Первый выстрел

— Десять солдат с ракетницами сегодня нарядили сюда, — сообщил артиллерист.

— Зачем десять? — возразил Коля. — Ведь здесь нас четверо да еще Лиза… Нам разрешили пускать фейерверки!

— Это как унтер скажет, — дипломатично ответил солдат.

Юра почти забыл о поручении Трофима Денисовича. Он увлеченно возился возле пушек, торопил солдат:

— Давайте пальнем разок для пробы хоть из одной пушечки. И заряды для холостых выстрелов приготовлять пора.

— Надо бы съездить за порохом и ракетами, — сказал солдат. — Коня нам не дали: не генералы, говорят, пешечком пробегитесь. А пешком туда-обратно не очень охота… Вот коня бы вы, господа хорошие, раздобыли нам…

Парламентером опять отправили Лизу.

Через несколько минут была запряжена линейка. Старший солдат, Коля, Степа и Юра, сразу захвативший вожжи в свои руки, поехали в комендатуру.

Офицер уже знал, что нужен порох для салюта и ракеты, и лишь спросил у солдата:

— Сколько надо?

— А в какой упаковке порох? — поинтересовался солдат.

— Не знаю. Эй, вахмистр, проводи к; фельдфебелю. Пусть возьмут, сколько им надо.

Мальчики многозначительно переглянулись. У них на этот счет уже был подготовлен свой план. Ракеты для Трофима Денисовича — первым делом! Но они решили и для себя поживиться черным порохом для охоты.

Порох стоял в жестяных банках — девять банок. А ракеты — в картонных коробках, по десять штук в каждой. На коробки были наклеены цветные ярлыки.

— Трех банок пороха да по коробке ракет каждого цвета хватит, — сказал солдат.

— На все залпы? — спросил Юра. — На все фейерверки?

— На какие все? На один.

— Залп и ракетный салют в честь генерала Слащева! Залп и салют по случаю взятия Орла! Залп и салют за взятие Царицына! — И Юра загнул сначала один, потом второй и третий пальцы.

— По случаю взятия Киева! — напомнил Степа.

— За победу Юденича под Петроградом и Колчака в Сибири, — добавил Коля.

— Ну, это ты, хлопец, хватил лишнего, — усмехнулся солдат. — Адмирал драпает уже четвертый месяц…

— Ладно, и без Колчака получается пять, — сказал Юра и показал ладонь с растопыренными пальцами.

— Вы что, господа хорошие?! Да столько выстрелов пушчонки эти не выдержат, разнесет их на черепки…

— Ну, пусть не из пушек, пусть за все остальное будут ракетные салюты, — предложил Коля.

— За какое остальное? — удивился солдат.

— Тост за победу генерала Миллера, наступающего с англичанами от Архангельска и Мурманска! — сказал Степа.

— За вступление в Москву на белом коне! — предложил Юра. — Это главный салют из пушек и ракет.

Артиллерист хмыкнул, пожал плечами, усмехнулся.

— Тащите! Все равно пушчонки сорвет с первого выстрела…

— Да забирайте хоть половину, не жалко! — хрипловатым басом предложил фельдфебель.

И мальчики немедленно стали перетаскивать порох и ракеты на линейку. Было взято семь банок черного пороха и двадцать четыре коробки с ракетами — по шесть коробок каждого цвета.

— Только не курить! — строго предупредил солдат.

— Что, мы не понимаем, что ли? — ответил Коля. — Гони скорее!

Но их никто и не думал задерживать.

— А куда же мы сложим боеприпас, чтобы надежнее? — спросил артиллерист, как только они въехали во двор.

— В кладовку возле конюшни, — сразу сказал Юра.

Пока все складывалось очень хорошо, как по расписанию…

— Ключ я возьму! — заявил солдат, когда все было перенесено в кладовку.

Юра протянул ему ключ, солдат сунул его в карман и пошел к товарищу, чистившему пушечные стволы.

Юра подмигнул Коле, тот — Сереже. И все трое вразвалочку, не спеша спустились в сад. Степа был оставлен возле солдат на всякий случай.

Со стороны сада дом был двухэтажный, с двумя широкими верандами во всю длину дома, увитыми зеленью. Сейчас Осман с помощью двух рабочих-татар опускал виноградные лозы на землю, чтобы открыть среднюю часть нижней веранды. В ней уже была выпилена вся середина деревянного борта. Это была сцена. Рабочие снимали с воза и устанавливали рядами садовые деревянные скамейки.

— У тебя? — раздувая ноздри, спросил Коля.

Юра молча вынул руку из кармана и показал второй такой же ключ.

— Сейчас нельзя, заметят, — предупредил Сергей. — Мы пошли пока к пушкам, поможем солдатам. А ты, Юра, сходи к Максу, посмотри расписание салютов и тостов. Пусть поменьше будет, скажи, что пороху и ракет мало…

3

Вечерело. Подъезжали линейки, фаэтоны, на рейде стояло небольшое военное судно, прибывшее из Ялты, во двор въезжали автомобили. Осман не позволял кучерам и шоферам оставаться во дворе, а отправлял их на ближайший пустырь у поворота дороги, где была приготовлена еда для людей и фураж для лошадей.

По саду уже разгуливала оживленная толпа разодетых дам, офицеров, мужчин во фраках.

Мальчики и Лиза, волнуясь, ждали, когда появится «милый поручик Жан, взявший на себя командование всей артиллерийской и феерической частью праздника», — как выразилась Варвара Дмитриевна.

Скоро перетянутый ремнями, худой, как жердь, поручик Жан появился возле пушек. На его лакированных сапогах звенели крошечные серебряные шпоры. Пришел унтер. Судя по его красному лицу, он уже где-то напробовался вина. Солдаты вскочили, отдали честь начальству.

— Значит, комендант прислал пятнадцать человек под твоей командой? — спросил унтера поручик.

— Так точно, ваше благородие! — рявкнул унтер.

— По двое человек поставишь на каждую пушку. Залпы — по моей команде. Потом будем салютовать ракетами. Сколько ракетниц принес?

— Десять, ваше благородие!

— Пускать ракеты отсюда вверх, в направлении сада. Я буду стоять на углу верхней веранды с белым платочком. Как взмахну платочком, ты командуй — «огонь». Ясно?