Первый закон. Трилогия
Шрифт:
– Я здесь чужая, – сказала она.
– Как и любой из нас.
– Да. Но это мой дом. – Она поднялась со скамьи. – До свидания, Логен.
– Прощай, никто.
Она повернулась и медленно пошла прочь. Логен смотрел ей вслед, качая головой. Байяз прав: место это странное, но люди здесь еще более странные.
Логен проснулся, болезненно дернувшись, моргнул и повел дикими глазами вокруг себя. Темно. Нет, не совсем темно, конечно, поскольку здесь всегда слабо отсвечивали огни города. Послышался какой-то звук, но теперь все стихло. Жарко. Жарко, тесно и невыносимо душно, несмотря на липкий сквознячок от открытого окна. Логен простонал,
К несчастью, в этом месте никто не мог просто пописать в горшок. Зато здесь имелась специальная штука вроде плоского деревянного уступа с дыркой, помещавшаяся в отдельной маленькой комнатке. Логен заглянул в ту дырку в первый день, когда они прибыли сюда, недоумевая, для чего она может предназначаться. Там было очень глубоко и плохо пахло. Малахус потом объяснил ему это бессмысленное варварское изобретение: туда надо садиться – прямо на жесткое дерево, чтобы неприятный сквозняк обдувал твои яйца. Такова уж цивилизация, насколько мог понять Логен: людям нечем заняться, и они выдумывают способы сделать простые вещи сложными.
Он выбрался из постели и двинулся в ту сторону, где, как он помнил, была дверь. Он нагнулся вперед и ощупывал руками воздух перед собой: слишком светло, чтобы спать, но слишком темно, чтобы толком что-то разглядеть.
– Долбаная цивилизация, – пробормотал он, возясь с защелкой на двери.
Наконец, осторожно ступая босыми ногами, он выскользнул в большую круглую комнату между спальнями.
Там было прохладно. Голая кожа обрадовалась холодному воздуху после влажной жары в спальне. Почему он не лег спать здесь вместо этой духовки в спальне? Не вполне очнувшись от мучительной сонной одури, Логен щурился на тонувшие в тени стены и пытался вычислить, какая из дверей ведет к дыре для опорожнения. При его везении можно ненароком вломиться в спальню Байяза и помочиться на первого из магов. Подходящее дело, чтобы улучшить дурное настроение волшебника.
Логен шагнул вперед и с грохотом ударился обо что-то – врезался ногой в угол стола. Выругавшись, схватился за ушибленную голень и тут вспомнил про кувшин. Он нырнул вперед и едва успел поймать уже падающую посудину за край. Теперь глаза Логена немного приспособились к полумраку, и он даже слабо различал цветы, нарисованные на холодной блестящей поверхности. Он хотел поставить кувшин обратно на стол, как вдруг его осенило. Зачем идти куда-то, когда под рукой есть отличный горшок? Логен огляделся по сторонам, пристроил кувшин в подходящее положение… и застыл.
Он был не один.
Высокая стройная фигура, неотчетливая в полумраке. Логен едва различал длинные волосы, развевавшиеся на сквозняке из раскрытого окна. Он напряг глаза, вглядываясь в темноту, но не смог рассмотреть лица.
– Логен…
Женский голос, тихий и нежный. Однако Логену совсем не понравилось его звучание. В комнате было холодно, очень холодно. Он крепче сжал кувшин.
– Кто ты? – гаркнул он неожиданно громко в мертвой тишине.
Что это, сон? Он потряс головой, стиснул в руке кувшин – нет, все реально. До ужаса реально.
– Логен…
Женщина беззвучно придвинулась ближе к нему. Тусклый свет из окна позволил увидеть сбоку ее лицо: белая щека, залитая тенью глазница, уголок рта. Затем все опять кануло во тьму.
