Первый поход

Зардевшийся Гванук подошел к своему господину и низко поклонился.

— Все-то ты у меня слышишь! Никаких тайн от тебя нет, — без злобы в голосе принялся ворчать главнокомандующий. — Вот, думаю, надо тебя услать куда подальше, чтобы ты тайны мои не выведывал…

Гванук Чуткое Ухо, весь пунцовый от стыда, кланялся и каялся, что больше никогда! А генерал Ли лишь посмеивался в бороду, а потом всё равно сказал, чтобы О с рассветом убирался из лагеря. И даже поручение дал. Послушный слуга безропотно ушел, едва небо на востоке стало серым.

Именно поэтому он пропустил много интересного, что случилось в течение дня. И узнал об этом только из чужих рассказов.

Его не было рядом с генералом Ли, когда тот пришел в чадящую кузнечную мастерскую и принес для Ван Чжоли новый чертеж, очень необычный. Тоже пуш-ки, но совсем небольшой — раз в пять или шесть легче по-ле-ой. Причем, Ли Чжонму предложил делать ее из железа! Разумеется, отковать ствол даже в десяток гванов (35–40 килограммов — прим. автора) было невозможно, но главнокомандующий предложил делать ствол из продольных полос, которые можно сварить в цилиндр и скрепить стягивающими кольцами. Конечно, так сделать ровный ствол почти нереально, и палить такие орудия могли лишь дробью. Но зато их можно сделать много.

Пропустил Гванук и большое учение крестьянского корпуса Хван Сана. Впервые юный вельможа решился под строгим взглядом главнокомандующего выстроить все шесть своих отрядов-рот. Сначала крестьяне под грозный бой барабанов соединились в одну огромную линию в восемь шеренг. Прошли вперед-назад, грозно выставив свои дубины, вставали не колено пошереножно (зачем-то). А после совершили совсем сложное перестроение: из линии в колонну. Правые роты двигались вперед, а левые назад. Всё это вышло не очень ровно и красиво, крестьяне путались, но Ли Чжонму очень хвалил радостного Хвана.

И самое главное — пропустил Гванук страшную панику в лагере. Когда ранним вечером над западными горами поднялся черный столб дыма. Что могло означать только одно: дозорные заметили пиратский флот, возвращающийся на Цусиму.

* * *

* От автора. Разумеется, в Китае уже было известно о христианах. Там даже были свои собственные христиане. Но не повсеместно, да и Мин начала на них гонения. Так что простой купец с юга, вряд ли, слышал о них. И тем более, он не знал самого слова «христиане», а попаданец не знал, как называли христиан в Китае.

Глава 16

— Ты бы видел, что там началось! — уже сильно позже рассказал Гвануку о вечернем кошмаре сам Угиль. — Кто-то уже заметил дым над горами, а кто-то и ухом не повел. То там, то тут ревут тревогу, но сигналы перемешиваются, ничего не понятно, кроме того, что что-то происходит. Командиры, конечно, сразу к Ли Чжонму бросились: узнавать, что делать. А старый генерал заперся и велел никого к себе не пускать. Только писарь имена их важно записывал. Потом уже стало ясно зачем: выволочку сделать. По плану-то велено командирам находиться при своих корпусах, а в штаб слать вестников. А еще в лагере суматоха: некоторые ротавачаны (командиры рот — прим. автора) вспомнили про планы, вышли на указанные точки и давай драть глотки, собирая своих. Да только не собралось и половины! Кто в кусты отошел, кто на кулаке заснул — как их всех соберешь? А пока всей роты нет — дальше выдвигаться нельзя. Планы главнокомандующего не работают.

— Эх… — протянул Звезда с грустной улыбкой. — Мои головорезы вообще оплошали. Я ведь им толком-то ничего не объяснил. Сам план этот еле заучил. Хотя, все корпуса плохо справились. Разве что Ри Чинъён не подвел: половина его кораблей сразу вышла в залив — врага встречать, а вторая половина — к берегу подошла, чтобы отряды на борт принять. Только вот не было этих отрядов! Всё положенное время вышло, а подошли только лучники Ли Сунмона, да крестьяне Хван Сана. А последним вообще на корабли не надо, они должны по плану гавань защищать.

Гванук слушал рассказ тигромедведя и силился представить, какое же безумие творилось в притихшем ныне Одзаки.

