Первый и Единственный

Грастик обратился к другому экрану, на котором он мог видеть мраморную камеру под мостиком. Здесь, в нишах стрельчатых арок, располагались его драгоценные навигаторы. Они тихо выпевали координаты в Имматериуме и отслеживали его изменения. Их голоса складывались в негромкий, гармоничный хор информации. Грастик слушал, и каждый напев успокаивал его. Он уже передал скорректированные координаты офицеру-рулевому. До Меназоидской Крепи оставалось всего-навсего два дневных цикла. На пути не ожидалось ни штормов, ни варп-омутов. Сигнал маяка Астрономикона, за психическим светом которого шли все корабли в Эмпирее, был на редкость чист и ясен. «Да будут благословенны песни Навис Нобилитэ, ибо им ведом свет Луча Надежды, что освещает Золотую Тропу», — низко промурлыкал Грастик строчку из Морского Символа веры.

Сквозь броню его камеры донесся шум. Грастик нахмурился. Несколько голосов что-то громко и напряженно обсуждали. Брови капитана сошлись к переносице. Он развернул свой трон к смотровой арке стратегиума.

— Мичман Лекуланци, — произнес он в раструб внутренней связи, свисавший с потолка на латунных проводах, — будьте добры подойти сюда и объяснить этот беспорядок на мостике.

Одним взмахом жезла капитан опустил грозовой щит, закрывавший смотровую арку, и в рубку вбежал перепуганный Лекуланци. Мичман смотрел на тушу своего командира. От волнения он не знал, куда деть руки, поэтому то теребил кант кителя, то принимался размахивать координационным жезлом. Нечасто ему приходилось отчитываться перед капитаном лично.

— Лорд-капитан, старший офицер Имперской Гвардии требует вашей личной аудиенции. Он хочет заявить официальный протест.

— Единица груза хочет заявить протест? — вскинул брови Грастик.

— Пассажир, сэр, — уточнил Лекуланци, содрогнувшись при звуке настоящего голоса капитана.

Грастик, как всегда, пропустил эту деталь мимо ушей. Он не привык перевозить людей. Они казались такими незначительными в сравнении с богомашинами, которые он обычно брал на борт. Но эти человечки освободили Фортис Бинари, и техножрецы предоставили им его корабль. Это что-то вроде благодарности, решил тогда капитан.

Грастик не любил Лекуланци. После того как три месяца назад его личный адъютант погиб во время варп-шторма, Адептус прислали взамен этого щенка. Его способности на службе были более чем сомнительны, а хрупкое строение мичмана казалось Грастику просто отвратительным.

— Пусть войдет, — распорядился Грастик.

Его развлекла эта неожиданность. Для разнообразия можно поговорить с живым человеком, используя собственный рот. Посмотреть на живое тело, ощутить его естественные запахи и тепло.

В помещение стратегиума вошел полковник Зорен, сопровождаемый вооруженными матросами. На лице офицера красовались огромный синяк и свежий шрам.

— Можете говорить, — произнес Грастик.

— Лорд-капитан, — заговорил офицер, играя экзотическим акцентом дальних миров.

Грастик опустил пухлые веки и улыбнулся. Звук этого голоса ему нравился.

— Полковник Витрийских Драгун Зорен. Мой полк был удостоен чести ступить на борт вашего корабля. Однако я хотел бы подать официальную жалобу на непозволительно низкий уровень безопасности в казармах. У нас произошел конфликт с этими неотесанными дикарями, танитцами. Я пытался поговорить с их старшим офицером по поводу нескольких инцидентов и был избит, как видите.

Подключенные к мозгу капитана провода передали ему колебания испытующего психополя, окружавшего его камеру. Офицер говорил правду. Этот танитский командир… Гаунт вроде бы… действительно ударил его. На более низких уровнях проглядывали какие-то недомолвки. Грастик списал это на волнение от лицезрения лорда-капитана.

