Первопроходцы

А в Индийском океане среди членов экипажа вспыхнула эпидемия дизентерии. Римский-Корсаков, как это видно из его рапортов, принимал решительные меры, чтобы облегчить участь больных и приостановить распространение эпидемии. Поступки Воина Андреевича характеризуют его как чуткого, заботливого командира. На острове Маврикия в Порт-Луи он с помощью американского консула снял за городом, в здоровой местности помещение, где разместил для отдыха и лечения больных членов экипажа, привлек местного врача-француза. Но избежать надвигавшейся беды не удалось. 21 апреля 1857 года умер матрос первой статьи Гусевский. За первой смертью последовала вторая. Три десятка членов экипажа выбыли из строя.

Корвет продолжал свой путь, миновав мыс Доброй Надежды, пересекая Атлантику. Один за другим умирали от изнурительной болезни матросы. Лишь в середине сентября 1857 года "Оливуца" прибыл в Кронштадт. Ровно год продолжалось тяжелое плавание.

Встречен был Воин Андреевич высшим флотским начальством с почетом. Слишком очевидны были его заслуги перед Россией, флотом российским, личное мужество, проявленное в дальних плаваниях. На корвете побывал сам глава морского ведомства великий князь Константин.

Оказавшись в столице, Воин Андреевич первым делом заглянул в морской корпус, в стенах которого когда-то воспитывался. Теперь сюда был определен по семейной традиции его младший брат. В этом резвом мальчугане еще никто не мог предугадать будущего великого композитора, гордость русской музыкальной культуры. Пока что он с непосредственным любопытством расспрашивал старшего брата о дальних плаваниях и заморских странах.

Надежда Воина Андреевича сразу же попасть в Тихвин к родителям не оправдалась: пришлось сдавать корвет новому командиру, а самому вступать в командование фрегатом "Илья Муромец".

Только в ноябре 1857 года удалось вырваться в Тихвин, порадовать престарелого отца и мать диковинными подарками, рассказами. Мать, слушая сына, утирала набежавшую слезу и искала случая, чтобы заговорить о другом. Тридцать пять лет сыну. Сколько морщин прибавилось. Женился бы, порадовал внуками. Но лишь несколько дней провел моряк в родительском доме. Вернулся в Кронштадт и принялся за работу над очерками для "Морского сборника", начатыми еще на Дальнем Востоке, но не завершенными. Писал Воин Андреевич медленно, вдумчиво, заполнял листки бумаги мелким каллиграфическим почерком, безжалостно правил написанное, вычеркивал, переписывал. Завершалась история плавания по Татарскому проливу, Амурскому лиману, к берегам Камчатки, озаглавленная автором "Случаи и заметки на винтовой шхуне "Восток" (из воспоминаний командира)".

Очерки, опубликованные в трех номерах "Морского сборника" за 1858 год, — это бесценные свидетельства подвига русских моряков, экипажа шхуны. Четкость и образность языка вместе с глубоким профессионализмом составляют несомненные литературные достоинства очерков В.А. Римского-Корсакова. Их можно с полным основанием назвать ценным дополнением к замечательной книге И. А. Гончарова "Фрегат "Паллада".

НА ПЕДАГОГИЧЕСКОМ ПОПРИЩЕ. КОНЕЦ ПУТИ

В начале следующей навигации В.А. Римский-Корсаков получил назначение на должность командира учебно-артиллерийского корабля "Прохор" и оставался в ней до начала 1860 года. По отзывам сослуживцев, Воин Андреевич сумел хорошо организовать подготовку орудийных комендоров, переходивших потом на другие суда Балтийского флота. В перерывах между двумя кампаниями па "Прохоре", зимой 1858 года, Римский-Корсаков ездил в Англию и Францию для знакомства с учебно-артиллерийскими кораблями этих стран и системой подготовки артиллерийских офицеров. Критически относясь к иностранному опыту, он старался подметить все полезное, передовое. Впечатления этой поездки нашли отражение в специальной статье, также опубликованной в одном из номеров "Морского сборника".

В феврале 1860 года Воин Андреевич, к тому времени уже капитан первого ранга, получил новое назначение. Он становится начальником штаба главного командира Кронштадтского порта.

