Первый рыцарь

Стоп! Какой к альвам швейцар, если это типичный проводник? Вон на медных пуговицах императорская литера на фоне рельса блестит…

Опять не то! Какая к альвам разница швейцар это или проводник? Как он оказался в осажденном городе?! Что это: зловредная магия альвов или причудливый выверт моего умирающего сознания?

Заметив, что я открыл глаза, непонятная галлюцинация перестала меня трясти. Мир сразу стал более четким, запестрил красками.

– Что же ты так неаккуратно с лавки скатился, гимназист. Голова не кровит вроде. Только шишка будет, – вынес вердикт неизвестный, зачем-то внимательно осмотрев мой лоб. – Пятак есть? Приложи, поможет. Или вот… – в его руках появилась начищенная железная ложка. – Держи.

Холодный металл коснулась моего гудящего лба. Стало как-то легче. Я машинально дернулся к ложке правой рукой. И замер. Почему у меня такие тонкие руки? Ложка звякнула об пол.

– Экий ты неуклюжий, – посетовал проводник. Подняв ложку, он степенно протер ее вынутым из кармана платком и вновь вручил мне. – Держи. На конечной вернешь. Ты же, гимназист, до Тирбоза едешь?

«Какой к демонам и альвам Тирбоз, – мысленно взвыл я, все еще находясь в полной прострации от происходящего. – Альвы уничтожили его три года назад, в самом начале вторжения, когда сумели прижать к дельте Владычицы большую часть Третьей армии, прикрывавшей Южную и Речную марку.

В голове стояла настоящая каша. Что вообще происходит? Где я? И кто я? Может меня пора того, в Скорбный дом?

Я сосредоточился, пытаясь вспомнить события последнего дня. Короткая речь на площади. Потом… бой. Тяжелое, изматывающее многочасовое сражение. Сначала мы встретили армию древолюбов на подступах к Лангрону. Но долго периметр не удержали. Да и не могли удержать… Началась героическая агония, по другому не скажешь. Альвы давили на нас мощью своей магии, всеми силами измененных тварей, рейдовыми отрядами ликанов и варгаров. Мы пятились, сдавая улицу за улицей. Устилая мостовые телами порождений зловредной магии. К сожалению, порождений становилось все больше, а нас – меньше.

Утром оборону города держало несколько тысяч ополченцев, сводный полк усиленных остатками артиллерии латников, пятьдесят четыре сержанта в самодвижущейся броне, восемь магов рода Флона, сумевших сформировать малый круг заклинателей, и одно копье рыцарей. Мое копье!

К вечеру от общего числа защитников осталось, дай боги, несколько сотен. И последний рыцарь. Он же первый…

Дракон! Видящая! Начало ритуала. Да, все так и было!

Я вспомнил сияние, охватившее меня. Боль, что начинала терзать тело. Полные превосходства и ненависти голубые и холодные глаза альвов. Холод рукояти револьвера. Выстрел. Взрыв.

Я умер… но почему-то жив. На загробный мир это как-то не походит. Ни на поля радости, попасть на которые мне все равно не светит. Ни на землю плача, в которую я все равно не верю.

За окном внезапно потемнело, поезд въехал в густую чащу и высокие сосны, невзирая на насыпь железной дороги, загородили своими стволами солнце. Зато это позволило мне оценить в стекле окна свое отражение. Очень молодое, даже юное, но МОЕ отражение.

Гимназист, поезд, Тирбоз – мозаика в моей голове сложилась.

Если отбросить версию, что все это галлюцинация умирающего сознания, то я каким-то образом переместился в прошлое. Нет, не так. Тело Гарна Велька, Первого рыцаря по прозвищу Старик осталось лежать там, на площади пылающего Лангрона. Но моя душа, слепок личности или только воспоминания (кто я такой, чтобы разбираться в этой эзотерике?) переместились в прошлое. В год моего поступления в Академию Доблести Тирбоза.

Невероятно! Невозможно! Но это факт. Нельзя отрицать то, что я вижу вокруг себя.

Меня последовательно бросило в холод, а затем в жар. С одной стороны, вернуться назад и исправить ошибки прошлого – разве есть в мире хоть один человек, не желавший чего-то подобного? С другой, я знаю к чему все идет. Что ждет империю. Постепенное сползание в кошмар, обернувшийся ужасом. Шаг за шагом, чтобы все закончилось одним – исходом остатков людей с Суренасила.

Это знание ложилось на мои плечи тяжелым бременем ответственности. А в мире нет ничего тяжелее долга.

Второй шанс? Боги или демоны вмешались, альвы что-то не то намагичили при взрыве – но я получил второй шанс?!

За этими размышлениями меня незаметно сморил сон. Ошалевший от обилия информации и эмоций мозг просто в какой-то момент решил – с него хватит. И отключился, отправив тело в блаженную негу похожего на маленькую смерть сна без сновидений.

Разбудил меня гомон и начавшаяся в вагоне суета. Открыв глаза, я некоторое время смотрел вверх, плохо понимая, где нахожусь.

– Проснулся, гимназист?! – добродушно прогудел знакомый проводник. – Конечная станция, – добавил он, забирая со стола ложку.

Некоторое время я недоуменно смотрел на него, хлопая глазами.

Гимназист… Точно! Теперь понятно, почему у меня такое худое и маленькое тело. Сколько там мне сейчас? Шестнадцать? Уже не ребенок, но еще не мужчина.

Память вернулась, породив очередную порцию сомнений. Да как можно поверить в то, что считалось невозможным даже для архимагов. А где я, и где высшая магия?!

– Ну что разлегся? Прибыли, выгружайся давай. Скоро паровоз отгонят на запасной путь, – сказал проводник уже не так добродушно. Видимо, мой ошалевший вид от него не ускользнул.

Все еще прибывая в легкой прострации, я поднялся с деревянной лавки вагона второго класса. В запыленном окне показалась виденное перед сном нечеткое отражение – юнец в потертой форме гимназиста казенной гимназии для одаренных. Пальцы нащупали одну из начищенных медных пуговиц – еденица в лавровом венке. Не сон! Все правильно, именно первую гимназию, рассоложенную в славном городишке Хоронг, что также располагается в Спорных землях, я и закончил.

Нет, надо где-то привести мысли в порядок! Желудок противным ворчанием напомнил, что еще неплохо бы перекусить.

– Молодой человек! – Стоило дернуться к выходу, как меня остановил окрик проводника. – Вещички не забываем. – Смахнув одним движением с багажной полки потертый походный сидор, он всучил его мне прямо в руки. – Ты смотри, паря, не зевай. Людишки на вокзале разные, – посоветовал добродушный старик напоследок.

Почему-то именно появление этого привета из детства – потертого сидора с инициалами, вышитыми белыми нитками на лямках, слегка привело меня в чувство. Ну а еще легкий наставительный шлепок по плечу. Для бреда слишком много деталей. Да и сомнительно, что бред может продолжаться так долго.