— Самое-то главное знаешь, что? — подвел итог Чу Угиль. — Никакие пираты так и не появились!

Как раз это Гванук знал прекрасно. Потому что именно он запалил сигнальный костер в горах. Полдня собирал дрова посмолистее, а перед закатом поджег. Как и приказал ему сиятельный Ли Чжонму, решивший проверить: готово ли его войско встретить пиратов.

Проверил. Теперь юный слуга готов был целый день молиться и предкам, и горным сангсинам, да хоть самому Будде — лишь бы никто не узнал о его роли в этом деле. Ибо приказ приказом, а желание намять слуге бока сразу появится у многих. Сам же О Гванук в этом никому и ни за что не признается. Он даже в лагерь следующим утром специально зашел с восточной стороны и любопытным говорил, что ходил в Фунакоси — совершенно в противоположную сторону!

Лагерь тогда выглядел подозрительно притихшим. Слуга добрался до резиденции главнокомандующего, где стражник развел руками и сказал, что сиятельный уже куда-то ушел.

— Опоздал ты немного, парень, — с ухмылочкой добавил он. — Тут недавно такое было! Созвал генерал Ли всех командиров, всех сановников — и такое устроил! Двери от крика наружу выгибались!

Гванук еще размышлял: идти ли искать господина или заняться домашними делами, как завидел его вдали, бодро понукающего лошадку. Следом ехал измученный писарь, а позади трусцой бежали пешие охранники. Главнокомандующий выглядел совершенно довольным жизнью человеком. Как будто, стражник все ужасы рассказывал не про кого-то другого.

— О! — почти радостно прокричал он. — Отличное время, чтобы попить чай! Ты же достал новый чайный лист, за которым я тебя посылал? — и зачем-то зажмурил левый глаз.

Гванук сначала опешил, испугался, что забыл о поручении господина, но, наконец, сообразил и часто-часто закивал. А потом, пока генерал Ли слезал с лошади и отдавал ее конюху, быстро побежал в притвор и начал готовить чай. Разумеется, старый.

Ли Чжонму принял из рук слуги пиалу и с наслаждением вдохнул аромат.

— Вот что здесь хорошо — так это чай, — зажмурился он. — О Гванук, я хочу сказать тебе, что ты оказал мне большую услугу. Ты оказал услугу для всех Трех армий. Эти балбесы ничего не поняли. Просто написанные планы еще не обеспечивают их исполнение. Когда ты понял тревогу, три четверти нашего славного воинства просто бестолково метались по берегу. Корабли не получили своевременно десанты — пираты просто перебили бы нас по частям. Даже, несмотря на все улучшения в войске…

Он сделал большой глоток.

— Но теперь они поняли. Только регулярная практика!

Через два дня Ли Чжонму всё повторил. Теперь он предупредил командиров об учениях, но не назвал им срок. Костер запалили возле лагеря, воины были наготове, а начальники два дня вдалбливали в каждого: кто и куда должен бежать, что с собой брать и так далее. На этот раз почти получилось: первая волна довольно быстро села на корабли, те немного потолкались со второй группой судов, но все-таки сменились. Зато незаметно прошла задержка пуш-ек. Конечно, у длиннорукого Чахуна была всего одна пушка (вторую только залили в форму), но Ли Чжонму велел огнестрельщикам везти все три имеющихся у них лафета с ядрами и порохом к ним.

После второй попытки старый генерал снова устроил всему штабу головомойку, но командиры были на этот раз так довольны собой, что терпели ругань начальства чуть ли не с улыбкой. Наконец, и сам главнокомандующий махнул рукой:

— Ладно. Возможно, теперь у нас есть шансы против вокоу.

…Тучи, после двухдневной мороси, наконец, убрались с Цусимы куда-то на юг, и Ли Чжонму потащил всю свою ближнюю свиту на пешую прогулку. На этот раз он решил взять с собой Гото Ариту. Главнокомандующий грамотно обходил секретные мастерские, но настойчиво показывал ниппонцу боевые площадки, где неустанно тренировались щитовики и лучники Правой армии и, конечно, крестьяне Хвана с дубьем. Генерал Ли старался хвастаться своими войсками, как бы, невзначай, ведя беседу на совсем отвлеченные темы.