Первый Меч

– Ты еще услышишь обо мне, римлянин! - взревел Бато, когда еще двое охранников бросились на помощь тренеру, пытаясь усмирить его.
– Я заставлю тебя пожалеть о том дне, когда ты ступил в этот лудус!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Напряженное настроение висело над лудусом, пока гладиаторы трудились на тренировочных площадках . Паво практиковался работать с мечом, со свинцовой тяжестью на сердце. С момента его встречи с Муреной прошло шесть дней, и с каждым днем юный гладиатор все глубже погружался в яму страданий. Его жизненный путь подходит к преждевременному концу, подумал он. Вряд ли он успеет отомстить Гермесу. У его сына Аппия, отняли свободу. Унижение и чувство несправедливости из-за своих несчастий так глубоко терзали его сердце, что он на мгновение пожалел, что не проиграл Дентеру и не погиб на Арене, положив конец своим страданиям.

Он встряхнул головой, злясь на себя за то, что допускает такие черные мысли. Навязчивое желание мести стучало в его висках. Он подумал об обещании, которое дал на могиле своего отца, убить Гермеса. Он поклялся, что не успокоится, пока не увидит кровь Гермеса. Но если он не согласится публично поддержать Клавдия, у него не будет шанса сразиться со своим заклятым врагом. В моменты слабости Паво даже несколько раз обдумывал идею принять предложение о поддержке Императора и попросить Мурену отменить свое решение. Потом он сказал себе «нет», и решительно покачав головой. Он не сдастся. Если его нужно будет пойти на казнь, чтобы спасти имя своей семьи, пусть так и будет. Лучше умереть с гордостью и достоинством, чем прожить жизнь в позоре и убречь своего сына на жалкого рабского существования.

Он остановился, чтобы отдышаться, бормоча что-то себе под нос о суровом режиме тренировок, который Акулео навязал мужчинам. Им не разрешалось останавливаться даже на короткое время после совершения всех кругов тренировочных забегов. В конце пробежки, некоторые даже падали от истощения. Сморгнув пот с глаз, Задумавшись, Паво стал смотреть, как Бато украдкой разговаривает с несколькими своими собратьями-фракийцами.

– Паво! Что, во имя богов, ты делаешь? - Тренер подошел к молодому гладиатору и ткнул его хлыстом в живот.
– Это лудус для гладиаторов, а не для греков! Если ты хочешь простоять весь день, глядя в пустоту, тебе следовало поехать в Афины.

– Господин, я просто…

– Замолчи!
– Вены на толстой шее тренера вздулись, как натянутая веревка. Его глаза округлились от ненависти. - То, что ты Первый Меч, не означает, что ты можешь расслабляться на тренировках. Ты ничем не отличаешься от всех остальных в этом лудусе. Ты можешь думать, что ты особенный, но для меня ты простой раб с гребаным мечом.

– Я не хотел вас обидеть.

– Ты обидел меня, как только родился.
– Паво поднял глаза, чтобы встретить леденящий кровь взгляд тренера.
– Я ненавижу знатных офицеров почти так же сильно, как ненавижу гладиаторов-понтификов. И тебе не повезло быть и тем, и другим. Ты знаешь, что это значит?

– Нет, господин.

– Это значит, что я ненавижу тебя в два раза сильнее, чем любое другое отребье в этом лудусе.

– Разрешите я объясню, господин.

– Нет. Ты гладиатор, Паво. Ты не можешь ничего объяснять. Ты будешь делаешь то, что тебе скажу я. Ты будешь гадишь, когда я скажу тебе гадь, и говоришь, когда я прикажу тебе говорить. Все ясно?

Паво прикусил язык: - Да господин.

– Вот так- то.
– Акулео вздохнул и заревел: - Отдыхать! И делайте это побыстрее! Я хочу видеть все ваши жалкие задницы снова на песке через пол часа!