В ней было что-то знакомое… Логен отчаянно рылся в памяти и пятился назад, не отводя глаз от женского силуэта и держась так, чтобы между ними все время
оставался стол.– Чего ты хочешь?
В его груди было ощущение холода, предчувствие беды. Он знал, что должен крикнуть, позвать на помощь, разбудить остальных, но зачем-то ему требовалось узнать, кто здесь. Ему нужно знать… Воздух стал леденящим. Логен уже видел собственное дыхание, клубящееся перед лицом. Его жена мертва, он знал это; мертва, и ее холодное тело вернулось в грязь много лет назад, далеко отсюда. Он сам видел деревню, сожженную дотла и заваленную трупами. Его жена мертва… однако…
– Телфи? – прошептал он.
– Логен…
Ее голос! Ее голос! Логен раскрыл рот. Она протянула к нему руку через полосу света, падавшего из окна. Бледная рука, бледные пальцы, длинные белые ногти… В комнате стоял холод, ледяной холод.
– Логен!
– Ты мертва!
Логен поднял кувшин, чтобы разбить его о голову женщины. Рука потянулась к нему, широко разведя пальцы…
Внезапно в комнате стало светло, как днем. Еще светлее. Сверкающий, ослепительный свет. Смутные контуры дверей и мебели превратились в жесткие белые кромки и черные тени. Логен плотно стиснул веки, прикрыл глаза рукой, вскрикнул, отшатнулся к стене. Раздался оглушительный треск, похожий на грохот обвала; разрывающийся, раскалывающийся звук, словно падало огромное дерево. Комнату заполнила вонь горящей древесины. Логен приоткрыл один глаз и посмотрел через щелку между пальцами.
Комната странно изменилась. Она снова погрузилась в темноту, но не такую густую, как прежде. Свет просачивался внутрь через огромную рваную дыру в стене – там, где раньше было окно. Два кресла исчезли, третье балансировало на трех ножках, а обломок четвертого слабо светился и дымился, словно сук, долго горевший в костре. Стол, который мгновение назад стоял прямо перед Логеном, валялся в другом конце комнаты, расколотый пополам. Часть потолка рухнула, оторвавшись от стропил, пол был завален кусками камня и штукатурки, обломками дерева и осколками стекла. От странной женщины не осталось и следа.
Байяз в ночной рубашке, хлопавшей его по толстым икрам, нетвердыми шагами пробрался по руинам к зияющей дыре в стене и выглянул в ночную тьму.
– Его больше нет.
– Его? – Логен уставился в дымящееся отверстие. – Она знала мое имя…
Волшебник доковылял до единственного уцелевшего кресла и рухнул в него, вымотанный до предела.
– Скорее всего, это был едок, посланный Кхалюлем.
– Кто? – переспросил в замешательстве Логен. – Посланный кем?
Байяз вытер пот с лица.
– Ты, кажется, говорил, будто не хочешь знать.
– Верно.
Этого Логен не мог отрицать. Он почесал подбородок и поглядел в дыру на рваный кусок ночного неба, гадая, не пора ли переменить свое отношение к событиям. Но было уже поздно: в дверь отчаянно заколотили.
– Открой, ладно?
Логен пробрался сквозь хаос обломков на полу и отодвинул засов. В комнату, оттолкнув его плечом, ворвался рассерженный стражник со светильником в одной руке и обнаженным мечом в другой.
– Я слышал шум!
Свет его лампы скользнул по обломкам, добрался до рваного края выдранной штукатурки, до вывороченных камней и бездонного ночного неба в проеме.
– Мать твою… – прошептал стражник.
– К нам явился незваный гость, – буркнул Логен.
– А-а… Я… Я должен уведомить… – Стражник выглядел совершенно сбитым с толку. – Уведомить кого-нибудь…
Он попятился к двери, наткнулся на рухнувшую балку и чуть не упал. Логен слышал, как его сапоги загрохотали вниз по лестнице.
– Что такое едок? – спросил Девятипалый.