Первый еретик. Падение в хаос

– Самое мощное поле Геллера в истории, - указал Аргел Тал на аппаратуру.
– Генераторы на наших кораблях, связанные с навигаторами — лишь тень того, что мы видим здесь.

Ты не до конца понимаешь, как работает то, что ты называешь полем Геллера. Это больше, чем просто кинетический щит, защищающий от энергии варпа. Сам варп — это Море Душ. Ваши поля отталкивают грубую психическую силу. Они — защита от когтей нерожденных.

– Мы должны задаться вопросом, - заговорил Ксафен, поглаживая поверхность капсулы под номером XVII, - почему эти инкубаторы защищены от…

Скажи это.

Ксафен улыбнулся.

– …от демонов

Торгал присоединился к капеллану возле капсулы Лоргара. Какое-то время он смотрел внутрь, на дремлющего ребенка.

– Кажется, я знаю. Для этих детей почти настало время родиться. Демон? Дух?

Я здесь.

Было видно, что Торгалу чрезвычайно неуютно общаться с бесплотным голосом.

– В Легионах ходит легенда, что двадцать сыновей Императора были разбросаны по небу в результате великой трагедии, некоего сбоя в процессе их создания.

Вы выросли на историях о примархах, которые ведут ваши Легионы, но сотни лет вас обманывали. Через какие-то мгновения вы узрите истину. Анафема заключил сделку с Силами варпа задолго до того, как покинул Землю, отправившись в Великий крестовый поход.

Анафема желал могущества для своих сыновей, и боги даровали ему знание, позволившее сплавить в них божественную генетику и психическое колдовство. Он пришел к моим хозяевам, ища ответов и прося о силе. С помощью данных ему знаний он создал двадцать сыновей.

Но случилось предательство. Клятвы, написанные кровью и скрепленные душами, были нарушены. Анафема отказывается явить человечеству Изначальную Истину, и гнев богов варпа растет.

Анафема хранит своих детей и не возвращает долг Силам, одарившим его способностью создать их.

Ксафен схватился за поручень, чтобы не упасть на колени.

– Наш отец — все наши отцы — порождения древних кровавых обрядов и запретной науки.

Аргел Тал не удержался от смеха.

– Император, который отрицает божественность во всех ее проявлениях, создал собственных сыновей с благословения забытых богов. На их инкубационных капсулах написаны молитвы и заклинания. Какое великолепное безумие.

Приготовьтесь. Грядет расплата. Силы ворвутся в материальную вселенную, чтобы вернуть себе детей, которых они помогли зачать.

Аргел Тал взглянул на капсулы, не переставая улыбаться.

– Это поле Геллера. Оно исчезнет, не так ли?

Ровно через тридцать семь ударов твоего сердца, Аргел Тал.

– И примархи исчезнут, забранные твоими хозяевами из варпа. Это и будет катстрофа, разбросавшая их по галактике.

Боги варпа — по праву отцы примархов. Это не из-за злобы по отношению к Императору. Всего лишь божественное правосудие. А пока эти совершенные дети совершат путешествие среди звезд, они вырастут. Это первый шаг плана богов по спасению человечества.

– И Аврелиан…

Важнее всех других. Капсула Лоргара попадет на Колхиду, чтобы пройти первые шаги к просвещению людей Изначальной Истиной и вестью о богах по ту сторону звезд. Без богов человечество умрет, часть за частью, под напором хищных чужих, которые все еще претендуют на большую часть галактики. Оставшиеся умрут, как умерли эльдар: в агонии, неспособные узреть Изначальную Истину под собственным носом.

Это- Судьба. Так записано среди звезд. Лоргар знает, что людям нужны боги — это определило его жизнь и Легион. Поэтому он был избран любимым сыном.

Ксафен закрыл глаза, бормоча литанию из Слова.

– Вера возвышает нас над бездушными и проклятыми. Она — топливо души и движущая сила тысячелетней борьбы человечества за выживание. Без нее мы пусты.

Аргел Тал обнажил оружие. Мечи из красного железа покинули ножны с шипящим свистом.

Да. Да…

Оба клинка вспыхнули электричеством, оживая, когда капитан нажал на активаторы в рукоятках. Ксафен глянул на него прикрытыми глазами.

– Сделай это, - произнес капеллан.
– Пусть начнется.

Аргел Тал медленно крутанул мечи, описывая петлю. Трещащие силовые поля стали более насыщенными, от рассекающих морозный воздух светящихся клинков со скрежетом исходил озоновый туман.

– Аврелиан, - прошептал Малнор.
– За Лоргара.

– Во имя истины, - сказал Торгал.
– Сделай это, и мы принесем ответы обратно в Империум.

Аргел Тал взглянул на Даготала. Он был младшим из сержантов, получив звание совсем незадолго до унижения Легиона. Взгляд командира мотоотделения был отстраненным.

– Мне надоело, что Император лжет мне, брат. Я устал стыдиться того, что мы верим в правду, - Даготал кивнул, наконец встретившись глазами с капитаном.
– Сделай это.

Три.

Он шагнул вперед, глядя на скопление похожих на вены кабелей, подергивающихся, проводя искусственную кровь вокруг полуорганической машины-башни.

Два.

Аргел Тал взмахнул мечами, оставлявшими за собой смазанный след из молний.

Один.

Клинки обрушились вниз, прорубаясь через сталь, железо, медь, бронзу и синтетическую кровь.

Оба меча взорвались у него в руках, клинки разлетелись, словно разбитое стекло, оставляя на неприкрытом лице кровоточащие порезы.

И один единственный ужасающе-знакомый миг Аргел Тал видел лишь пылающее психическое золото.

18

Сотня истин

Воскрешение

Возвращение

– Я слышал вашего брата, - признался Аргел Тал.

Примарх уже не записывал. Несколько минут Лоргар только вслушивался в нарастающиеэмоции, с которыми капитан пересказывал события в показанном Ингефелем видении. На этих словах он выдохнул, перестав задерживать дыхание.

– Магнуса?

Аргел Тал никогда не слышал такой мягкости в голосе сюзерена.

– Нет. Магистра Войны.

Золотокожий гигант потер руками лицо, его явно одолела внезапная усталость.

– Я не знаю такого титула, - сказал он.
– Магистр Войны. Отвратительное название.

Аргел Тал усмехнулся двумя голосами.

– Ну, разумеется,прости нас, Лоргар. Его не будут называть так еще какое-то время. Сейчас он все еще просто Гор. Когда видение оборвалось в золотом свете, мы не видели ничего, кроме вспышки. Но мы слышали твоего брата Гора. Аппаратура рушилась с треском и грохотом. Была слышна стрельба. Дул самый сильный ветер, который мы когда-либо ощущали. И мы слышали голос Гора — кричащий, протестующий, яростный. Словно он был там, рядом с нами, и видел то же, что и мы.