Первые дерзания

Наконец, машина остановилась, и рев сразу утих. Инженер пригласил гостя осмотреть обработанную землю. Сзади пошли ученики ремесленного училища.

Трудно было поверить, что раньше тут была твердая, уже несколько лет никем не обрабатываемая земля. Рука свободно опускалась в мягкую, пушистую почву, словно перемолотую на мельнице и аккуратно рассыпанную по полю. Вася без всяких усилий втыкал свою палку в эту землю, измеряя таким образом глубину "вспашки". Длинная палка погружалась в почву чуть ли не вся - вспашка была значительно более глубокой, чем у плуга.

– О, ребята! Если бы вы только знали, что произойдет с нашим сельским хозяйством, когда эта машина пойдет по полям!

– тихо, волнуясь, говорил Семен товарищам.
– Сколько рабочей силы освободится! А земля как родить будет! Хлеба-то сколько будет!..
– сами понимаете...

– Да...
– восхищенно согласился Кириллин.

– Можно будет оказывать еще большую помощь странам народной демократии, продолжал, мечтая, Семен.
– Вот как дело у нас пойдет!

– Это правильно. Таким странам надо помогать, там у власти народное правительство, - высказал свое мнение Быков.

– Конечно!
– подтвердил Шурик Пышной.
– Не жалко...

Стоя поодаль от остальных, они долго, как полагается заправским хозяевам, решали судьбу новой машины и думали, как рациональнее ее использовать не только на благо своей родины, но и всего человечества.

– Вот если бы нам что-нибудь дали делать для этой машины! Вероятно, она еще совершенствоваться будет. Какие-нибудь детали к ней мастерить... Вот бы поработали, ребята! А?
– высказал предположение Быков.

– А в самом деле, Семен! Не поговорить ли тебе по этому поводу с главным инженером?
– спохватился Кириллин.

– Дельная мысль...
– подтвердил Чердаков.

– Конечно!
– счел нужным добавить Шурик.

– Мы образуем особую стахановскую бригаду...
– начал с увлечением Семен, поглядывая в сторону, где находился главный инженер.

Ему казалось, что сегодня как-то особенно ярко светит солнце, озаряя поле, обработанное чудесной машиной, необыкновенным, праздничным светом.

Среди поля в ореоле этого праздничного света стоял Александр Андреевич Дуплов, замечательный изобретатель, бесконечно дорогой для Семена человек. "

Как у него должно быть радостно на душе...
– думал Семен, не отрывая глаз от инженера.
– Ведь это он придумал и осуществил это чудо!"

– Знаете что, ребята!
– вдруг спохватился Семен, наконец, оторвав свой взгляд от Александра Андреевича.
– Ультразвук, наверно, можно еще для чего-нибудь применить! Ведь он при резонансе обладает очень многими свойствами. Вот, например, масло с водой смешивает. И ультразвуковой микроскоп давно существует...
– он взволнованно оглядел товарищей.
– Я к чему это все говорю? Давайте подумаем! Может быть и нам удастся, ну... изобрести или там предложить что-нибудь такое... Одним словом, придумаем еще какую-нибудь машину, в которой бы использовался ультразвук. Согласны?

Еще вчера товарищи, быть может, несерьезно отнеслись бы к такому предложению. Кириллин, вероятно, пожал бы плечами. Быков Ваня выслушал бы Семена, внимательно и даже поощрил бы его каким-либо советом, но потом заявил бы, что это не его дело. Что сделал бы Чердаков, тоже Семену было известно: отпустил бы какую-нибудь рифмованную шутку. А Шурик? Что же мог ответить Шурик! Наверное удивленно захлопал бы глазами и протянул: "Чего это ты, Семен, все витаешь в облаках!".

Но сегодня было другое дело. Самоотверженный поступок Семена поднял его авторитет на значительную высоту. То что он так свободно разбирается в устройстве почти сказочной машины, было совсем невероятным! Кроме того, главный инженер, известный на всю страну изобретатель Александр Андреевич Дуплов уделяет ему особое внимание. По-видимому, допускает, что Семен может стать изобретателем! А мало разве в нашей стране изобретателей, рационализаторов - простых рабочих, не имеющих высшего образования!

Все эти соображения промелькнули у каждого из товарищей Семена. И всем стало ясно - шутить над его предложением не следует.

– Отчего ж! Надо будет подумать...
– сказал Кириллин.

– Может быть, и в самом деле?
– произнес Ваня Быков.
– У Семена голова устроена вроде как специально для изобретательства. Но его голова, по-моему, не лишена недостатков. А если мы все будем соображать вместе... Понимаете?

– Дело было бы не шуточное...
– вздохнул Чердаков.

– Да и я не против! Только бы получилось из этого что-нибудь!
– протянул Шурик.

Между тем звукоразрыхляющая машина продолжала быстро бежать по полю, оставляя за собой широкую полосу черной земли. Теперь Семен, чуть прищурив глаза от солнца, смотрел на нее не только с восхищением. Его фантазия дорисовывала контуры машины, меняла форму, и ему казалось, что по бескрайнему полю несется какая-то другая, новая, еще более чудесная машина. Какая именно и для чего предназначена - этого он еще не знал.

По окончании демонстрации ребят посадили в автобус, и он, переваливаясь с боку на бок, покатился мимо высоких сосен и столетних дубов, которые, как стража, выстроились вдоль узенькой дорожки.

Машина отчаянно прыгала и тряслась, но не сбавляла хода. Она будто торопилась везти ребят навстречу необыкновенным событиям и новым, еще более необыкновенным приключениям.

Глава семнадцатая

Несколько дней спустя главный инженер вызвал Семена к себе.

В приемной, где сидела светловолосая Елена Павловна с крохотными часиками на руке, Семену пришлось прождать очень долго. Массивная дверь, обитая черной клеенкой, часто открывалась и закрывалась. Входили и выходили какие-то люди. Некоторые из них с папками и свертками чертежей подмышкой имели солидный вид, другие в рабочих комбинезонах выглядели не такими важными, но все казались очень озабоченными и серьезными. Беспрерывно звонил телефон. Елена Павловна передавала какие-то распоряжения, кого-то просила зайти, кому-то сообщала, что сегодня главный инженер его не сможет принять - слишком занят.

Из кабинета вышел Чугунцев. Передав Елене Павловне какие-то бумажки, он уже направился было к выходу, но заметив ученика ремесленного училища, примостившегося на краешке дивана, остановился.

– Здравствуй, здравствуй, Бурыкин!
– проговорил он, пряча свои очки в футляр.
– Зачем это ты тут сидишь?

– Вызвали, - приподнявшись и поклонившись, ответил Семен.

– Не можешь ли ты на минутку выйти со мной в коридор? Есть небольшое дело.

Семен покорно последовал за математиком.

– Ох уж, Александр Андреевич... Увлекающаяся натура...
– проговорил Чугунцев, как бы рассуждая сам с собой.
– Как будто кто-нибудь возражает против перевода практиканта в лабораторию! Стоит терять время на вызов мальчика к себе, нельзя ему об этом сообщить через секретаря!

От этих слов Семена покоробило, и чувство неприязни к математику, родившееся с самого начала знакомства, усилилось.

– Вот что, дорогой!
– продолжал Чугунцев.
– Ты имел когда-нибудь дело с часами? С будильниками, со стенными?