Перворожденная
Шрифт:
Тело эльфийского мальчишки выгибается дугой, хриплый вздох возносится в небеса. Финеас кричит, но сделать ничего не может. Совсем ничего.
Его окружают. Танрин, Моника, раненные им товарищи. Он сражается сколько хватает сил, а потом его оглушают и валят на землю.
В себя он приходит нескоро. Медленно пробуждается сознание, под веки врывается яркий свет. Болит у него все, что может болеть, но маг жив, хоть и связан. Оглядывается. Знакомый стол, кресло, пюпитр для писем… он в доме Танрина. Рядом никого. Двери и окна, разумеется, защищены заклятиями.
Финеас мрачно хмыкает. Недооценили вы своего ученика, мэтр Вего, ох, недооценили. Слишком много книг он прочел, слишком любил изобретать на досуге
Путы ослабевают, и Финеас осторожно вынимает руки. Ноги развязывает сам. Подходит к окну. Долго водит ладонью по стеклу, считывая чары, а затем соединяет пальцы и шепчет слова разрушающей волшбы. Спустя мгновение он на свободе.
Куда идти, Финеас еще толком не знает, лишь бы подальше от Праги. И он идет.
15
В комнате повисла тишина – ни единого вздоха, лишь потрескивают дрова в камине и шелестят за окном последние капли дождя.
– Так я оказался на востоке. Через год нанялся в отряд, шаг за шагом прошел все ступени посвящения Ночи и стал тем, кем стал. Когда на Салику напали, магия завоевателей показалась мне знакомой, но по-настоящему я вспомнил только у храма в Моравии. Хаос – вот что это было. То, что пряталось в Танрине и его учениках.
Финеас оторвал взгляд от огня и повернулся к Исилвен. Молчание. Он сказал все, что мог, теперь ее выбор.
Перворожденная оперлась на подлокотники кресла, встала. Несколько секунд стояла не двигаясь, будто изучая узор на полу, а потом беззвучно подошла к Финеасу.
– Прошлое осталось в прошлом, – раздался ее негромкий голос. – Ты давно не тот юноша, что поверил наставнику и пошел за ним. С тех пор многое изменилось. И знаешь, ты уже спас одного непутевого эльфа… одну.
Пальцы Исилвен, нежные, теплые, коснулись его руки. Еще не веря, Финеас осторожно накрыл их своей ладонью и как тогда, первый раз, на Эрине, сорвался в синеву эльфийских глаз. Так близко, так остро, так желанно… Ладонь дотрагивается до изгиба спины, дыхание скользит по коже, замирает, смешивается в единое, несмело приоткрываются губы, а ресницы взлетают вверх – два человека видят свое отражение в глазах друг друга…
– Мастер Юрато!
Дверь распахнулась, в комнату влетел запыхавшийся солдатик.
– Мастер Юрато, вас капитан приглашает. Совет вот-вот начнется. Велено доложить.
Финеас почувствовал, как вздрогнула и отстранилась Исилвен, разжал руки, отступая на шаг. Солдатику лучше было не знать, какими эпитетами мысленно наградил его темный маг.
– Передай капитану, что мы идем, – сказал он.
Исилвен, чьи щеки пылали, словно два мака, промолвила, собирая растрепанные пряди волос:
– Я подойду чуть позже. Нужно привести себя в порядок.
Финеас сдержанно кивнул, пропуская девушку к двери. Не торопи события, мастер, ты и сам не знаешь, к чему они приведут. Страшно разрушать еще не построенное. Вот только скоро придется встретиться с Зафиром, и кто знает, выйдешь ли ты из этой схватки живым? Может быть, у тебя совсем не осталось времени.
На совете оказалось много людей, которых Финеас видел впервые. Не людей, впрочем, тоже. Галльские военачальники: уже знакомый магу капитан, его помощники и двое прибывших сегодня высших чинов с охраной; Лимдур с тремя своими советниками; сотник орочьего отряда; Идрис вместе с двумя неизвестными чародеями; мэтр ди Альберто и Мара – как те, кто сражался в храме и мог внеси свою лепту в обсуждение планов. Последней вошла Исилвен. Совет начался.
