Первоистоки Русов

Таким образом, череда потопов, оставшаяся в мифологической памяти как Великий потоп, сыграла роль ускорителя сверхэволюционных процессов, положив начало членения суперэтноса, что в соответствии с Программой «развертывания» являлось одним из важнейших этапов на «финишной прямой» последних тысячелетий «дороги к Богу».

Русы-индоевропейцы Армянского нагорья (а это, повторим, половина или почти половина всех русов-индоевропейцев; мы не имеем в виду русов-бореалов Евразии, речь идет только о русах-индоевропейцах Ближнего Востока), итак, русы-индоевропейцы в свою очередь получили от неопредэтноса протоармян некоторые внешние арменоидные черты – в частности, форму губ (изгиб рта, имитирующий улыбку даже при отсутствии таковой, – это знакомая нам «улыбка» архаических куросов и кор), несколько увеличенные, отчасти выпуклые глаза, прямой в меру крупный нос с округлой мочкой и прочие.

В дальнейшем эта значительная часть ближневосточных русов сохранит таковую внешность, оставаясь при этом полнокровной, полноценной и активной частью суперэтноса русов-индоевропейцев, которой присущи все без исключения этнокультурно-языковые признаки ядра суперэтноса, оставаясь исконными коренным русами.

И потому нас не должен удивлять несколько непривычный для нас антропологический тип лиц множества изваяний-статуй 3 тыс. до н. э. – 500-е гг. н. э., изготовленных как непосредственно на Ближнем Востоке, так и в Малой Азии, в архаической Греции, в Этрурии-Венедии, в циркумпонтийской зоне. Эти статуи, эти улыбающиеся куросы и коры, архаические аполлоны и афины есть копии наших прямых предков, хотя и не во всем похожих на нас. В них запечатлен облик ближневосточных русов.

Именно русов, какими они были в ту эпоху. Русы-индоев-ропейцы Палестины-Сирии и Северного Двуречья, гонимые водами потопа, подобно праведному Ною с его родом, обретшему спасение на горе Арарат, обрели спасение на Армянском нагорье. Да, они спаслись на нем от гибели, они сохранили себя, чтобы вернуться спустя тысячелетия вслед за отступающими водами не только в долины Иордана и сирийские пахотные низменности, не только в Северую Месопотамию, но и в Месопотамию Южную. Умножившиеся и закаленные в переселениях, они шли все дальше на юг и юго-восток. Они осваивали подсыхающие благодатные земли между Тигром и Евфратом, чтобы жить, плодиться и трудиться там, чтобы создать на этих землях первые государства Шумера, первую письменность на планете.

Видные индоевропеисты Т.В. Гамкрелидзе и В.В. Иванов в своем известном труде достаточно верно определили родину индоевропейцев (первичную родину, по Ю.Д. Петухову) [31] . Однако, им, видно, не хватило широты мышления, чтобы сопоставить факты и понять: прародина русов-индоевропейцев (именно русов, а не каких-то мифических «общечеловеков») располагалась не только на Армянском нагорье, а в целом на Ближнем Востоке.

Но память о потопе сохранили в первую очередь те, кто пережил потоп на Армянском нагорье. Они спустились в благодатные земли Двуречья. И вместе с ними туда пришла их память – их сказания, легенды, былины. Вот почему их прямые потомки, русы-индоевропейцы Шумера, первыми записали отголоски сказаний о Великом потопе и о праведном Зиасудре из города Шуруппака.

31

Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейские языки и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры. Тбилиси, 1984.

Традиционно Зиасудра переводится с шумерского языка как «нашедший жизнь долгих дней». Подобная форма есть «красивость», то есть свойство переводчиков переводить длинно, путанно и экзотично (с оригинала на английский, а потом с английского на русский). Хотя смысл передан в целом верно.

Фактически Зиасудра – это типичное двукоренное индоевропейское имя, где первый корень «зиа» это «диа, зиа» в значении «бог-день», «день», а второй «судра» – это «су-дар» – с ясным без перевода значением слова «дар» и приставкой сопричастности «су-», в целом же вполне русское слово «сударь» понятно нам, это и «господин» и «имеющий дары», «одаренный». В переводе с русского на русский мы получаем Зиасудра = «одаренный днями» или «господин дней». Коротко, четко, без двойных переводов и полностью соответствует шумерскому смыслу. О шумерах мы будем говорить позже. Но уже из этого примера мы видим, что шумеры, как полагается русам-индоевропейцам, говорили на раннем праиндоевропейском языке (проторусском). Кстати, шумеры не знали «библейского» слова «евфрат». Они называли реку Бурунна. Это говорит нам о том, что на родине их предков, в Северной Месопотамии, в предгорьях она была достаточно «бурной» и имела «буруны». Поздние шумеры низменности и аккадцы стали называть реку Пурату, точнее, Прут, характерный для русов гидроним. Вот из этого Прута-Пураты путем лингвистических трансформаций родился «библейский» Евфрат.

