Первозданная
Шрифт:
Поскольку крыть ей нечем, она молчит, а я просматриваю заметки. Мне кажется, девушка не особо удовлетворена, ведь я не стала скандалить.
Через какое-то время беззвучно усмехаюсь и смотрю ей прямо в глаза. Мы обе знаем, что это не моя работа и не мой контракт. Он вообще не по закупкам. А так называемые «ошибки» — сплошь орфографические. И их тоже сделала не я. Мне поручили заняться его изучением с целью выявления возможных нарушений по нашей части, но я так и «отрапортовала» — этот случай исключительно стезя юридического отдела.
Пробегаюсь по последней странице и отрываюсь, поднимая насмешливый
Мне на физическом уровне становится больно от одичалой тоски, которой вновь веет теперь уже от обоих. Не знаю, что между ними произошло, но не хочу быть третьей лишней. Поэтому оставляю никчемный документ на краю своего стола и присоединяюсь к Лиле, которая уже вовсю окунулась в работу, избегая смотреть на эту постановку. Через несколько секунд слышу, как застучали острые каблуки, еще через мгновение — хлопок от приземлившейся на пол стопки бумаг, которые — я уверена — Луиза скинула из вредности. Но почему-то грохота двери не следует.
— Что она хотела? — настороженно спрашивает Арзуманян.
— Ничего особенного, просматривали вчерашний договор. И пришли к выводу, что он действительно по их душу.
Стараюсь не засмеяться от ошалелого выражения лица Лили, которая явно представила бы все в настоящем свете.
— Хорошо, — кивает Роберт облегченно. — Я зашел уточнить, ты ранее занималась централизованными закупками?
— Нет, но мы участвовали в одной процедуре, организованной как раз здешними специалистами. Кажется, химические вещества.
— Не суть, что там было. Главное, ты имеешь представление, как это происходит на практике. Пойдем, есть одно задание. Помогу тебе разобраться.
Одариваю Лилю скорбной улыбкой, извиняясь, что покидаю, и следую в кабинет шефа. Он галантно открывает передо мной дверь. Я переступаю порог и думаю о том, какая же я дура, что согласилась на эту должность, не догадавшись изучить структуру учреждения. Ведь знай я, что Адонц, сейчас восседающий передо мной в кресле, числится в штате, да еще и является фактически руководителем моего начальника, никогда…никогда не согласилась бы!
Никогда!..
Глава 3
«Я — человек, который все время в пути из ниоткуда в сторону счастья». Рю Мураками «Дети из камеры хранения»
Когда два месяца назад на дисплее телефона высветилось имя бывшего начальника, брови мои взлетели ввысь, будто это был их звездный час. Я настолько плохо ушла с прошлого места работы, что не надеялась когда-либо услышать его голос. А учитывая, что номер я сменила, это было еще невероятнее. Но ведь нет ничего невозможного, когда у тебя повсюду связи, правда?
— Здравствуйте, Арман Амаякович.
— Привет, Сатэ. Ты все еще в Армении, это хорошо.
Переваривала фразу, недоуменно разглядывая узор скатерти. Ни тебе как дела, как поживаешь.
— Где сейчас работаешь?
—
Не работаю. Пока…— В общем, место есть в нашем Министерстве. Пойдешь туда заниматься закупками?
Я не специально выдерживала паузу. У меня реально отнялся язык.
— Не отказывайся сразу. Я тебе номер скину по смс. Подумай, потом ему позвонишь.
И всё.
Я отвела руку с телефоном в сторону и гипнотизировала черную матовую поверхность после завершения вызова долгих минуты четыре.
Как я могла не пойти? Перспективы, зарплата, карьерный рост. Сколько можно было отсиживаться у дедушки, зализывая раны? Почти год прошел…
Я бы помучилась вопросом, почему мужчина вспомнил обо мне спустя такой промежуток времени, но это было бессмысленно. Его поступки в большинстве случаев не поддавались законам логики. Он был конченым циником, поступающим по своему усмотрению при любом раскладе. При этом не могу сказать, что Арман Амаякович был плохим человеком. У него было много ценных качеств, но они на чаше весов уступали другой половине.
Сейчас сижу и думаю, какого хрена я могла поверить в то, что это хороший знак?
Роберт очень детально расписывал алгоритм действий во время проведения централизованных закупок, показывал мне небольшую презентацию с примером и обращал внимание на острые углы.
А я боролась с желанием закрыть глаза и застонать в голос.
Потому что ОН здесь!
Потому что та же самая неведомая сила ласково душит мое горло, издеваясь над сознанием.
Потому что скулы болезненно сводит от взгляда этих холодных глаз.
В них был мой личный ад. Ледяной, мать его, ад!
И плевать на такой примитивный оксюморон, эта фраза была полнейшим отражением действительности. От которой я лечила себя больше года.
— Я пересмотрю технические характеристики и займусь текстом извещения. Состав комиссии уже известен?
Старательно игнорирую мурашки по телу в тех местах, где — точно знаю — останавливается тяжелый взор Адонца.
— Да, приказ уже готовится. Секретарем назначат тебя. Но ты уверена, что справишься? — с беспокойством стучит по поверхности стола.
— А ты со всеми своими сотрудниками так нянчишься, Роберт? — подается вперед наш собеседник. — Если бы не справлялась, сюда бы её не рекомендовали. Прекрати сюсюкаться.
Я так давно не слышала этот выворачивающий наизнанку металлический тон, что замерла, вбирая в себя каждую вибрацию.
Я, черт бы его побрал, любила даже это в нём.
Понимая правдивость замечания, мой начальник кивает мне, давая добро на то, чтобы я ушла и занялась делом. Что я с удовольствием и выполняю.
Присаживаюсь на свое рабочее место, открывая нужную папку, а перед глазами плывёт, унося в события полуторалетней давности…
«Бывает такое, утром ты встаешь с постели с ярко выраженным чувством тревоги, четко зная, что сегодня произойдет что-то… Скорее, плохое. Ни солнце, ни зелень за окном, не щебет птиц — ничто из того, что всегда радовало — не помогает унять это ощущение.
Вот в тот день оно возникло у меня впервые за пять лет жизни на родине. Даже во время войны 2020 года я его не испытывала.