Паво пристроился к другим мужчинам, шагающими к столовой, в мрачном настроении. Он с удивлением обнаружил, что тоскует по своему старому лудусу в Пестуме. По крайней мере, там у него был друг Букко. Теперь его преждевременное назначение Первым Мечом навлекло на него гнев других гладиаторов, и никто не хотел связываться с ним. Даже Макрон, его бывший наставник, дистанцировался от него.

Войдя в столовую в южной части лудуса, Паво присоединился к упорядоченной очереди под бдительным присмотром охранников. Гладиаторы задумчиво выстроились в ряд, принимая свои миски с кашей, смешанной с животным жиром и хрящами. Паво получил тарелку с жареными сосисками и тушеными овощами, что было его привилегией как Первого Меча этой Школы. Он поискал свободное место за одним из столиков на козлах. Но гладиаторы, уже сидевшие за столом, посмотрели на него, когда он подошел ближе и начали подвигаться по деревянной скамье, заполняя пустое место.

– Здесь все занято, римлянин, - кисло сказал один из мужчин.

Паво повернулся к другому свободному месту в конце стола. Гладиатор на соседнем месте положил руку на скамью и холодно посмотрел на Паво.

– Занято, - сказал он.

Вздохнув, юный гладиатор повернулся к столу, расположенному в дальнем конце столовой. Какой-то ветеран сидел в одиночестве, помешивая кашу костлявым пальцем. Он не стал возражать, когда Паво опустился на скамью рядом с ним за стол на козлах. Сморщенный старый боец просто подносил миску к губам и отхлебывал кашу.

– Во имя богов, какая она отвратительная! - Он поморщился. - Им что, не достаточно,, что они не выплатили нам причитающуюся награду и забирают наше вино и шлюх. Теперь они кормят нас помоями, которые не будут жрать даже животные! - Он уныло отодвинул миску, потом посмотрел на Паво и стал рассматривать юного гладиатора. - Так, это ты новый Первый Меч, а?

Паво кивнул.

– Наслаждайся, пока есть возможность, - сказал ветеран.
– Когда-то и я был молодым чемпионом, как и ты, и весь мир был у моих ног. Гладиаторы боялись моего имени. Женщины обещали мне все сексуальные услуги, которые существуют на свете, глядя на мои бои. Некоторые мужчины тоже. В основном, греки, как правило. Я имел все что хотел.

– И что случилось потом?
– спросил Паво.

– Этот ублюдок Корвус сказал мне, что даст мне свободу, когда я проведу тридцать боев. Он отказался от своих слов, и я попытался сбежать. Но Корвус пронюхал о моем плане, и охранники поймали меня, когда я полз по канализации.

– Разве за такое преступление, не наказывают смертью?

Ветеран хмыкнул: - Корвус был жадным дерьмом. Он не стал бы убивать гладиатора, на котором еще мог бы заработать несколько динариев. Он приговорил меня к пожизненному лудусе.

Паво почувствовал укол жалости к ветерану. Он пододвинул к нему свою тарелку.

– Угощайся. Бери, что хочешь.

Ветеран глазел на блюдо из вареного мяса и овощей. Он чмокнул губами и потянулся за колбасой, намазанной соусом, но потом помедлил.
– Ты не шутишь, парень?

Паво кивнул: - Я не голоден.

Ветеран пожал плечами и начал запихивать еду в рот, издавая одобрительные звуки, запивая сосиски жадным глотком уксусного вина. Проглотив овощи, он громко рыгнул. Затем он вытер губы тыльной стороной ладони и украдкой оглянулся через плечо.

– Умный поймет с полуслова. Следи за своей спиной. Назревают неприятности, и тебе лучше не ввязываться в них.

– Что ты имеешь в виду? - осторожно спросил Паво.

– Лудус раскололся на-двое. - Ветеран указал сальным пальцем на две группы гладиаторов, сидевших за столами на козлах по обеим сторонам столовой.
– Слева у тебя фракийцы под предводительством Бато. Он взбешен тем, что тебя назначили Первым Мечом. Раньше это был его титул.