Зиасудра (Сударь дней или Дней сударь) правил городом Шуруппаком. Не страной, а именно городом, потому что, как мы выяснили выше, индоевропейцы жили городищами-поселениями. Что же это за город? Шур-уппак – также двукоренное индоевропейское слово, но к тому же, как большинство восточных калек, слово-перевертыш, которое изначально звучит Руш-капа, или Рус-капа, со значением Русское капище, Капище Русов, то есть город-святилище русов. А так как Зиасудра – праведник, то правил он, естественно, не вертепом, а градом-святилищем. Мы имеем полное совпадение образов – и лингвистическое, и смысловое.

В аккадских мифах праведника зовут Ут-напишти. Это не перевод на аккадский (язык, представлявший диалект раннего индоевропейского с отдельными вкраплениями протосемитского языка), а своеобразная трактовка шумерского имени Зиасудра. То есть в аккадском и имя, и сам миф – вторичны, заимствованы от шумеров. Значение Ут-напишти – «эт-написти» этимологизируется как «записчик», «написатель» или «этот написчик», то есть на первое место ставится факт записи мифа. И это естественно для эпохи становления письменности. Образы заимствованы. Но не просто заимствованы, а привнесены в новый этнос представителями этноса русов-шумеров, органично вошедших в него и бывших (по крайней мере, первые столетия) интеллектуальной, жреческой элитой Аккада.

Еще один герой шумеро-аккадских мифов о потопе – Гильгамеш, точнее, Хильгамеш. Оба корня в имени индоевропейские – Хильга-мес. Первый корень это хорошо нам известное имя русов, которое в скандинавском варианте получило звучание Хельги, в славянском – Ольг, Ольги, Олег. Второй корень – Мес-Меш, в значении «объединитель», нам известен по польскому княжескому имени Меш, Мешко (отсюда и поздние Миша, Мишка, как и Миха-ил – Миса-ил).

К слову следует заметить, что кочующее из энциклопедии в энциклопедию и из учебника в учебник представление о том, что многие греческие и поздние русские (европейские) имена были заимствованы у древних евреев, ошибочно – это весьма устоявшийся вымысел-миф. Фактически дикие кочевники семито-хамитских групп, вторгаясь в цивилизованные страны и города индоевропейцев, заимствовали многое (о заимствованиях, кстати, постоянно говорят израильско-иудейские пророки и учителя, решительно боровшиеся против всяких заимствований у других народов, но не преуспевшие в этом деле), в том числе и имена индоевропейцев-русов. В дальнейшем зачастую незначительно искаженные (или просто олитературенные) имена посредством христианизации индоевропейских народов возвращались к ним же и вполне естественно накладывались на старые, исконные и исходные – Иоханаан на Ивана-Яна, Даниил на Дана и т. д.

Имя праведника Ноя гораздо старше самого иврита и исходит вовсе не из раннееврейского «ноах», а из индоевропейского «нов-» – «новый». Ной и его род – это «новые люди», новое поколение людей, пришедших после потопа. Ной – это трансформированный в мифах народов семито-хамитской группы один из основных героев индоевропейского эпоса о Потопе и спасшемся праведнике. Так его и воспринимало подавляющее большинство индоевропейских народов вплоть до недавнего времени. Достаточно посмотреть на венецианскую мозаику XII–XIII вв. н. э., где белокурый и светлобородый Ной с ликом арийца выпускает из оконца ковчега белого голубя.

Ветхий Завет сохранил и довел до нас память о том, что сын Ноя Иафет (Яфет-Япет), родоначальник иафетической, европеоидной расы, основал город Яффу, заселил Палестину-Сирию (Сурь-Русь, Святую Землю) своим родом – иафетическим, европеоидным – то есть индоевропейцами.

При использовании библейских текстов в научных целях их следует подвергать тщательному критическому анализу, вычленяя все поздние наслоения, учитывая языковые трансформации и олитературивание событий и персонажей истории переписчиками.

Итак, потоп, а точнее, растянутый во времени ряд потопов на землях Ближнего Востока был. Это исторический факт. И именно потопу русы-индоевропейцы первичной прародины (внимание! только первичной! и только те русы-индоевропейцы, которые укрывались на Армянском нагорье!) обязаны благоприобретенными антропоморфными арменоидными признаками.

Мы повторно говорим об этом в силу исключительной важности данного положения. Наши оппоненты, отрицающие первичность и автохтонность индоевропейцев на Ближнем Востоке, то есть отрицая очевидное, приводят, как правило, один заслуживающий внимания аргумент. Посмотрите на ближневосточные барельефы, статуи и другие изображения людей той эпохи, говорят они, и вы обнаружите в их лицах явные семитические черты – это семиты, а следовательно, Ближний Восток в древности населяли исключительно семиты.