Обсудили нынешнюю обстановку на границе с Богемией, орочий сотник и приехавшие с военачальниками ратники кратко доложили о том, что происходит в соседних областях. Сообщения обнадеживали: кое-где войско завоевателей держалось твердо, но по большей части отступало
под натиском галлов и германцев. Однако пока были живы Зафир и Хессанор, все победы объединенных армий оставались призрачными. Никто не знал истинной мощи слуг Хаоса, и князья справедливо опасались, что, даже потеряв значительные территории, те сумеют вернуть их, собрав под свое крыло новых воинов.– Пусть скажет уважаемый мэтр Арнвид.
Произнесший это военачальник повернулся к невысокому сутуловатому магу с аккуратно подстриженной седой бородкой и чуть запавшими проницательными глазами – одному из тех, кто пришел с Идрисом.
На мэтра уставились с любопытством. Многие из присутствующих лишь сегодня узнали о существовании тайного ордена, поклоняющегося неведомым богам Равновесия и давно противостоящего слугам Хаоса на Альтерре. Чародей невозмутимо поклонился.
– Нашей ближайшей целью должна стать Прага. Прошу вас, оставьте все иные направления, господа. Если мы не сумеем сейчас прорваться к городу и уничтожить алтарь Хаоса, всех нас ждут гораздо более серьезные потрясения, чем просто война. Каждый день кровь, текущая с жертвенника, дает хаоситам небывалую мощь. Вырвись они, и мир, каким мы его знаем, в скором времени изменится. Уверяю, никому из вас эти изменения не понравятся. Мы с моим отрядом сделаем все, чтобы найти алтарь и остановить жертвоприношения навсегда, но нам не попасть туда без войска. Сосредоточьте все силы на Богемии, основной удар должен быть нанесен там.
Лимдур, до сего момента не вступавший в разговор, подтвердил:
– Туда стянуты главные силы Зафира, и сам он находится в городе. Если мы дадим ему сражение под Прагой и милостью Эру победим, то разбить и изгнать оставшиеся рати не составит труда.
– Нужны маги, – проговорил мэтр Арнвид. – Много магов, все, кого вы сможете собрать. А еще – помощь леди Исилвен.
Присутствующие обернулись к эльфийке. Перворожденная стояла, задумчиво сминая и расправляя пояс своего платья.
– Магия Музыки – это чары созидания, ее нельзя использовать для разорения и убийства. Иначе извратится сама ее суть и она либо выродится и умрет, либо подчинит и сломает мой дух. Лишь Эру знает, во что я тогда превращусь. – Девушка обвела взглядом собрание. – Но я сделаю все, что от меня зависит. Земляные укрепления для пеших воинов, ровное поле – для конных, лесные заграждения, если понадобятся. А еще постараюсь разрушить защиту Хаоса. Она противоположна моей магии – творение и разупорядочивание… должно получиться. Нужно только знать место битвы.
Военачальники заговорили разом. Не пытаясь их перекричать, Финеас подошел к столу и с силой хлопнул ладонью по карте. Гомон резко утих.
– Идите сюда. Я покажу, куда их нужно выманить, там будет удобнее всего.
По обсуждении сошлись на том, что лучшего места для сражения, чем холмистая долина милях в семи от Праги, не найти. Есть где возвести укрепления и где спрятать засадный полк. Кроме того, невдалеке река, а это и запас воды, и подспорье для стихийных магов, и союзник – если противника удастся туда загнать. Лучники, арбалетчики, копейщики, мечники, пикинеры, конники, эльфы, чародеи – всех нужно было распределить с наибольшей пользой. Военачальники сгрудились вокруг стола.
Финеас смотрел на Исилвен, склонившуюся над картой, и в который раз удивлялся. Такая разная… серьезная и целеустремленная на Эрине, робкая и хрупкая в те минуты, которые Финеасу удавалось провести с ней наедине, уверенная и отважная в битве и совсем как дитя с этой своей белкой. Вот и сейчас. Опять другая. Сосредоточенная и невозмутимая. Участвует в совете наравне с воинами. Что это? Эльфийская кровь – вечно древняя, вечно юная, или миры в очах Исилвен – ее собственное свойство?
Темный маг оставил эту мысль на более спокойный час и тоже обратился к карте.