Пёс, балбес и Я

Была б молодая, холостая и одинокая – другой разговор. Окунулась бы в омут с головой и гори оно все синим пламенем. Но я не в том положении, чтобы беспокоиться только о своих хотюнчиках.

Да, Артуру не нужно что-то говорить, его поступки сами за себя всё давно и однозначно сказали. Его действия просто не могут быть направлены на то, чтобы пару раз затащить меня в постель – ему для этого совсем не нужно было столько всего делать для меня и моего сына. Хотел бы, извиняюсь, просто меня трахнуть, пошел бы другим путем, совершенно себя не напрягая. Немножко внимания, чуть-чуть обнимашек, пара нежных слов, и вот я уже активно наставляю рога мужу. Наверное! Много ли задолбавшейся от быта и многолетних моральных издевательств бабе надо?

Нет, тут что-то другое. Он явно что-то ко мне испытывает, но что? Насколько это чувство велико, глубоко и как долго оно продлится?

Морозов не из легкомысленных людей. И как только наши отношения переживут себя, он не станет нас с мелким выгонять… И сказать об этом точно не сможет.

Но какого будет мне на все это смотреть?

Так, стоп меланхолии и грустным мыслям.

Хочет отношений? Будут ему отношения. Я-то точно не против! Но с его территории, пожалуй, ноги мы все-таки сделаем, врубив некий режим эдаких неблагодарных свинок. Мне бы очень не хотелось попасть из огня да в полымя. Я еще от прошлых отношений отойти не успела, чтобы вот так с разбегу занырнуть в новые.

Приняв, как мне казалось, единственно верное решение, я заметно приободрилась и повеселела, разом поверив и в себя, и в собственные силы и в то, что Барс поймет мои мотивы. Спина, к счастью, не болела совсем, видимо все-таки она больше страдала от психологического зажима, нежели от краткого поднятия тяжестей.

Со второго этажа по лестнице я спускалась практически вприпрыжку, отчаянно мечтая принять ударную дозу кофеина на грудь, пока пижамная братия еще не вышла на охоту. Не тут-то было, ага!

Вся честная компания обнаружилась на кухне в стиле прованс, умытая, одетая и уплетающая ароматную кашу со свежими фруктами. Точнее, почти вся. Самого главы семейства не было, вместо него присутствовала женщина в возрасте, мирно читающая утреннюю газету, и зорко следящая, чтобы мелочь не баловалась едой.

– Доброе утро, мам! – болтая ногами, весело отозвался мой киндер, которого смена обстановки и действующих лиц явно не напрягала от слова вовсе.

– Доброе утро, теть Кать! – вторил ему перемазанный по уши Ванюшка, тоже явно довольный прибавлением в семействе.

– Доброе утро, Екатерина Андреевна, - вежливо поприветствовала меня женщина, поднимаясь. – Меня зовут Апполинария Евгеньевна, и я няня Ванюшки. А с сегодняшнего дня и Мишутки. Рада с вами познакомится. Налить вам чаю?

– Взаимно, - с трудом выдавила из себя, медленно опускаясь на винтажную табуретку с гнутыми ножками. – Это, наверное, в ваши обязанности не входит.

– Мне не трудно, - по-доброму улыбнулась та, принимаясь бодро хлопотать у плиты. – Я отредактирую расписание занятий детей, внесу развивающие игры и занятия по возрастам. Вам удобнее будет посмотреть график сегодня вечером или завтра к утру?

Я мысленно присвистнула, принимая от нее кружку с ароматным чаем и долькой свежего лимона.

Так Барс, выходит, на счет няни все-таки не шутил?

Он серьезно настроен, чтобы мы с Мишупсенем жили у него? Да и няня явно не для того, чтобы ребенок не просто под ногами не путался, по ней с первого взгляда видно – профессионал.

Вот, черт! Похоже, сделать отсюда ноги, пока не поздно, так просто не выйдет…

– Делайте, как вам удобно, - брякнула обомлевшая я, гладя как Апполинария Евгеньевна одной лишь вскинутой бровью успокаивает малышню и невозмутимо протягивает салфетку, которой дети с радостью начинают вытирать со стола пролитый какао.

– Тогда займусь им во время дневного сна, - кивнула тем временем женщина. – Если у вас есть какие-то пожелания, я все непременно учту. Думаю, мы подружимся.

– Я даже не сомневаюсь, - искренне сказала я, думая о том же самом… и переживая еще больше.

Надо ли еще раз повторять, что подобное отношение ко мне и моему киндеру было абсолютно незнакомо?

Блин, что же ты со мной творишь?

Кстати, где его самого носит?

– А вот и Артур Александрович вернулся, - услышав шум, который я совершено не заметила, погруженная в свои мысли, вдруг улыбнулась няня, глядя в сторону холла.

Я обернулась туда же, чувствуя, как неожиданно замирает сердце… и останавливается насовсем.

В дверях действительно стоял Морозов. Нереально бодрый, возмутительно свежий, гладко выбритый, пахнущий добрым утром, умопомрачительным люксовым одеколоном, и с букетом шикарных белых роз в руках.

Я почувствовала дикое желание спрятаться под стол.

Вот что начинается-то, а?!

– Уже проснулась? – усмехнулся Морозов, оценив одним взглядом мирную обстановку на кухне, из которой резко выбивалось только мое обалдевшее лицо.

Впрочем, его и это не смутило. Букет осторожно лег мне в руки, а горячие губы по-свойски коснулись моего виска:

– Доброе утро.

Я промолчала, не зная, как реагировать. Зато высказалась лохматая братия, одинаково наморщив перемазанные в каше носы:

– Фу-у-у!

– Мальчики, - всплеснула руками няня. – Так нельзя! Это некрасиво!

– А зачем они целуются? – справедливо возмутился Ванька, пока я медленно краснела до корней волос.

– Да, зачем? – поддакнуло и мое чудо.

Под строгим взором двух пар глаз я покраснела еще больше. Барс же, этот великовозрастный балбес откровенно веселился, наливая себе кофе из пузатой кофеварки, и явно отвечать за свои действия не собирался. К счастью, на помощь пришла Апполинария Евгеньевна, ловко забирающая пустые тарелки и складывая их в посудомоечную машину:

– А почему вас родители целуют?

– Потому что любят? – переглянувшись, хором предположила мелкотня.

Я уже под землю собиралась провалиться!

– Вот и они друг друга любят, - забивая последний гвоздь в крышку гроба с моей попыткой сделать хорошую мину при плохой игре, невозмутимо объяснила эта… добрая женщина! – Поэтому и целуются.

– Ну тогда ладно, - почесал макушку мой киндер, медленно тикая из-за стола. Ванька шуршал где-то следом, явно пребывая в еще более глубоких раздумьях.

Няня, посмеиваясь, погнала двух любознательных на второй этаж, одеваться на прогулку – за окном светило яркое бодрое солнце, с крыш, наконец-то, начало капать, а по высоким и мягким сугробам пушистым козликом уже скакал абсолютно счастливый хась…

Идиллия, матушку ее!

– Дядь Артур, - я не успела даже постучаться головой о стол, как в опустевшую кухню вернулся Мишупсень с самым серьезным выражением лица, которое я когда-либо у него видела.