Первопричина 3: СССР, любовь и магия

— В сторону, — отодвигая Лену выхожу вперёд.

— Игорь! Нет! Стой…

Что она говорит уже не слышу. Всё внимание на урода, который соображает что сейчас получит, встаёт и оглядывается на товарищей. Хмурый вскакивает, толстяк не придумав ничего умнее, с криком переворачивает стол и рвётся в бой.

— Ну всё, недоносок… — криво улыбается главный. — Хана тебе. Сейчас мы тебя воспитаем. Будешь знать как на старших возникать. Иди сюда, я тебя в бараний рог скручу.

Скрутить меня у мужичка не получается. Ему в челюсть прилетает двоечка и главный резко изменив намерения ложится отдохнуть. Бросившийся на помощь второй, он же хмурый, ловит прямой в нос и хрипя садится на пол. Толстяк резко меняет мнение, в бой уже не рвётся, сглотнув стоит…

— Ну что же ты? — шагнув вперёд и встав на кисть главного спрашиваю толстяка. — Так кричал, полресторана разнёс, а как до дела дошло, так испугался? Иди сюда!

— Я вообще не с ними. Парень, я же тебе ничего не сделал. Это всё Сиплый. Мы сидели вместе, он нас освобождение отпраздновать позвал.

— Сколько отсидели?

— Пять суток.

— Пф-ф-ф ха-ха-ха! Нифига себе. А кто сиплый?

— Он, у которого ты на руке стоишь.

— Слезь… — шипит Сиплый. — Пальцы…

— Этой рукой ты коснулся моей женщины? — поворачивая ногу наклоняюсь к нему.

— Да.

— Пока сломаю, в следующий раз от тела отделю и в задницу засуну. Понял меня?

Поднимаю ногу, с целью не сломать, а хорошо отдавить руку Сиплово. Поднимаю и встречаюсь взглядом с Леной, которая глубоко и часто вдыхая стоит и смотрит на меня уже не красными, а ярко-алыми слегка светящимися глазами. От чего замираю, смотрю на неё…

Гляделки прерывают вой сирены, визг тормозов и вломившиеся в ресторан милиционеры в количестве четверых. Которые очень быстро вяжут всех, как компашку Сиплого, так и меня. Всех ставят к стене…

— Игорь, да у тебя просто талант влипать в неприятности, — слышится за спиной знакомый голос.

— Константин Иваныч, Александр Сергеевич, — разворачиваясь улыбаюсь. — Здрасте.

— Что случилось?

— Вы не поверите…

— Ну тебе может быть и не поверим, а вот камерам наблюдения в зале, вполне себе, — водя пальцем по экрану планшета ворчит усатый мужик с капитанскими погонами на плечах. — Так… Ага…

Сиплый, урод ты комнатный. Снова ты. Откуда деньги?

— Шабашку срубил.

— Нашёл кому врать, — усмехается капитан. — Булатов, понятых организуй. Казаркин, ты этого субъекта знаешь?

— Знаю, в школу к нам перевёлся. Скворцов Игорь.

— А-а-а-а-а, — не отвлекаясь от планшета тянет капитан. — Понятно.

— Товарищ капитан, — влазит в разговор Лена. — Игорь не виноват. Он за меня заступался.

— А вот в этом мы сейчас и разберёмся. Спокойней, гражданка, вы же знаете как мы работаем. Обыск.

Первым, в присутствии понятых обыскивают Сиплого и сразу же находят в заднем кармане кошелёк с деньгами. Кошелёк явно не Сиплого, потому как женский, плюс в нём фотографии где нет Сиплого и на него никто не похож. Рассказы Сиплого о том что он нашёл его, никого не впечатляют. Капитан связывается с отделом, узнаёт что три придурка по приметам очень похожие на самого Сиплого и его друзей, несколько часов назад спёрли кошелёк на рынке. На что их сразу пакуют и уводят в машину. Сотрудники допрашивают свидетелей. Сравнивают их показания с записями с камер. А потом…

— Значит так, — убрав планшет в сумку, глядя на присутствующих здесь начинает капитан. — Зовут меня капитан Дегтярёв. И я хочу узнать у вас, мужчины, почему вы, четыре здоровенных лба, простояли в стороне. Вы же видели как эти забулдыги приставали к девушке. Видели, на записи есть как вы смотрели. Стыдно, товарищи, очень стыдно. Четыре мужика, четыре мать вашу взрослых мужика, спокойно сидели и смотрели как пацан разбирается. В чём проблема? Яиц нет? Ну и контингент. И это потомки победителей, героев Великой Отечественной. Позор! Так, гражданка Некрасова, заявление писать будете?

— Буду, — кивает Лена. — А Игорь?

— Свободен ваш Игорь, — довольно улыбаясь кивает капитан. — Пойдёмте за стол, там всё напишем.

На этом приключения не заканчиваются. Знакомые милиционеры вытаскивают меня на улицу, на покурить. Однако как только мы выходим, меня тут же прижимают к стене.

— Игорь! Ты спятил? — рычит Казаркин.

— Да вроде нет. А что?

— Ты нахрена в драку полез?

— Иваныч, а что мне надо было делать? Смотреть как эти уроды Лену оскорбляют? Признаю, не сдержался. Но они первые руки распустили.

— Они первые, — отходя и закуривая рычит Казаркин. — Давай еще как в детском саду, скажи что ты не виноват.

— Ну, в основном я виноват. Это я Лену сюда потащил. Если бы не я, нас бы здесь не было и тогда…

— Они бы докопались до другой девушки, — усмехается Булатов. — И тогда всё могло закончить хуже. Молодец, Игорёк. И девушку защитил, и поймать преступников помог. Красавчик.

— Красавчик, блин! — восклицает Казаркин. — А если бы у них нож был? А если пистолет? Чтобы тогда?

— Если бы нож, то я бы стул использовал. А если пистолет, то поднял бы руки и ждал вашего приезда. Потому что понимаю, что кинетическая энергия пули, обнулит все мои спортивные навыки. Может быть и жизнедеятельность обнулит. Иваныч, я не дурак.

— Игорь! Да чтоб тебя. На тебя даже поругаться не получается. Слушай, понимаю что это совсем не моё дело, но вы с Леной…

— Что?

— Ну, она на тридцать лет старше. Тебя, пришельца, это не смущает? А это у вас случилось?

— Нисколько не смущает. Да почему меня это должно смущать?

— Ну, не знаю. У нас вот с этим проблем нет. А вот у вас, насколько я знаю, если девушка старше, то… Кхем… Так случилось или нет?

— Иваныч, она моё тётя. Что у нас может случиться мы родственники.

— А ну да, — широко улыбается Казаркин. — Не знаешь ещё. Не понимаешь. Да нет, ты не думай, я не осуждаю. Как сказал кто-то из поэтов, любви все возрасты покорны.