Первый среди равных. Книга X

— Распутин? — понял я. Мне сразу показалось, что этот человек гораздо опаснее многих, кого я встречал ранее. — Но с ним не было слуги.

— Почему вы так решили? — слегка улыбнулся светлейший князь и я тут же вспомнил о водителе графа. — Его сиятельство Григорий Владимирович Распутин не любит афишировать свои возможности. Но практически все в Империи знают, что с этим родом лучше не связываться. И не только из-за того, что ему покровительствует сам Император. Но и потому, что обиды даже двухсотлетней давности Распутины не забывают.

— Когда появилось третье имя? — сделав в памяти отметку, что нужно разузнать всё возможное о Распутиных, задал следующий вопрос я.

— Триста пятьдесят лет спустя к списку золотых имён присоединился род Муравьёвых. Надо сказать, что после этого моя семья достигла невиданных высот. По поводу четвёртого имени найти информацию мне не удалось, но я точно знаю, что произошло это примерно через двести пятьдесят лет после моего рода.

— То есть сроки появления новых носителей золотого имени постепенно сокращаются, — сделал закономерный вывод я.

— Не постепенно, — рассмеялся Павел Александрович. — Пятое имя появилось в книге спустя всего двадцать лет, Ярослав Константинович. Ваше имя.

— Значит четвёртый носитель золотого имени появился двадцать лет назад? А теперь я… — размышляя вслух, произнёс я.

— Именно так, ваша светлость, — кивнул светлейший князь. — Но есть один важный нюанс — это всё касается только Российской Империи.

— И вы считаете… — понимая к чему клонит собеседник, нахмурился я.

— Наша страна хоть и огромна, хоть и считается одной из самых могущественных в мире, но это далеко не весь мир, — спокойно произнёс Муравьёв. — Поднебесная, Япония, Африка, Америки… Сколько всего в мире похожих артефактов? Сколько на данный момент уже таких носителей золотых имён? Сказать невозможно. Я допускаю, что сейчас их собралась уже полная дюжина. А вы — тринадцатый, Ярослав Константинович.

— Почему вы так думаете? — прямо спросил я.

— Потому что Степан мне говорил, что время появления носителей золотых имён уменьшается постепенно. Скачок может быть только в том случае, если мир уже близок к гибели, — охотно пояснил мне светлейший князь. — И вот здесь у меня возникает резонный вопрос: если вы тот самый тринадцатый, который призван поколебать равновесие, не стоит ли мне прямо сейчас эту угрозу устранить?

Муравьёв спокойно смотрел на меня, и я видел, что этот человек действительно готов попытаться убить меня прямо сейчас. И ни архимаги моей поддержки, стоящие в паре десятков метров от нас, ни близость Академии, ни последствия перед императором его не остановят.

— Легенды о конце света часто очень сильно искажают факты, ваша светлость, — наконец произнёс я. — Я ещё ни разу не слышал о том, чтобы кто-то из пророков в точности предсказал события будущего. Даже события прошлого зачастую понять невозможно через призму веков.

— Если бы это было иначе, то вы бы сейчас уже были мёртвы, — согласился со мной светлейший князь. — Но точных данных у меня нет, как и нет их ни у кого другого. То, что я вижу на данный момент, заставляет сомневаться в словах моего верного слуги. Степан настаивал на том, чтобы я не вмешивался в ваши дела и вообще забыл о существовании князя Разумовского. Но то, что вы сейчас делаете, те люди, которые вокруг вас собираются… Всё это наталкивает меня на мысли о том, что цель Степана и его сородичей может сильно отличаться от того, что было бы хорошо для людей. Поэтому прямо вам скажу, что буду пристально наблюдать за вашими действиями, Ярослав Константинович.

— Я это учту, ваша светлость, — кивнул я. — Быть может, раз вы таким образом подходите к этой ситуации, со временем получится изменить ваше мнение?

