Первые 20 лет

— Но тут же нет ничего про убийство. В статье ведь сказано, что он умер сам. Ведь даже крепкие с виду дубы могут быть прогнившими изнутри и при сильном ветре это дерево сломает пополам.

— А ты философ Макар, вот только… — я не договорив замолчал, осознавая тот факт, что, глядя на стоящего рядом человека я не мог поручиться в том, что тот ничего не понимает.

Это была паранойя, но от чего-то мне казалось, что в данной ситуации она была в самый раз. Ведь я точно не был уверен ни в ком кто находился рядом со мной. Я знал, что во мне нуждались и готовы были сделать всё что я не попрошу. Но в то же время я был птичкой в клетке, которую никогда из неё не выпустят. Хотел ли я себе такой жизни, конечно нет, но я не мог оспорить того факта, что я прекрасно знал на что шёл. И сейчас для меня было важнее моя страна, чем моя собственная жизнь. И в этом всём самым необычным было то что я никогда не замечал за собой такого альтруизма и жертвенности. Словно я был другим человеком или… додумать я не успел, восторженные возгласы из соседней комнаты не дали этого сделать.

— Виктор, почему ты не сказал, что вы куда-то собираетесь?! Мы бы поехали с вами, тем более вы ездили на испытательный полигон…

— Вася, а нужно следить за объектом, а не пытаться склеить соседку, — обвиняющим тоном сказал Витя.

— Ой, а как будто сам точно также не поступал.

— Поступал, но в то же время я и о работе не забываю.

— То есть ты везение списываешь на то, что ты хорошо работаешь?! — разговор неожиданно начал накаляться, но переступить грань он не успел из-за того, что в разговор вмешался Макар.

— Замолчали! Если вы продолжите в том же ключе я без зазрения совести сдам вас Николаевичу! — этих слов оказалось достаточно и все замолчали, но молчание продержалось недолго.

— Макар ты не понимаешь! Витя видел, как летает аппарат с тремя винтами.

— И что тут такого, я самолёты видел не раз и не вижу в них ничего не обычного.

— Это не совсем самолёт, у него пропеллеры находятся сверху, и он взлетает вертикально.

— Да мне кажется, что он просто над тобой пошутил, — улыбнувшись сказал Макар.

— Вова скажи, что я не вру, ты же был рядом, — обидчивым голосом заговорил Виктор.

— Это был вертолёт и если его довести до ума, то он будет способен и не на такое, — ответил спокойно я.

— А ты откуда знаешь? — сощурив глаза спросил Виктор, поглядывая на меня.

— Ещё скажите, что вы не поняли, что я не так и прост. Ведь не могут со мной так носиться, если я не буду из себя что-то ценное представлять.

— Будут, но в то же время есть и много белых пятен из-за которых невозможно разобраться кто же ты такой.

— У вас ещё будет время это понять или пожалуй последуйте моему совету и не разбирайтесь ни в чём. Для вас будет только лучше, а иначе вы окажетесь в той же ситуации что и я.

— И почему ты тогда не сбежал от всего этого, у тебя же было куча возможностей? — спросил Василий.

— Потому что не хочу.

— Это хорошо, тогда скажи у тебя что ещё интересное намечается, а то сидеть тут скучно, а ты в интересные места срываешься никого при этом не предупредив.

— А от меня ничего не зависит, я спонтанно сорвался.

— Тогда у меня к тебе просьба, больше так не делай. Как тебе что-то приспичит, ты нам сразу об этом сообщай, и мы не будем тебе мешать. Ты пойми мы должны быть рядом с тобой, а иначе нам потом прилетит от начальства.

— Понял, больше объяснять не нужно.

— Вот и отлично, кстати, а что в газете было важного, что её срочной почтой доставили, — заинтересовано спросил Василий.

— Троцкий умер, — ответил Макар.

— И что тут такого важного, да непростой был человек, с этим не поспоришь. Но что тут может быть такого важного?

— Мир меняется и нам этого уже не остановить, остаётся только наблюдать куда же мы придём.

— В светлое будущее, — ответил Виктор и уже окончательно разрядил обстановку.

После сегодняшнего дня жизнь моя немного изменилась. И теперь я уже не сидел безвылазно в квартире, теперь я очень часто ездил в конструкторские бюро и там не только рисовал одни и те же наброски, но и общался с конструкторами. В первый же свой день меня отвезли в конструкторское бюро, которое занималось постройкой вертолётов. И то что я там увидел немного выбило меня из колеи. Я ожидал увидеть всё что угодно, кроме того, что конструкторы будут ругаться, как бабки на базаре. Спор шёл ожесточённый и появление посторонних осталось незамеченным.

— Я же говорил, что ещё слишком рано и конструкция не прошла должной проверки! Левая трапеция не выдержала из-за того, что нагрузки превысили допустимые расчёты. Если бы мы не спешили и всё перепроверили несколько раз, то такого бы точно не случилось! — возмущался мужчина с проседью в волосах.

— Какие перепроверки! Ты хоть сам слышишь, что говоришь? Ты же знаешь, что мы всё перепроверили и по расчётам ошибки не должно было быть! Так что не пытайся всю вину переложить на остальных! Мы все в равной степени виноваты и если потребуется, то и одинаково все ответим! — хоть и повышенным тоном, но вполне спокойно ответил мужчина с лысиной на голове.

— Вот не нужно разделять вину на всех. Тут только есть один главный конструктор и только он принимает окончательное решение в том или ином вопросе, так и все плюшки, как и наказания он будет получать в первую очередь.

— Хватит! — рявкнул ещё один мужчина и приглядевшись к нему, я узнал довольно известного в моё время конструктора Камова, — у нас тут посторонние, и не стоит выносить сор из избы при чужих!

Этого оказалось достаточно и теперь все те, кто совсем недавно ругался, перестали это делать, а вместо этого все свои взгляды сосредоточили на нас.

— Так это же тот юноша, что у нас вёл лекцию! — воскликнул один молодой парень и после его слов, всё внимание перешло ко мне.

На меня посыпались вопросы со всех сторон и от такого напора я не знал куда деться. И тут мои телохранители оказались как никогда вовремя и не только прикрыли меня своими телами, но и быстро успокоили разгорячённых изобретателей. Те приумолкли, но своего энтузиазма терять не собирались быстро сообразив, что я не просто так к ним заявился. И спустя пару минут меня пусть и не закидывали вопросами со всех сторон, но спрашивали меня без остановок.

— Так давайте сперва присядем где-нибудь, а потом вы начнёте задавать свои вопросы, а заодно я расскажу то, о чём наверняка забыл упомянуть в прошлый раз, когда мы встречались.

Моих слов оказалось достаточно, и мы быстро перебрались к огромному столу, на котором было несколько чертежей. Чертежи были быстро убраны, а вместо них появились чистые листы. И на удивление я не стал сразу отвечать на вопросы, которые совсем недавно сыпались на меня. Мне предложили самому рассказать всё что я хотел и только потом уже мне будут задавать вопросы. И начал я не с чертежей, а с назначения самолётов. Рассказ не затянулся надолго, но в нём я смог поделиться всем что я знал и теперь я надеялся, что и конструкторы понимают то, что от них будет требоваться в первую очередь.