Первый фронт

Доехав до улицы Баумана, я загнал свою «четвертку» на платную стоянку, поставив ее между сверкающим лакированным боком «лексуса» с одной стороны и красного спортивного «мерседеса» с другой. Дальше мы действовали без машин, так как до магазина было рукой подать. Расплатившись с Саньком, я отпустил его вместе с отцом домой — они нам были уже не нужны.

— Ну что, готовы? — спросил я у своих телохранителей. Люди Судоплатова уже растворились среди прохожих, как и он сам, только мелькнула вдали знакомая светлая рубашка.

«Интересно, денег на агентов не хватает, мне пришлось раздать последние, получилось по сотне на нос, так как они будут тут легализоваться?»

Взяв из машины пару сумок, одной нагрузили Марньяка, вторая была у полковника, вроде как на запас. Через двадцать минут мы достигли уже знакомого ювелирного магазина. На двери висела табличка «Ревизия». Постучав в дверь, я терпеливо ждал, стоя на ступеньках.

— Да? — раздался голос с той стороны.

— Я к Эдуарду Васильевичу.

Подошедший Виктор, у которого была на ухе гарнитура рации, тихо сказал:

— Две машины, одна пустая, только водитель, в другой пятеро, окна зачернены.

— Понял, — одними губами ответил я, так как охранник уже открывал дверь.

Пройдя внутрь, мы вслед за настороженным охранником прошли к управляющему.

Дверь рядом с кабинетом Эдуарда Васильевича была закрыта, но Вяземский, на секунду замерев, глазами показал Логинову на нее и сделал несколько быстрых движений руками. Виктор, похоже, понял его, так как понимающе прикрыл глаза.

— Проходите! — пригласил охранник. Первым в проем прошел Сорокин, оглядываясь на ходу, и только после его разрешающего знака вошли мы.

В комнате кроме управляющего было еще два охранника, которые стояли у сейфа. Вытерев платком лоб, Эдуард Васильевич поздоровался и приветливо сказал:

— Я так понимаю, наше сотрудничество продолжается?! Прошу к смотровому столу, — показал он рукой на столик с большой лупой на штативе.

— Ну-с, что там у вас? — спокойно спросил Эдуард Васильевич, с удобством устраиваясь в кресле возле лупы. В это время Вяземский, повинуясь жесту Виктора, прихватив Марньяка и Морозова, вышел в пустую приемную. С легким треском я расстегнул молнию и стал доставать то, что туда положили после изучения цен в Интернете.

Взяв лежащую с краю золотую брошь с маленькими вкраплениями брильянтов, сделанную в виде лилии, управляющий с изумлением уставился на нее, потом быстро положил украшение под лупу, включил подсветку и принялся выискивать что-то известное только ему. Когда у хозяина вырвался восхищенный возглас, я спросил:

— Это вам, надеюсь пойдет?

Посмотрев на меня ошарашенным взглядом и нервно сглотнув, Эдуард Васильевич хрипло ответил:

— Но ведь она пропала в войну! Это же быть не может, где вы ее взяли?!

— Где взял, там больше нет, так что насчет цены?

— Да-да, конечно! Я уверен, что мы договоримся! — Я внимательно наблюдал за мимикой ювелира и, заметив, как на его губах появилась едва заметная улыбка, спросил:

— Вы сейчас свою крышу вызовете или попозже?

— Я не понимаю, о чем вы? — даже бровью не повел управляющий.

— Ну как же, машины на улице, посторонние люди в соседнем кабинете, ваша моторика движений и мимика показывает, что вы нервничаете. Что, не приходилось бывать в такой ситуации?

— Ах, вы об этом, так это и есть моя охрана, очень опытная охрана! — ответил он, нервно облизав губы.

— Пусть так. — Я согласно кивнул головой. — Но все-таки давайте продолжим с оценкой.

Через полтора часа была озвучена сумма в одиннадцать миллионов рублей.

— Ну-у-у, это несерьезно, я же посидел в инете и цену знаю, тут в два раз больше. Восемнадцать!

— Да что вы говорите?! И документы у вас на них есть? Одиннадцать с половиной!

— У нас, как в мавзолее, все есть, — сказал я в ответ, получив от Виктора мрачный взгляд. Было видно, что мои слова про мавзолей восприняты им крайне негативно.

Еще полчаса торга, и мы пришли к компромиссу в пятнадцать миллионов рублей. К моему удивлению, такая сумма в наличности у ювелира была.

Отогнав охранников от сейфа, Эдуард Васильевич после набора шифра стал выкладывать из нутра пачку за пачкой в пятитысячных купюрах.

— Вот и все, — сказал он, убрав драгоценности на одну из полок и закрыв бронированную дверцу. Еще раз все быстро пересчитав, я отдал сумку с наличностью Виктору и спокойно сказал ювелиру:

— Ну все, нам пора, надеюсь, эта наша не последняя встреча.

— Я тоже хотел бы на это надеяться. О, кстати, забыл сказать, тут с вами хотят поговорить очень серьезные люди.

Подойдя к столу, он снял телефон и нажал кнопку. Охранники снова вернулись к сейфу и приняли грозный вид.

— Что-то не берут… А, все, можно, сделка состоялась, — после чего, торжествующе улыбнувшись, положил трубку на аппарат.

— Скажите, а ведь на этом посту вы недавно, я прав?

— Почему вы так решили?

— Ведете себя неадекватно!

В отличие от ювелира, мы были готовы ко всему. Иван уже приготовился выхватить ножи, закрепленные на запястьях, как дверь распахнулась, словно от пинка, и в комнату на четвереньках влетел незнакомый коренастый мужик в костюме, снеся головой попавшийся на пути стул, и врезался в стол.

Вслед за мужиком вошли мои парни и трое бойцов Судоплатова. Причем один из них, капитан Коротич, был спец по быстрым допросам.

— Вы закончили? — спросил он у меня, не обращая внимания на забившегося от испуга в угол ювелира и лежащих на полу со скрученными за спиной руками охранников.

— Да, у меня все.

— Хорошо, там вас ждут! — кивнул он на приемную и добавил, поворачиваясь к пленным: — А мы пока займемся своей работой.

Выйдя в коридор, мы честно поделились деньгами с «бухгалтером» полковника. Грустно посмотрев на оставшиеся в сумке пять миллионов, я закрыл ее, и в сопровождении телохранителей вышли из магазина. Свою задачу мы выполнили, и делать тут нам было больше нечего. Дальше полковник со своими людьми начинал работать уже автономно.