Первопроходцы ада

Плавная речь Ятагана мало-помалу обволакивала разум Антона, сбивала с толку, как обманчивые движения опытного мастера у-шу.

«Нейролингвистическое программирование? Гипноз?» – подумал про себя биолог, пытаясь выпутаться из невидимой паутины. Вероятно, оппонент его что-то почувствовал. На краткий миг лицо его стало… Очень нехорошим оно стало. С таким отдают приказы расстрелять или пытать. Но чернявый тут же совладал с собой.

– Ну ладно, это все лирика, – вдруг усмехнулся Ятаган. – Но вы ведь ученый, а значит, должны уметь мыслить практически. Что вы скажете об окладе в десять раз больше, чем у вас сейчас, очень больших премиальных и паспорте любой страны на выбор? Потом, само собой, по окончании контракта. Для себя и… ну, скажем, для еще одного человека…

«Черт, неужто они знают и про Киру?! – с обреченным отчаянием подумал биолог. – От кого? От Долгова и его хозяев?»

– И даже американский можете? – стремясь потянуть время, изобразил заинтересованность Антон.

– Далась вам всем эта несчастная Америка! – с раздражением бросил Ятаган. – Удивляюсь – медом, что ли, намазано или Голливуд в голове?! Так это сказочка для тупых! Потому и нравится зрителю! – Он самодовольно ухмыльнулся. – Поверьте человеку, знающему, о чем говорит, не самое хорошее место. Налоги, дорогое, как сто чертей, жилье, нигеры с латиносами, медицина, которая, если что, выпотрошит ваш кошелек не хуже, чем черный трансплантолог бедолагу из Косово; дорогое и скверное образование… Просили б лучше ирландский или канадский. Ну, датский или финский! Тоже неплохо!

– А у вас самого какой паспорт? Или у сотрудников ЦРУ паспортов нет?

Антон заявил это наугад, и в лице оппонента не дрогнула ни единая жилка. Уж слишком спокойно он воспринял подобное заявление.

– Российский, самый что ни на есть подлинный! – самодовольно ухмыльнулся Ятаган. – Есть даже старенькая бабушка, которая подтвердит, что я – это я, и пара друзей детства – они меня опознают, если что. Впрочем, не обо мне речь, о вас. Ну так как?

– Подумать можно?

Антон знал, что совершает ошибку. Стоит дать слабину даже мысленно, втянуться в разговор, чуть отступить, и окажешься во власти тех, кто желает тебя заполучить – будь то родные спецслужбы, криминал, он всегда рядом с людьми Зоны, или чужие рыцари плаща и кинжала. Но что оставалось делать?

– Можно, но не очень долго. – Ятаган, как показалось начлабу, потерял к нему интерес. – А пока… с вами хочет пообщаться человек, скажем так, вам не чужой. Может статься, он будет более убедителен.

Чернявый повернулся и быстро ушел. У входа, за спиной Антона, он сказал что-то кому-то или просто пробормотал под нос. И спустя полминуты послышался стук каблуков по бетону.

И вот гость, вернее, гостья стала перед ним. Совсем рядом. Он окинул взором черную кожу дорогого костюма, темные волосы, уложенные в хитрую прическу и заколотые дюжиной бриллиантовых шпилек, блеск платины и алмазов на белоснежной шее.

Узнал он ее почти сразу, хотя она сильно изменилась, даже волосы перекрасила. Но все равно узнал…

– Здравствуй, Марина, – произнес он, покачав головой. – Рад, что ты жива… Но блондинкой ты мне нравилась больше.

И замолчал.

– И это все, что ты хочешь мне сказать? – подняла брови Серова. – Ты даже не удивлен?

– Ну а что еще тут можно сказать? – грустно улыбнулся Антон. – Я удивлен… Знаешь, не особо, мне давно казалось, что у тебя… проблемы с головой.

Та совсем не обиделась.

– А у кого их в нынешнем мире нет? Насчет давно… впрочем, это не важно.

Она зло сморщилась, не сдержавшись, – этот парень ударил ее в самое больное место. Ибо, надо сказать, проблемы с головой у Марины и впрямь были уже давно.

