Первый еретик. Падение в хаос

Феррус бросил взгляд через покрытое темной кожей плечо и секунду глядел на своего странноватого брата, не улыбаясь в ответ.

– Интересно, а ты способен создать хоть что-то стоящее?

Золотое лицо Лоргара напряглось, улыбка казалась вытравленной и лишенной всякой искренности.

– Ты звал меня?

– Да, - Феррус отошел от наковальни. Обнаженная грудь была покрыта крошечными пятнами ожогов, их были сотни, они отмечали на темной коже следы случайных искр и капель расплавленного металла. Шрамы были словно медали, полученные за проведенную в кузнице жизнь.
– Я кое-что сделал для тебя, - произнес он своим обычным низким и грохочущим голосом.

– Что? Почему?

– Не назову это «спасением», - сказал Феррус, - поскольку мои воины не согласятся с этим. Но я задолжал тебе благодарность за «подкрепление» на Галадоне Секундус.

– Ты ничего мне не должен, брат. Я живу, чтобы служить.

Феррус заворчал, словно сомневаясь и в этом.

– Как бы то ни было, вот знак моей признательности.

Легион Ферруса был назван в честь самого примарха. Его руки были металлическими, но не механизированными, словно сделанными из какого-то чужеродного органического серебра. Лоргар никогда не задавал вопросов об уникальной биологии брата, зная, что Феррус не станет ничего объяснять.

Подойдя к ближайшему столу, он уверенным хватом поднял длинное оружие. Не говоря ни слова, он бросил его Лоргару. Несущий Слово ловко поймал его одной рукой, хотя оно оказалось тяжелее, чем он ожидал, и вздрогнул от неожиданного веса.

– Это - Иллюминарум, - Феррус уже снова трудился у наковальни.
– Постарайся его не сломать.

– Я…я не знаю, что сказать.

– Ничего не говори, - рука-молот уже со звоном била по податливой стали. Кланг, кланг, кланг.
– Не говори ничего и уходи. Это избавит нас от неуклюжих попыток беседовать в то время, как у нас нет ничего общего, а одна лишь неловкость.

– Как пожелаешь, - Лоргар заставил себя улыбнуться спине брата и молча вышел. Вот такой и была его попытка сблизиться с Фулгримом и Феррусом.

Теперь Лоргар смотрел на них обоих, и его лицо бледнело от страха, когда их оружие отскакивало друг от друга, рассыпая облако молний от силовых полей.

– Что мы наделали?
– прошептал он.
– Это же мои братья.

Кор Фаэрон заворчал в бессловесном неодобрении.

– Мальчик мой, прикажи атаковать. Мы должны поддержать Аргел Тала и Железных Воинов.

– Но что же мы делаем? Почему мы так поступили?

Эреб не нахмурился, для этого он был слишком сдержан, но Кор Фаэрон поддался человеческим эмоциям с куда большей легкостью. Он практически рычал слова, полностью лишая их доброжелательности.

– Мы несем галактике просвещение, Лоргар. Для этого мы были рождены.

Эреб повернулся и взглянул на своего примарха.

– Разве это не прекрасное ощущение, сир? Быть творцом всего этого? Видеть, как ваши замыслы приносят плоды?

Лоргар не мог и не хотел отвести взгляд от поединка сородичей.

– Это был не мой замысел, и ты это знаешь не хуже меня. Не будем притворяться, что я способен организовать кровопролитие и предательство такого масштаба.

Губы Кор Фаэрона скривились, став похожими на улыбку больше, чем когда бы то ни было.

– Ты излишне хвалишь меня.

– Ты заслужил это, - кулак примарха крепко сжимал рукоять Иллюминарума, глаза слегка прищуривались от содрогания, когда на черную броню Ферруса обрушивался очередной удар.
– Феррус устает. Фулгрим прикончит его.

Со скрежещущим урчанием сервоприводов Кор Фаэрон приблизился и положил когтистую руку на предплечье приемного сына.

– Пусть это не печалит тебя. То, что должно случиться, должно случиться.

Лоргар не стряхнул руку, что Эреб и Кор Фаэрон расценили, как свой триумф. Причуды Лоргара утомили их обоих; чтобы направить его на путь насилия, требовались неимоверные терпение и ловкость. Это сражение планировалось годами, и они не собирались позволить ему испортить битву неуместным состраданием. Ободренный, Кор Фаэрон продолжил.

– Истина отвратительна, мальчик мой, но у нас нет ничего другого.

– Мальчик, - в улыбке Лоргара не было радости.
– Мне двести лет, и я повергаю на колени империю своего отца. А ты все еще зовешь меня мальчиком. Иногда мне уютно от этого. А иногда я чувствую груз на плечах.

– Ты мой сын, Лоргар. Мой, а не Императора. И ты несешь человечеству надежду.

– Довольно, - произнес примарх и теперь сбросил руку приемного отца.
– Пойдемте. Закончим этот день.
– Лоргар вскинул крозиус в небо.

Это был сигнал, которого они ждали. Позади него тысячи Несущих Слово одобрительно взревели и последовали за своим сюзереном на войну.

Война на поверхности более его не волновала.

Вопрос, как бы выжить — да, но это всегда был повод для беспокойства. Его всегда он волновал, потому-то он это столь хорошо и умел. Однако, приходилось признать, что задача стала более насущной, а цель — более труднодостижимой.

Исхаку еще не доводилось участвовать в битвах в пустоте, и это оказалось не тем, в чем ему хотелось бы участвовать еще раз. Корабль трясся, словно подхваченный штормом, содрогаясь в воинственной агрессивности, превосходившей все ожидания. Каждую пару дюжин шагов его швыряло на пол, отбивая колени, что приводило к шипению от боли и изобретению новых ругательств — обычно путем смешения трех проклятий в единый поток ругани. Когда Исхак Кадин ругался, он делал это с чувством, пусть и без смысла.

Половина проблемы была в том, что он заблудился, а вторая половина — что он заблудился в месте, которое в шутку называли монашеской палубой, где Несущие Слово и слуги Легиона занимались своими делами героев (и рабов героев). В свое время прокрасться на палубу казалось хорошей идеей; он надеялся сделать кадры тренировочных помещений Астартес, ожидающих ремонта снятых доспехов или же огромных стоек с оружием, чтобы показать масштабы войны, которую ведут Легионы Императора. Из всего этого вышли бы хорошие частные и личные изображения, очень редко попадавшиеся в Великом крестовом походе, которые бы заметно украсили его портфолио. Украсть серую рясу Легиона не составило труда. Даже рабам, давшим обет молчания, надо стирать одежду.

Началось все хорошо. А потом начался бой, и он заблудился.

К счастью, на борту не было Несущих Слово, все они находились на мире внизу. Слуги Легиона, которых он видел, спешили по своим делам, но даже их было мало. У них явно были другие обязанности, когда их хозяева отправлялись на войну. Что это за занятия, Исхак не мог даже представить.

– Щиты упали, - прокричал голос по внутрикорабельному воксу, его сопровождала действительно пугающая тряска.
– Щиты упали, щиты упали.