Первозимок

Откуда у Симки такое прозвище, Женька не знал. Раздумывать сейчас времени не было, так как Сиракуз, покосясь на отца и ухмыльнувшись, показал ему рукой: мол, хочешь прокатиться - цепляйся.

Женька не заставил себя уговаривать. На ходу засунул под вельветку свою ношу и, придерживая ее одной рукой, другой, догнав пролетку, уцепился за деревянный борт и вспрыгнул на удобную железную скобу, вроде запяток, будто специально приспособленную для этой цели.

Высокий верх пролетки, поднимаемый в непогоду, а теперь собранный в гармошку за спиной полицая, надежно скрывал Женьку от Макара, который ведать не ведал, что творится у него за спиной.

Не выглядывая из пролетки, Сиракуз протянул руку и пошарил - здесь ли Женька. Тот слегка передвинулся, чтобы Сиракуз мог убедиться: здесь...

За два дома до Симкиных владений Женька соскочил с пролетки и затаился у плетня. Он был убежден, что Сиракуз обязательно подойдет к нему, так как то оглянулся, когда пролетка въезжала во двор, и видел, где Женька спрятался.

Дружить они никогда не дружили, напротив, жадноватый и зловредный Сиракуз вызывал у Женьки определенную неприязнь. И за несколько дней перед оккупацией Женька даже отлупил его прямо возле школы. За какую-то подковырку... Сейчас Женька уже не помнил за какую. Их у Сиракуза было всегда много в запасе.

Кстати, силы у него гораздо больше, чем у Женьки. Только пользоваться он ею не умел - из-за лени...

* * *

...Время шло, Женька ждал, а Сиракуза все не было. Так что Женьку опять мало-помалу начало охватывать отчаяние. Как вдруг за спиной у него затрещал плетень. Женька вздрогнул, испуганно оборачиваясь, и увидел над собой насмешливую физиономию Сиракуза. Из-за этой постоянной ухмылки у него даже рот как бы навсегда сдвинулся вправо, будто Симка от рождения был хитрее и взрослее других. Сиракуз прыгнул через плетень и остановился против Женьки.

– Чего ты подкрадываешься?..
– спросил Женька.

– А ты чего стоишь здесь?.. Ждешь кого-нибудь?..

– Не кого-нибудь, а тебя, - ответил Женька, убежденный, что Сиракуз и сам это прекрасно понимает.

– Чего меня ждать?..

– Не ждал бы, нужда заставляет, - всеми силами сдерживая себя, ответил Женька.

– Сейчас у всех нужда...
– нехотя обронил Сиракуз.

– И у тебя тоже?
– Женька постарался придать голосу участливость.

– А ты думаешь, я завороженный, что ли?

– Ну, отцом прикрытый...
– заметил Женька.

Сиракуз хохотнул:

– А раньше ты был прикрытый. Без нужды жил?..
– И, деланно вздохнув, объяснил: - Нужда разная бывает...

Разговор уходил куда-то в сторону, и Женька не знал, как перевести его на главное.

– Голодать-то ты ведь не голодаешь?

Сиракуз опять насмешливо вздохнул:

– Желудком - нет. А так - скука!

– Врешь ты все, Сиракуз...
– И Женька не выдержал: - Хитрый ты! И всем назло всегда...

– Потому ты драться полез?..
– неожиданно спросил Симка.

– Не потому... Ты сам задирал...
– оправдывался Женька.

– Я даже не с тобой говорил. А ты полез в бутылку!

– Ну, может, и полез...
– согласился Женька, чувствуя, что еще одно-два неверных слова - и рухнет его последняя надежда.

– Не может, а точно полез, - возразил Симка.

– Ну, пусть точно.

– Что это у тебя за штука?
– спросил Сиракуз, ткнув пальцем в клеенку.

– А... продавать носил. Чепуха одна. Никто не берет. А мне прям до смерти немного муки нужно...
– Женька помедлил.
– Послушай, Сиракуз... Ну, что хочешь с меня! Сколько хочешь! Продай мне муки немного?.. А?

– Муки?!
– удивился Симка.
– Почему муки? Может, хлеба?..

– Да нет, - перебил его Женька, - только муки!

Симка задумался, разглядывая его.

– Что хочешь с меня возьмешь!
– повторил Женька.

Тот усмехнулся:

– А что с тебя взять?

– Ну...
– Женька растерялся.

– А если я тебе затрещину сейчас влеплю?
– деловито спросил Симка.

– Лепи, - согласился Женька.

– А ты дух не испустишь? Ведь как скелет теперь.

– Будешь скелетом, когда жрать нечего...

Симка помедлил.

– Сколько тебе муки надо?

– Килограмм.

– А это сколько?

– Ну... вот столько!
– Женька соединил ладони в пригоршню, потом чуть-чуть раздвинул их.

Симка хохотнул.

– Ты говори точнее! Столько или столько?!
– Он повторил Женькины движения.

– Больше можно, а меньше нет, - сказал Женька.

– Ладно. Муку я тебе дам...
– медленно, с расстановкой, проговорил. Симка.

– И чем я тебе заплатить должен?
– догадался спросить Женька.

– Платить мне не надо. А вот затрещину, что ты мне дал тогда, верни.

– Как - вернуть?..

– А я тебе в зубы дам.

– Ладно...
– Женька вытащил из-за куртки творение первопечатника и, прислонив его к плетню, поставил на землю.
– Бей...
– Он стиснул зубы.

Симка плюнул в ладони, медленно потер их одна о другую... И когда размахнулся, усмешка его была такой злобной, какой Женька еще никогда у него не видел: будто всю жизнь Сиракуз ждал этой минуты.

И наверное, потому Женька невольно пригнулся во время удара - кулак лишь скользнул по его волосам, а Сиракуз чуть не упал.

– Не выдержал, - признался Женька и, боясь, что Сиракуз раздумает и тогда не видать ему заветной муки, немножко польстил: - Уж сильно ты размахнулся... Давай еще. Сейчас выдержу. Только лучше бы ты принес сначала, чтобы все честно... А тогда - бей!

Сиракуз подозрительно оглядел его.

– Ладно. Честно, так честно, подожди...

Он зашагал к дому. От калитки оглянулся, показал рукой: мол, спрячься...

И опять его долго не было. Уже стемнело, когда Женька уловил осторожные шаги.

– На...
– Симка сунул ему кулек. И остановил Женьку, когда тот, бережно пристроив кулек рядом с клеенчатым свертком, поднялся, готовый принять удар.
– Сейчас не буду бить: охота пропала... Да и батька может выскочить... Давай ты будешь у меня в долгу: где встречу, когда захочу - тогда и врежу?
– И добавил: - А мука первый сорт.

Женька опять стиснул зубы.

– Ладно. Где хочешь - там и врежешь...

Дорогой он успокоился, даже повеселел. Черт с ним, с Сиракузом, - пусть бьет: один раз ведь...