Все это началось в десять лет – после аварии, в которую она попала еще ребенком. Автобус вез детей из летнего лагеря, а обкурившийся дальнобойщик не вписался в поворот… Три трупа и два десятка раненых. Она тогда потеряла сознание и три дня лежала в коме. А вскоре после того злополучного дня девочка стала слышать голоса. Марина была достаточно умна, чтобы не жаловаться. В больнице, где она лежала после аварии, девочка насмотрелась на бедолаг, обколотых препаратами, – вялые растолстевшие «овощи», смотревшие на мир тусклыми стекляшками глаз. Она рассчитывала, что, может, все пройдет с годами, ан не прошло!

Но как же ей дьявольски тяжело пришлось! Как-то однажды она не могла спать двое суток подряд оттого, что кто-то читал ей целую лекцию касательно каждого ее шага. Впоследствии это превратилось в настоящую какофонию голосов, которые у нее никогда не получалось заткнуть. В режиме нон-стоп Марине приходилось выслушивать приказы, прогнозы на будущее, обсуждение каждой мысли, поступка или слова. Потом к «дискуссии» подключались другие Говорящие – те, кто комментировал уже не ее, но все то, что она слышала. Затем она обнаружила, что в ней постепенно возникает вторая личность. Не то чтобы это была полноценная шиза, просто, как оказалось, у Марины есть два состояния, в которых у нее совершенно разные взгляды на мир…

В общем, получилось две субличности – одна обычная, прежняя Марина Серова, а вторая – тревожная, живущая одними голосами и видениями, смутными и непонятными. Она научилась с этим жить, разделила двух Марин. Натаскала их на «взаимодействие», расписала, кто она в одном состоянии, кто в другом, что они едят, как одеваются, что делают, что думают о себе, о других, о будущем и прошлом. Она упорно тренировалась. Прошла стадии ощущения полной беспомощности, через злость, ненависть, попытки просто уничтожить «второе я» или игнорировать, с приступами отчаяния, когда хотелось пойти-таки и сдаться в «дурку», понимание и, наконец, принятие…

Серова не просто научилась держать слышащую голоса истеричку под контролем, но и выдрессировала сумасшедшую дуру в толкового предсказателя. Может, она и не стала истинным шаманом или гадалкой, но интуиция у нее была будь здоров. У Марины даже появилась инструкция из восьми стадий по обращению с «двойником». Серова даже дала имя этому alter ego – Даркпринсесс, Темная принцесса.

Как-то она обнаружила, что держать вторую личность под контролем помогает секс, и вскоре приобрела соответствующую репутацию: для одних сердцеедки, для других (в основном дам) – шлюхи. Так или иначе, она научилась со всем этим жить, извлекая даже некоторую пользу.

Потом попала в ЦАЯ. И вот наконец угодила в ту злополучную экспедицию, надеясь, что ее способности и темный двойник помогут ей выйти целой и невредимой из опасного предприятия. А вскоре наступил тот проклятый день, когда она бежала от своих. Обгоняя атакующих тварей Зоны, не слушая ни голоса разума, ни инстинкта самосохранения. В ней тогда пробудился зверь, гнавший ее неизвестно куда. Тот день она никак не могла толком вспомнить. Помнила лишь, что ее бег был бесконечным, растянувшимся будто не на часы, а на годы.

Широкие проспекты, какие-то невероятные, совсем не московские улочки, позиция местных ополченцев или просто бандитов, которую она пробежала, ловко уклонившись от беспорядочного огня, безумная скачка на спине непонятного зверя, напоминавшего маленького носорога. Две «хладки» рядом – она проскочила ровно между ними, какая-то электроаномалия, хлеставшая ее разрядами. И еще… И еще…

А потом она пришла в себя – в скверике в Жулебино. Не ощущая ни усталости, ни боли, ни страха. И поняла, что прежней Марины больше нет. Как нет и Темной принцессы. Их сознание и личности разбились на тысячу осколков и сплавились в новую Марину. В Миледи. В Темную деву. В Королеву Зоны, воплощением которой ее считало все больше народу. Но тогда еще она этого не знала. Зато голоса оставили ее в покое, вернее, говорили редко и только по делу. А еще пришло умение чуять артефакты, не все, увы, и понимать их.