«Первый». Том 2

Всё можно решить, если хорошенько подумать. Дальнейшие опыты показали, что скорость заполнения резерва тем выше, чем выше напряжение. Пока я остановился на пятистах вольтах. Коврик резиновый мог выдержать и больше, но к таким рискам я пока не готов.

Да мне пока и не столь важно получить оптимальные значения. Достаточно того, что я теперь могу заполнять резервы и просто во сне. Или во время чтения. В общем, варианты есть, и их много. Теперь важно установить, возможен ли обратный процесс? Может ли заклинание преобразовать ману в электроэнергию?

Процесс опытов растянулся на неделю. Как я и надеялся, все виды энергии можно преобразовывать в любые другие. Пока я установил просто саму возможность этого. Для снятия точных данных и вычисления КПД таких преобразований, ещё потребуется время и более совершенная лаборатория, но это всё уже вторично.

А важно для меня то, что я смогу теперь пробовать энергозатратные заклинания. Я их пробовал ранее, но безрезультатно. Вероятно, не хватало маны. Теперь же я мог приступить к телепатии, телекинезу или даже к телепортации. Но все эти опыты пришлось на время отложить.

Приближался Новый год, и до начала штурма времени почти не осталось. Но так даже лучше, будет время остыть и успокоиться. Тогда я подумаю обо всем спокойно и подготовлю площадку для дальнейших опытов.

ВХОД.

Все планы пришлось отменить на какое-то время. В игре ко мне подбежала Лизка.

— Мих! Все плохо! Мелкая в больнице! Никого не пускают! Что-то плохое! Я чувствую! Помоги!

— Какая больница?

— Костюшко. Все мои там, я только заскочила за тобой.

— Срочно выходи. Жди меня в метро, на станции Московская, стой на середине перрона. Бегом!

Я вышел из дому через пять минут. На заказ такси времени терять не стал. Договорился с первым же частником, которого удалось остановить. Заплатил втройне за скорость и через двадцать минут уже ждал Лизку. На этот раз она не опоздала и не потерялась. Вся в слезах подбежала ко мне.

— Её в реанимацию перевели.

— Отделение какое? Там же нет детского?

— Говорят, надо было срочно. Не знаю.

— Диагноз?

— Перитонит или что-то подобное, я не запомнила.

— Отец там? Тогда звони ему. Нужно узнать точно, где она.

Мы разговаривали на ходу. На том же частнике, и за такие же деньги, мы домчались до больницы.

В реанимации мелкая лежала одна. Было время обхода, и у входа сидела одна сестра.

— СТАН -

Я рисковал, но мелкая — чудесная девочка, и ради неё рискнуть стоит.

Мелкая была без сознания. К ней было подсоединено несколько трубочек.

— ПЕРЕТОК ЭНЕРГИИ -

— ИСЦЕЛЕНИЕ -

— ПЕРЕТОК ЭНЕРГИИ -

— ИСЦЕЛЕНИЕ -

— ПЕРЕТОК ЭНЕРГИИ -

— ИСЦЕЛЕНИЕ -

Верочка открыла глаза.

— Мих, где я?

— Здесь. И я тоже здесь. А значит, что всё будет хорошо. Как у тебя дела?

— Не знаю. Я попробовала играть в магию, а потом ничего не помню.

— Понятно. Ты больше без меня не играй в магию. Это только при мне можно. Я же тебя у Пуха научил. Шоколадку хочешь?

— Да. Две. Нет, три.

— Держи. Одну сразу в рот положи.

Что делать? Ситуация критическая. Маг на земле не один. Их два. Второму шесть лет, или около того. Что она там намагичила так, что её резерв обнулился? Неважно. Сейчас её можно оставить здесь.

— Побудешь здесь одна?

— Угу.

Она покивала и ответила. Не совсем это слово, но нечто на него очень похожее. Что ещё раз доказывает бесконечное разнообразие и богатство нашего языка. В этом слове были две гласные и одна согласная. Но букв для их отображения в нашем, да и в любом другом алфавите, нет.

— А ты здесь полежать и поиграть в больницу не хочешь?

Она теперь помотала головой и ответила словом из трех букв, так же отсутствующем в любых словарях и грамматиках. Вот странность, все мы эти два слова согласия и отрицания знаем и без труда можем повторить, но вот написать их…

Я встряхнул головой. Вечно я отвлекаюсь. С другой стороны магия — это сила слова.

— Верочка, ты посиди пока здесь, и всем, кто придет, говори, что хочешь к папе. Хорошо?

— Ладно, а почему? А куда ты пойдешь? А где Лиз? А где Эли?

— Так надо. Не забудь. Сиди и говори только это. Ты хочешь к папе. Поняла?

Глава 22

— Ага.

— Что надо говорить?

— Я хочу к папе.

— Молодец, сиди и жуй шоколад. Скоро увидимся.

Я вышел из реанимации:

— ОТМЕНА -

— Сестра, что с вами?

— Не знаю, что-то случилось. Вы кто, молодой человек? Вам здесь находиться нельзя. Это реанимация.

— Да я только зашел спросить, и тут вы стали падать на пол. Не мог же я вас так оставить. Вы, должно быть, лишние дежурства брали и устали. Вам бы выспаться, как следует. А я уже ухожу. Что-то я напутал, извините.

— Молодой человек!

— Да?

— Спасибо, я и в самом деле после ночной смены осталась. Но вам здесь нельзя.

— Не за что. Я уже ушел. Будьте здоровы.

Всю семью я застал в соседнем коридоре у дверей без таблички.

— Мих, её Эли без сознания в спальне нашла. Пульса не было. Говорят, всё очень плохо. Синдром какой-то. Мих, я тоже умру. Я без неё не смогу.

— Лизка, успокойся. Я её видел. Она в полном порядке. Ест третью шоколадку. Какая-то ошибка медицинская. Требуйте, чтобы вам её срочно вернули. А то будут иголки тыкать и исследовать, — все члены семьи, после моих слов, вскочили с мест и бросились в кабинет, откуда сразу донеслись истеричные вопли Галины Николаевны — матери семейства.

Даже всегда тихий Олег Владимирович повысил тон. Лизка просто орала, требуя вернуть сестру, и угрожала расправой. Элен тоже было слышно, но она пыталась внести ноту успокоения в этот агрессивный хор. Через две минуты они вывели врача, едва ли не под конвоем, и направились в тот коридор, по которому пришел я. Проводив их до дверей в реанимацию, я отошёл подальше.

Еще через пять минут Лизка вышла, держа в руках мелкую. Та обнимала Лизку и жевала шоколад. Вид у Лизки был очень угрожающий. В игре она привыкла к насилию и здесь сдерживалась с трудом. Врач вышел с выражением полного недоумения на лице, кроме недоумения на его лице можно было отчетливо увидеть следы физического насилия.