В то время Россия вступала в полосу буржуазных реформ. Готовилась отмена крепостного права. Недавнее поражение в Крымской войне наглядно продемонстрировало несостоятельность громоздкой военной машины Российской империи, оснащенной устаревшей техникой, располагавшей не менее устаревшей системой комплектования и подготовки кадров. Жизнь требовала серьезных перемен и в армии.

За время длительного плавания В.А. Римский-Корсаков смог наглядно убедиться в этом. Он также понимал, что наступал конец истории парусного флота и начиналась ера флота парового, выдвигавшая свои требования.

Воин Андреевич принадлежал к тем передовым деятелям русского флота, которые горячо ратовали за необходимость прогрессивных перемен, отвечавших духу времени, таких, как оснащение военно-морских сил более передовой техникой, коренное улучшение системы военно-морского образования, предоставление доступа в учебные заведения и офицерскую среду не только дворянам, но и разночинным слоям, отмена бессмысленной муштры и сокращение срока службы для нижних чинов. В июньском номере "Морского сборника" за 1860 год была опубликована статья Воина Андреевича "О морском воспитании", суммировавшая передовые взгляды на проблему подготовки морских офицеров.

В.А. Римский-Корсаков считал необходимым с первых же классов воспитывать убежденную любовь к флотской службе, чувство коллективизма, товарищества, самостоятельности. И делать это в море, на учебном корабле. Он писал: "Руководствуясь примером корпусных фрегатов, не мешает, чтобы часы еды и отдыха установлены были по морскому; даже артельная миска и деревянная ложка ничему бы не вредили, а между тем это избавило бы от посудного хлама и убавило прислуги.

Команды на этом судне следовало бы иметь не более того, сколько нужно для содержания всего в чистоте без участия воспитанников. Команда должна бы состоять из бывалых, хорошего поведения матросов, которые при случае могли показать воспитанникам — как управиться со шлюпкой, как закинуть сеть, как вымыть ружье и проч.".

В этом высказывании отчетливо улавливается главная мысль Воина Андреевича. Будущий офицер не должен чувствовать себя на корабле белоручкой, отделенным стеною сословных предрассудков от нижних чинов. Все чины экипажа, офицеры и матросы составляют единый дружный коллектив, разделяющий общие тяготы службы.

Воин Андреевич — противник мелочного и сурового надзора за воспитанниками: "Совершенно без надзора нельзя оставлять мальчиков, особенно в большой массе; но мне кажется, что с терпением и умением можно устроить этот надзор так, чтобы он не тяготел над ними, а именно заставил их самих надзирать за собой". Необходимо, считает Римский-Корсаков, учитывать индивидуальные качества воспитанников, считаясь с их интересами. Серьезное внимание автор статьи обращает на личность преподавателя-воспитателя, обязанного знать свой предмет, расширять кругозор и знания: "Плохо, если он остановится на том, что приобрел однажды 'в офицерском классе, и, составив однажды навсегда программу своих лекций, будет твердить из года в год одно и то же. Такой преподаватель, значит, не интересуется своею наукой и, следовательно, и не может заинтересовать ею воспитанников".

Интересны соображения автора относительно выпускных экзаменов, которые никоим образом не должны превращаться в формальный акт. Училище, по мнению Воина Андреевича, не выучивает человека окончательно, не делает из него готового моряка. Воспитание и образование должны завершаться в процессе дальнейшей службы. Сам Римский-Корсаков подавал пример постоянной и неутомимой жажды знаний, вечного трудолюбия, продолжая заниматься самообразованием и в зрелом возрасте. Далее автор предлагает, чтобы произведенный в чин лейтенанта держал экзамен на старшего офицера в стенах Морской академии. Успешная сдача экзамена открывала бы наиболее подготовленным и способным морякам путь к старшей командной должности. Это радикальное предложение было направлено против укоренившейся практики, когда нередко малоспособные, но родовитые, с влиятельными связями лица продвигались в чинах и рангах.

Последние десять лет своей жизни В.А. Римский-Корсаков возглавлял Морской кадетский корпус, преобразованный в училище. В этом главном учебном заведении российского флота мало что изменилось с тех пор, как он сам покинул его стены. Не рискнул на радикальные перемены даже такой из его предшественников, опытный служака и мореплаватель, как дядюшка Николай Петрович. В корпусных коридорах все так же дрались смертным боем кадеты. Сильный истязал слабого. Унтер-офицеры щедро раздавали подзатыльники и зуботычины. Процветала строевая муштра, а общеобразовательная подготовка оставляла желать лучшего.