Первый выстрел

— Джо! — позвала Лидия Николаевна.

Мальчик открыл глаза и сразу вскочил, как будто и не спал. Быстро подойдя к Юре, он шаркнул ножкой, поклонился одной головой и сказал:

— Гуд монинг.

Выждав, пока Юра протянет ему руку, он шагнул вперед, как-то неудобно пожал ее, сказал:

— Джон, — и, сделав шаг назад, застыл на месте.

Был он в странном костюме: с голыми коленками, в рубашке с огромными карманами на груди и пребольшущим толстым галстуком. На шее болтался свисток, с плеча свисал целый пучок ленточек, а на рукаве нашиты какие-то значки.

«Здорово! — подумал Юра. Но он сейчас же настроил себя на иной лад: — Подумаешь, задается!» Его, Юру, тоже учили шаркать ножкой, и он тоже может, если захочет.

Он выпрямился, выпятил грудь вперед и гордо спросил, чтобы доказать свое превосходство:

— Почему ты большой, а штанишки выше коленок?

Джон не рассердился, а снисходительно улыбнулся.

— Джон — бойскаут и носит форму, — ответила за него Лидия Николаевна. — Он двоюродный брат моих девочек. И к тому же он не простой бойскаут, а командир звена. Видишь, ленточки и нашивки на рукаве?.. А сейчас, Джон, покажи Юре сад, оранжереи, павлинов. Можете половить рыбу.

— Мне не хочется! — возразил Юра.

Явное превосходство Джона его раздражало.

— А-а-а! Да у вас, Джон, ружья есть? — вмешалась Лидия Николаевна.

— Монтекристо… Хотите пострелять в цель?

— Конечно, хочу! — обрадовался Юра и первый побежал к двери.

— Мальчики, можете не спешить. Гонг позовет вас к обеду, — услышал он вдогонку голос хозяйки.

3

Они лежали на траве под дубом и стреляли из маленьких ружей монтекристо, каждый по своей цели. Осмотрели мишени-листы с черными кругами посредине, прибитые к дубам. Джон попал в черное яблочко восемь раз из десяти. Юра смотрел на свою мишень и не верил глазам. Он даже водил пальцем, стараясь нащупать пробоины. Попала только одна пулька, да и то далеко от яблочка. Юра молча «взбычился», ожидая насмешек. Эх, не надо было врать, будто он и раньше много стрелял…

Джон не смеялся, не «обзывал» его.

— Ничего особенного. Тренировка нужна, — дружелюбно сказал он.

— Ага! — охотно согласился Юра.

— Смотри! — Джон расставил указательный и большой пальцы левой руки вроде буквы «У». — Это прорезь прицела. А вот, — он поставил позади «У» указательный палец правой руки, — мушка на конце дула. Надо, чтобы мушка виднелась точно посредине, не ниже и не выше, на одном уровне. — Он установил все три пальца на одинаковой высоте. — Затем я подвожу мушку под яблочко на мишени. Надо, чтобы мысленно получилась прямая линия: глаз — прорезь прицела — мушка — мишень. Набираю в грудь воздух, затаиваю дыхание и плавно нажимаю на собачку. Только не дергать! Вот так. — Он показал. — Попробуй!

Юра колебался. Можно бы сказать: «И без тебя знаю!» Или: «Надоело». Но очень хотелось пострелять. А если он потом на смех поднимет?..

— Не хочу! Рука болит! — соврал он.

— Честное слово скаута, ничего не расскажу девчонкам!

Юра лег, прицелился так, как советовал Джон, выстрелил — и попал. И сразу же настроился дружелюбно. Они выстрелили еще по двадцать патронов, а потом пошли по парку и стреляли в ворон, сидящих на деревьях. Джон сбил пять штук, Юра — ни одной, зато он подстрелил ястреба на самой верхушке дуба.