— Чтобы моё мнение изменилось, мне нужно видеть полную картину, Ярослав Константинович, — честно ответил Павел Александрович. — И для этого хотя бы нужно понимать, кто задействован во всей этой ситуации и в чём её смысл. Если вы сумеете найти информацию о четвёртом носителе золотого имени, то мы сможем с вами вернуться к этому разговору.

— Что ж, всего наилучшего, Павел Александрович, — открывая дверь машины, попрощался я.

— До свидания, ваша светлость, — ответил Муравьёв. — Поздравляю вас с возвращением в ряды верных слуг его императорского величества.

Я кивнул и покинул автомобиль. Возле нашей машины стояли все мои сопровождающие. Архимаги внимательно смотрели в мою сторону и, только дождавшись кивка, слегка расслабились. Все остальные уже давно уехали — пока мы болтали с Муравьёвым, на парковке стало совсем пусто.

— Что он хотел, ваша светлость? — когда я подошёл ближе, первым делом спросил Бетюжин.

— А вы не почувствовали, Григорий Антонович? — поинтересовался я.

— Машина защищена полностью, — спокойно ответил оборотень. — Я мог нарушить защиту, но об этом бы сразу стало известно хозяину автомобиля. Я не стал рисковать. Тот, кто находился внутри, был готов умереть.

— Разумно. В общем, светлейший князь Муравьёв выразил свою радость по поводу успешного завершения ритуала и немного рассказал мне о том золотом сиянии, которое почему-то появилось вместо обычного изумрудного, — ответил я. При этом внимательно следил за лицами оборотней, и в момент, когда я заговорил о золотом сиянии, оба едва заметно кивнули.

— Нам нужно будет обсудить этот вопрос по возвращении в имение, — добавил я. — Павел Александрович сказал, что его личный слуга в курсе этого феномена. Думаю, вы тоже что-то об этом знаете.

— Как прикажете, — даже не подумал спорить Антип. — Сейчас это уже не такая тайна, потому что все наши предположения подтвердились.

— Может, поедем уже? — лениво произнёс Аларак. — Кот проголодался и готов съесть целую антилопу.

— Поедем, конечно, — улыбнулся я.

Аларак, как всегда, был предельно искренним и следовал собственным инстинктам. Оказалось, что ехать действительно недалеко. Всего через пятнадцать минут мы оказались на пороге роскошного трёхэтажного здания, стоявшего в глубине уютного сквера. Подъехать прямо к ресторану возможности не было. Пятидесятиметровая полоса деревьев со всех сторон создавала ощущение уединения и тишины. Нарушали идиллию только громкие звуки, доносившиеся из главного зала ресторана. Там уже вовсю шло веселье, и мне показалось, что я опоздал не на пол часа, а на целый вечер.

— А вот и виновник торжества! — едва мы прошли внутрь здания, громко выкрикнул граф Старковский. — Добро пожаловать, Ярослав Константинович! Ура князю Разумовскому!

Почти все присутствующие разразились дружным ревом, как будто в зале собрались не благородные аристократы, а ветераны какого-то армейского подразделения на пенсии. Моя сестра, сидевшая рядом с Марией Новиковой и ещё одной девушкой, наблюдала за происходящим с весёлой улыбкой.

Я поднял руки, приветствуя всех и благодаря за тёплые слова, а потом внезапно наткнулся взглядом на сидевшего за одним из центральных столов светлейшего князя Воронцова. Пётр Сергеевич весело жмурился, слушая радостный рев моих союзников.

— Господа! Господа! — привлекая общее внимание, поднялся со своего места барон Кострома. — Дайте же слово!

Все постепенно стихло, и Игорь Юрьевич, подняв бокал, громко произнёс:

— Этот день навсегда войдёт в историю Российской Империи. Я в этом нисколько не сомневаюсь. Рад, что мне довелось познакомиться с вами, Ярослав Константинович, и вы сумели вытащить меня из моей зачерствевшей скорлупы.

— Давайте уже, господа, пора! — нетерпеливо воскликнула Настя.

— Пора, пора! — как-то засуетились все вокруг. — Несите подарок для князя!