Первопричина 3: СССР, любовь и магия
Шрифт:
— Не то слово. Грязная арданиумная бомба… После взрыва, в радиусе двадцати километров ничего не останется. Ещё пятьдесят подвергнется жёсткому облучению. Всё живое погибнет или мутирует.
— Так что делать? Ты так и не сказала?
— Боюсь, что уже ничего, — вздыхает Морозова. — Обезвредить бомбу мы увы не сможем. Эти уроды обезопасились. На помощь позвать не получится, монстр блокирует сигналы. А взрыв… Скорее всего, электроника в бункере выйдет из строя. Монстр вырвется и… Я не знаю. По их расчётам, он двинется к скоплению арданиума. То есть к ближайшему крупному
— Вот блин… Так, подожди… Нам надо…
— Скворцов, — морщась выдаёт Дюймовочка. — Ты прости… Но… Ты мне нравишься. Нет, не перебивай. Я сама знаю, время совсем не подходящее, но… Я… Я люблю тебя. Да, с первого взгляда, тогда, у тележки с мороженым. Не знаю, это как вспышка! Как будто кувалдой в лоб ударили. Запечатления не было, но… Как только я тебя увидела, спать потом не могла. Игорь, ты… Можешь даже соврать, но… Если бы мы, встретились при других обстоятельствах я…
— Да, — подходя к ней улыбаюсь. — Честно, да. Я, как только ты приземлилась мне на голову, так сразу и понял. Ты моя. И запечатление у нас было. Я знаю. Просто у меня случилось спонтанное, а у тебя замедленное. Если выживем, а мы выживем, это не обсуждается. Я… А вот возьму и женюсь на тебе. Пойдёшь?
Девушка всхлипывает, наклоняется ко мне и целует. Вытирая слёзы отходит, хихикает и тяжело садится на пол. Кашляя прижимает руки к животу, болезненно стонет. Вытирает с губ кровь и улыбаясь смотрит на меня.
— Зачем ты это сделал? — звучит в голове голос Морозовой. — Зачем…
— Ей остался час, максимум два, — мысленно говорю. — Если у нас есть шанс спастись, то у неё нет. И что мне надо было делать? Послать её перед смертью? А так… А ты за меня выйдешь?
— Да. То есть нет. То есть иди ты. Ты серьёзно?
— Поцелуемся?
— Глаш, полежи, — косясь на меня садится рядом с ней Морозова. — Всё будет хорошо. Мы обязательно найдём выход.
— Портал перенаправить нельзя?
— Нет, Игорь, нельзя. Это не невозможно, но тот кто настраивает их, ушёл из бункера. Мы же…
— А что если… Хм-м-м… Что если всё не так плохо как кажется?
— Ты издеваешься? — округляет глаза Морозова. — Или ты перенервничал и тебе плохо? Игорь, там…
— Нам надо пробежать по отростку, взять бомбу и… И перенести её в другой. Или сюда, хотя нет. Это же грёбаные порталы. Я когда сюда ехал за несколько минут попал из Подмосковья на Урал. Проехали тоннель и всё. Если они, в смысле отростки, работают тем же образом, то нам до Лазаревска бежать не надо. Там всё рядом.
— Да твою мать, — подскакивает Катя. — Как ты… Да ты… Идём.
— Я с вами, — поднимается Дюймовочка. — Сейчас, лекарства… И я… Я помогу…
Пока Дюймовочка потрошит аптечки и обкалывает себя стимуляторами, от чего её аура начинает выглядеть ещё хуже, Морозова собирает наших и проводит инструктаж. Если точнее, то всем надо собраться и валить отсюда. Через лес и за ограждение. А там предупредить наших
и валить как можно дальше. Мы же… Вслух Морозова не говорит, но как понимаю Горчаков подробную информацию всё же получает от чего мрачнеет.— Как хорошо что вы спите и этого не видите, — присев перед Леной улыбаясь глажу её волосы. — Вы бы не отпустили. Люблю тебя, Некрасова. И вас всех… Прощайте… Хотя. Эх, выходим.
Пока наши и выжившие после штурма стаскивают к лифту девушек. Морозова сканирует разум старухи, стирает у Отто воспоминания о бомбе в моей шее, после чего уходим по коридору к другому лифту. Спускаемся на самый нижний этаж, выходим и оказываемся в коридоре где тут же вступаем в бой. Расходуем боезапас, умудряемся завалить целых двух мутантов и прогоняем третьего. Ставим бесполезное оружие у лифта. Полагаясь только на свои силы идём и смотрим. Потому как поглазеть есть на что.
Стены коридора пронизывают кровеносные сосуды, по потолку тянутся пульсирующие кишки. Многочисленные глазные яблоки в стенах провожают нас безумными взглядами. Тяжёлый запах сырого мяса и привкус крови в воздухе добавляют сюрреалистичности окружающей обстановке, и без того зыбко балансирующей на грани полного безумия…
Дальше, коридор полностью превращается в настоящую живую плоть. Стены представляющие из себя рёбра ритмично сокращаются. Позвоночник на потолке сочится кровью…
— Кать, мне здесь тоже нравится, но давай быстрее.
— Бегом, — придя в себя командует Морозова.
Быстро, но в тоже время осторожно бежим по коридору. Без проблем добираемся до развилки, сворачиваем направо и там начинается. Воздух не давая бежать сгущается. Стены судорожно сокращаются, сверху льётся кровь и прозрачная жидкость. Появляется местная живность. Человекоподобные твари. Красные, без кожи. Они тусуются вдоль стен и бьются в выставленный Морозовой щит.
— Игорь, — кашлянув начинает Глаша. — А у нас свадьба будет?
— Конечно, через год. Мы купим тебе самое красивое платье. А после свадьбы всей семьёй укатим в путешествие. Я хочу грибной лес посмотреть.
— Здорово… Всегда мечтала. Товарищ генерал, вы придёте к нам на свадьбу.
— Обязательно, — кивает Морозова. — Буду свидетельницей.
— Я тебя спою. Слушай, Кать, а у тебя кто-нибудь есть?
— Нет, как-то не сложилось. Пыталась, не получилось. Потом карьера, работа. Сейчас мне девяносто и я одна. Мне уже поздно…
— Ничего не поздно, такая красота. Да тебе только свистнуть и толпы фанатов приползут.
— Ты бы приполз? — смотрит на меня Катя.
— Ты же меня знаешь. Я был бы первым. Вопрос можно?
— Ну, давай.
— Зачем ты вставила в мои воспоминания свои нюдсы?
— Честно? Ох, Игорь. Дурацкая была идея. Но… Да блин, не знаю. Всё, отстань.
А я знаю. В воздухе наполненном дурными запахами, чётко отслеживается аромат мороженого с карамелью. И исходит он от Катюхи. Вот тебе и запечатление в опасной ситуации. Жаль что мы все умрём. Но перед смертью хоть поцелую. А что? Почему нет?