Первый кадр 1977

Нет конечно разное в жизни бывает, но скорее всего дело обстояло именно так, как я и предположил.

— Ну и замечательно, — облегчённо вздохнув негромко произнёс герой любовник и полез в окно, дабы продолжить веселиться за столом.

* * *

В одиннадцать часов вечера, при помощи Армена и некоторых ответственных товарищей, великий режиссёр был загружен в автомобиль «Волга-24» на заднее сидение и не прощаясь, в виду пребывания в «летаргическом» сне, увезён в ставший для него уже практически родным город.

— Товарищ, а почему вы везёте пассажира не пристёгнутым? — обратился я к водителю очнувшись и поняв, что меня куда-то везут.

Машина остановилась и Армен повернувшись ко мне сказал:

— Не едем мы уже не куда Саша. Уже приехали, так, что можешь опустить руки и ремень безопасности не искать.

Вышел на улицу и посмотрел на стоящее передо мной здание.

— Это гостиница Севан, — пояснил компаньон, закрывая транспортное средство на ключ. — Хорошая гостиница. Тут на всю съёмочную группу номера забронированы.

— Не знаю, что в гостинице может быть хорошего, — зевнул. — Они все одинаково казённые и домашнего уюта в них нет и быть не может, — пояснил свою позицию я и пошёл не бодрой походкой следуя за Арменом ко входу в дом. — Кстати, а на какое время ты их забронировал?

— На пять дней. Начиная уже с сегодняшнего дня, — ответил тот и посмотрел на часы. — Завтра, в смысле уже сегодня, актёрский состав отдохнёт там — в селе Арени, а послезавтра их привезём сюда. Поселим в гостиницу, устроим экскурсии по городу и его достопримечательностям, ну а затем банкет, а на следующий день, аэропорт и самолёт. Вот такой у меня план. Нормально?

— Нормально, пусть летят, — ответил великий соня, а затем вновь зевнув добавил: — И опять-таки кстати… Я тоже полечу, послезавтра. Но не с ними. Ты билеты мне купил?

— Купил. Когда говоришь ты собрался лететь?

— Девятнадцатого днём. Ночь проведу в Москве, а с утра прилечу обратно сюда.

— Хорошо, — согласился подельник, когда мы подошли к столу администратора гостиницы.

Администратором, оказалась женщина средних лет, впрочем, как и положено в этом времени, ибо администраторами сейчас работают как правило только женщины. Она, вероятно узнав Армена, фактически без разговоров передала нам ключи от номеров, и мы пошли к лестничному пролёту.

Мне достался апартамент под номером двести двенадцать.

Не дойдя нескольких метров до лестницы, я остановился и посмотрел на Армена.

— Николаич, — обратился я к товарищу. — Судя по первой цифре у нас номера на втором этаже? — увидел подтверждающий кивок. — Слушай, а не можешь, мне сделать номер на третьем?

— Зачем?

— Ну живу я всю жизнь на третьем. Вот и привык. Привык именно с такой высоты смотреть в окно на улицу и лицезреть мир. На душе наступает умиротворение и это состояние способствует продуктивному творческому процессу — музыка хорошо придумывается.

— А на втором не наступает умиротворение? — хохотнув осведомился собеседник.

— Нет, — категорически ответил я. — Второй этаж, это практически первый, — гнал «пургу» великий «чесальщик», — то есть вестибюль. А какое может быть творчество в вестибюле, пусть даже и самом красивом?

— Вестибюльное? — наигранно притворно вопросил компаньон и заржал как конь на весь этот самый вестибюль. «Отсмеявшись он вновь подошёл к администратору государственного заведения и переговорил с ней.

Забрав ключи от вновь выделенного апартамента, Армен попросил телефон и начал набирать номер киностудии. На мой логичный вопрос, а не поздновато-ли, он ответил, в том смысле, что его звонка там ждут, а ещё больше они там ждут киноплёнку на проявку.

Позвонил и уведомил персонал, что подвезёт фильм через час.

Через пять минут я подошёл к двери под номером триста семь и открыл её ключом. За дверью меня ждала небольшая прихожая с коридором, совмещённая с туалетом ванная и одна большая комната со шкафом, диваном, двумя креслами, журнальным столиком и чёрно белым телевизором в углу. Занавески в номере были светло жёлтого цвета, пол был закрыт светло-жёлтым линолеумом с рисунком под паркет, а на нём лежала, «та самая» тёмно-красная дорожка с зелёными полосками по краям.

Потолок украшала трёх ламповая люстра, включив которую я убедился, что одна лампочка «нефурычит». По всей видимости либо перегорела, либо её просто-напросто-таки там вовсе нет.

— Одним словом — обычная гостиница, — произнёс я и стал раздеваться.

Ополоснулся и лёг на диван.

«Это хорошо, что номер мне достался не триста пятнадцатый, — от души потянувшись подумал я, — а то история, на ровном месте, поменялось бы ещё раз.»

Дело в том, что приблизительно через неделю, в номер триста пятнадцать, заселится очень важный, для осуществления моих замыслов, человек. Заселиться он сюда двадцать четвёртого сентября. Поездит по экскурсиям, походит по театрам и ресторанам, а через пять дней, то есть двадцать девятого сентября, он уедет на поезде в Сочи. В дальнейшем он посетит ещё несколько городов нашей необъятной Родины, а уже затем укатит восвояси.

Мне не хотелось разговор с этим человеком откладывать в долгий ящик, гоняясь потом за ним по всему Союзу. А посему, встретиться я собирался с ним именно здесь, где у меня хоть немного «налажена инфраструктура». Как там говорится-то: место встречи изменить нельзя? Вот и не будем его менять, а то глядишь и мироздание обидится может.

— Кстати, насчёт мироздания… — позёвывая прошептал я и закрыв глаза вспомнил тот день, когда побывал в гостях у Братьев…

Интерлюдия.

Отрывок из передачи «Пусть не молчат». Ведущий Антон Рубинов. Апрель 2021 года.

<…>

Армен: — Да, вы правы, в своём ежедневном отчёте начальству, я это указал.

Ведущий: — Что именно вы указали? Вы номер имеете ввиду?

Армен: — Да, в докладе я указал на тот факт, что Саша попросил номер на этаж выше. И в пояснительной записке я пояснил почему.

Ведущий: — И, что же начальство?

Армен: — Тогда никто на это не обратило никакого внимания.

Ведущий: — А когда обратили?

Армен: — Много позже. Когда стали анализировать весь жизненный путь Александра.

Ведущий: — И вы хотите сказать, что с тех пор всех перспективных артистов стали селить только на третьих этажах гостиниц страны?

Армен: …

<…>

Конец интерлюдии.