Первые уроки для педагогов и медиков

Вскоре все постепенно улеглось. Урок принял классический вид – учитель сам по себе, ученики – сами по себе. Наконец, Алексей не выдержал и попытался наладить контакт.

– Кто-нибудь из вас пробовал писать стихи?

На него настороженно уставилось двадцать пар глаз.

– Кто-нибудь из вас знает хотя бы одно стихотворение?

– Боюсь то, что мы знаем, вам не понравиться, – проворчал Коромыслов с задней парты.

Класс сдержанно захихикал. Алексей Юрьевич насторожился – на уроке еще матерных частушек не хватало.

– А может быть, вы умеете, только пока об этом не знаете? Даю вам двадцать оставшихся минут для того, чтобы вы написали что-нибудь в рифму.

– Эх ты! – развеселился вдруг Коромыслов, – только если вы с нами!

– Идет, но я читаю последним.

Оставшееся время сопровождалось шмыганьем носов, скрипом стульев и попытками коллективного творчества.

Алексей Юрьевич уткнулся в свой листок. Как странно, он дожил до двадцати трех лет, но писать стихи, кажется, разучился. Учитель закрыл глаза, стараясь не отвлекаться на посторонние шорохи, и представил себе то, что больше всего хотел:

Не могу иметь я то, что хочется,

Счастья я не вижу своего…

Как слепой не видит дня и ночи,

Как глухой не слышит ничего.

Вроде руки есть – бери что надо,

Даже голова пока цела,

Только сердце ничему не радо,

Раз Мечта другому отдана.

– Весьма двусмысленная концовка, – спокойно прокомментировал знакомый голос Марии Станиславовны, а ее палец остановился на слове «Мечта», – разве она пишется с большой буквы?

Да, у Алеши было такое дурацкое свойство – умение отрешиться от внешнего мира.

– Никогда так больше не делайте, – хрипло проговорил он и покосился на пустые парты.

Учитель прошлась по аудитории:

– Кажется, ваше задание выполнил только один человек.

– Я, что ли? – кисло усмехнулся Алеша.

– Нет, Коромыслов. Могу зачитать:

Если ноги оторвать,

Можно на руках скакать.

– Кажется, ему помогал весь класс, – удовлетворенно прокомментировал литератор.

– Значит, вы делаете успехи.

«И чего она ко мне привязалась? Ей детей, что ли, не хватает?», – с тоской подумал Алеша и внезапно внутренне сжался, заметив на себе ее пристальный взгляд. Возникло ощущение, что она умеет читать мысли. Мария Станиславовна немного нервно вздохнула и жестко проговорила:

– Если вы будете продолжать в том же духе, то у завуча будут все основания от вас избавиться.

– А вам не все равно?

– Как ни странно, нет. Мне надоело его самоуправство. Вы не плохой учитель, только характера вам не хватает.

У Алексея Юрьевича непроизвольно открылся рот. Это он-то неплохой учитель?! Чем же ей так досадил Антон Валерьевич, если она согласна использовать такого неудачника, как он, в качестве оборонительного или осадного оружия? Не совсем деликатное и слишком прямое: «Чем я могу вам помочь?», учитель заменил на:

– Мария Станиславовна, вы ведь очень сильная личность! Так неужели, такая тля с книжкой, как я, может вам чем-нибудь помочь?!

Девушка поморщилась от неприятно низкой самооценки и постаралась построить в голове более или менее тактичное предложение:

– К сожалению, «такая сильная личность, как я», не может преподавать детям русский и литературу.

– К тому же сюда ни один нормальный учитель не приедет, – весело закончил за нее Алеша, – а вы то сами, что здесь делаете?

При всем своем робком характере, наш герой имел особенность почувствовать нужный момент. Его мозг и сердце хранили неожиданные тайны совершенно неподходящих, на первый взгляд, для него людей. Он просто умел слушать, держать язык за зубами и вызывать доверие.

Мария Станиславовна села и несколько обеспокоенно посмотрела на него.

– Алексей Юрьевич, Антон Валерьевич совершенно уверен, что все люди по своей природе низкие. Он мало того, что постоянно источает эту идею, так еще многие ученики с радостью это подхватывают. Оксана Викторовна, конечно, женщина умная и разделяет не все его взгляды, но она, тем не менее – его жена и это о многом говорит. Он с завидным постоянством фиксирует внимание окружающих именно на человеческих недостатках, как будто это основное. Вы меня понимаете?…

Алеша ошарашено кивнул. Он и думать забыл, что она проигнорировала его личный вопрос. Учитель продолжила:

– Я не могу на уроках физики заставить их мечтать. Не могу указать на то, что их цинизм и эмоциональная закрытость, развитые не по годам, в дальнейшем смогут с легкостью испортить жизнь окружающим. Я не могу, а вы можете.

– Вы… Вы уверенны?

На лице Марии Станиславовны появилось выражение сдержанного раздражения, она встала, и, покидая класс, бросила:

– Еще раз спросите, что-нибудь похожее, услышите в ответ: «Нет».

Глава 4

Все начало проясняться уже через несколько минут после окончания этого злосчастного урока. На крыльце Алешу неожиданно нагнал Антон Валерьевич и попросил его на пару слов.

– Как насчет пива?

Литератор несколько секунд, не мигая, смотрел на него:

– Боюсь, что у меня нет лишних 200 рублей на развлечения.

– Тогда пройдемся.

«Только бы не въехать ему по морде! Тем более что он выше меня в два раза», – мечтал Алексей Юрьевич.

– Я смотрю, вы с Марией Станиславовной подружились…

«Придется подпрыгивать. Хотя, если въехать по горлу, то тоже ничего», – продолжались грезы.

– Она хорошо умеет держать дисциплину. Видимо, наворовавшийся папочка научил ее этому…

«Можно ударить по колену…» <