— Такие дела находятся в ведении главы службы безопасности, присутствующего здесь. Нормы поведения на борту в его компетенции. Не беспокойте меня такими пустяками.

Зорен глянул на мичмана. Тот явно хотел оказаться где-нибудь подальше отсюда.

Общее молчание было прервано, когда в стратегиум ворвалась новая фигура. Высокий человек в кожаном плаще и комиссарской фуражке. Повинуясь рефлексу, матросы взяли его на мушку. Комиссар и бровью не повел.

— Лекуланци — жалкий пижон, — произнес он. — Он не способен исполнять свои прямые обязанности, не то чтобы поддерживать безопасность на корабле.

Новый участник разговора был потрясающе смел и бесцеремонен. Никакого обращения по уставу и никаких заискивающих речей. Грастик был немало впечатлен. Если не сказать — сбит с толку.

— Мое имя — Гаунт, — продолжал комиссар. — На казармы моего полка было совершено нападение, а на мою жизнь покушались убийцы. Трое моих солдат убиты, один тяжело ранен и находится при смерти. Один из моих офицеров похищен. Я счел виновными людей полковника Зорена и ошибочно напал на него. На самом деле нападение совершили Янтийские Патриции. Поэтому я прошу вас лично призвать к ответу командный состав этого полка.

Грастик снова уловил легкие колебания лжи в психополе и снова списал их на мощное впечатление, которое он производил на людей собственным присутствием. В остальном же Гаунт по всем показателям был безукоризненно честен.

— У вас есть убитые? — В голосе капитана прозвучало беспокойство.

— Да, трое. К тому же мне нужно ваше разрешение на использование запасов медицинских ресурсов Муниториума, чтобы спасти жизнь одного из моих людей.

«Это насекомое опозорило меня! На моем собственном мостике!» — вдруг осознал Грастик.

Его мысли смешались. Капитан отсек шестьдесят процентов информации, вливаемой в его мозг, чтобы как следует сконцентрироваться. Первый раз за несколько десятилетий он столкнулся с проблемой, касающейся груза. Пассажиры! Да, пассажиры, так сказал Лекуланци. Грастик заерзал на троне. Неслыханно! Позор! Эту проблему следовало решить гораздо раньше. До того, как груз повредили и убили. До того, как жалобы дошли до самого капитана.

Грастик коснулся жезлом еще одного гололита. Он не ударит в грязь лицом перед этими ползучими червями из плоти. В конце концов, он здесь капитан, лорд-капитан! И он докажет, что безопасность этих человечков всецело в его руках.

— Ваши медработники получат соответствующий допуск. Я даю свое формальное разрешение на использование медицинских запасов.

— Неплохо для начала, — улыбнулся Гаунт. — А теперь я требую арестовать янтийцев и подвергнуть наказанию их командиров.

Теперь капитан испытал настоящее потрясение. Он приподнялся на мясистых локтях с трона. Впервые за пятнадцать месяцев его спина оторвалась от кожаной спинки. Скрипнула вымокшая кожа. Помещение наполнилось вонью пота и засохших нечистот.

— Я не потерплю такого обращения! — Грастик старался, чтобы его мягкий голос звучал угрожающе. Каждое слово сотрясало покровы дряблой плоти вокруг маленького рта. — Никто не смеет разговаривать со мной в таком тоне!

— Как невежливо! Не стоит угрожать нам. Нам нужен результат, и немедленно! — К удивлению капитана, эти слова произнес Зорен. Он встал плечом к плечу с Гаунтом. Поначалу он казался более покорным и дисциплинированным, но теперь и он открыто требовал от Грастика действий. — Арестуйте Патрициев и подвергните их суду за нападение. Иначе вы рискуете получить восстание на собственном корабле. Тысячи опытных ветеранов, жаждущих крови, — представьте себе это! Ваши солдаты не способны справиться с ними. — Он скептически глянул на матросов.