Ястреб не улетел. Джон хотел пристрелить его, но тогда ястреб считался бы общим трофеем, и Юра не позволил. Он полез за ястребом на дуб, все выше и выше. Ястреб оказался преогромным. Он растопырил крылья и, когда Юра схватил его за крыло, больно клюнул в руку. Юра едва не свалился. И как он не догадался захватить с собой палку!

С высоты Юра увидел сквозь листья раздольную степь и далеко по дороге впереди столба пыли экипаж, запряженный белыми лошадьми. По бокам экипажа скакали двое верховых.

— Палку нужно! Поищу внизу, — крикнул Юра сверху и слез с дерева. Он рассказал об экипаже Джону.

— Если белые лошади, значит, дед едет! — сказал тот.

Юра сразу же вспомнил услышанное: «…старик Бродский уехал в Саксагань». Между тем он, оказывается, уже подъезжает, а в кабинете Бродского — дядько Антон… Слепок делает…

— Подожди, я сейчас! Или сам ястреба достань! — крикнул Юра и побежал предупредить дядька Антона.

Вот валяется ворона, еще одна, и еще, и еще. Здесь они стреляли в цель. Он чуть не сбил с ног Борьку — Табаки и наконец подбежал к дому, взлетел на крыльцо, ворвался в гостиную. Кто-то идет. Он спрятался за дверью. Прошел красный старик с бородой. Юра побежал дальше. Вот и гостиная. Лидии Николаевны нет. Юра вскочил в кабинет.

Дядько Антон сидел на полу возле раскрытого шкафа и примерял слепки из белой глины к каким-то неинтересным предметам. Бронзового коня на дыбках Юра нигде не видел.

— Бродский едет! — крикнул он.

— Тише! — сказал дядько Антон, вскочив и укладывая слепки, тряпки, бутылку с водой в саквояж. Он собрал расставленные на полу «каминьци» и сложил их аккуратно в шкаф.

Юра страшно волновался, то подбегал к двери, то замирал и, прислушиваясь, выглядывал из окна. Дядько Антон открыл дверь, услышал голоса, восклицания… Он поманил Юру пальцем, подбежал к окну, открыл.

— Тут невысоко, — сказал он. — Я тебя спущу за руки, а потом подам саквояж. Ты положишь его вон в тот куст и пойдешь по своим делам.

Юра не стал дожидаться, пока его спустят за руки, спрыгнул и упал, оглушенный. Будто искры из глаз посыпались. В ушах шумело. Сверху из окна нагнулся дядько Антон, протягивая саквояж. Юра подхватил его, побежал к кустам, влез в середину, сунул под ветви и вылез с другой стороны. Затем он посмотрел на дом — окно закрыто — и побежал в сад. И снова наткнулся на Борю — Табаки. Что, его девчонки, что ли, прогнали?

Джон ждал его у того же дереза. Ястреб со связанными шнурком крыльями лежал на земле, хищно раскрыв клюв и растопырив когти.

— Ты где так долго был?

— Так!

Донеслись странные звуки.

— Гонг! Пойдем обедать и возьмем ястреба. Дед будет очень доволен. Одним разбойником стало меньше. Серые вороны тоже хищницы — таскают цыплят.

Старик Бродский, большой, грузный, с густой бородой и усами, торчащими в стороны, как пики, стоял на веранде. Голова его была слегка наклонена к левому плечу, ну точно так, как его передразнивал Дмитро Иванович. Увидев ястреба в руках мальчиков, тащивших его за раскрытые крылья, он закричал громовым голосом:

— Попался разбойник! Кто убил?

— Юра! — сказал Джон.

— Сын Петра Зиновьевича Сагайдака, — пояснила Лидия Николаевна.

— Молодец! Из тебя выйдет отличный офицер.

— Я не хочу в кадетский корпус, — пробормотал Юра.

— Это почему же?

— Я хочу… как Дмитро Иванович, археологом… Он говорил… интересно… путешествия…

— А-а-а! Дмитро Иванович и тебя с толку сбивает! А часто он у вас бывает?

Юра заметил странный взгляд расширенных глаз Лидии Николаевны, смутился и не ответил.