Пёс, соединяющий сердца
Шрифт:
«Чего-то я не подумала, – написала Дарья. – Но твой, Люд, тоже сбежит. Вот посмотришь!»
Людмиле были неприятны эдакие прогнозы, но Вика утешала, как могла:
«Людмила, никого не слушай! Мне вот мама всю жизнь на уши шептала, чтобы я не вздумала доверять мужчинам. Еще постоянно твердила, чтобы я честь берегла как зеницу ока! Помню, ко мне пришел врач! Девочки, это был обычный врач! Только дядька. Так я к нему спиной стояла, он мне легкие слушал, и вошла мама. Вы бы слышали, что там началось. Она его чуть за домогательства не посадила!»
«Не ври, Вика, тогда такой статьи не было», – написала Даша.
«Поэтому и не посадила. И чего? Сижу я теперь с маменькой, а она мне и говорит, какой же я была дурочкой, когда ее слушалась!»
«Люд, а вы с ним хоть целовались? – спрашивала Дарья – Он говорил, что любит? Что жить не может? Говорил?»
«Людмила, ты, главное, скажи – он тебе в загс пойти обещает? – допытывалась Вика. – И где жить-то будете?»
Людмила отвечала быстро и с радостью. Она писала, что в любви ей еще не
Перед сном она еще раз просмотрела фотографии. Странно, отчего это девчонки не выразили бурного восторга. Ведь очевидно же, что мужчина – несомненный красавец. Ну да, немного полноват, но мужчина должен иметь вес. Лысоват? Ничего, вон сколько артистов вообще без волос, и живут ведь как-то… Даже и не как-то, а хорошо живут. Ростиком невелик. Наполеон! Зато он добрый. И к Людмиле у него такое уважение…
Маменька к Мышкину заявилась прямо на работу:
– Сын мой! У нас большая беда, – горестно закатила она глаза, потом схватила его за руку и поволокла из здания на улицу.
– Что стряслось, мама? – взволновался Лев Венедиктович. – Мам, отпусти мою руку, я и без того спотыкаюсь! Куда мы идем? Что за горе?
Мария Лукинична плюхнулась на лавочку возле центрального входа и лишь тогда выпустила руку сына.
– Садись, Лев… И постарайся все принять без паники.
После таких слов паника сама собой начала овладевать Мышкиным.
– Мама! Что с папой? С Юркой все в порядке? А Таня? С ней ничего не случилось?
– Случилось с тобой, – выдохнула мать. – Ты… Все нормально, Левушка, ты болен. Страшно. Я пришла показать тебя нашему профессору. Я уже договорилась, все будет хорошо, и ты… ты станешь здоровым.
Мышкин нервно сглотнул.
– А… а что у меня болит? – осторожно поинтересовался он.
– Да сущие пустяки, – махнула рукой маменька и тут же выдохнула. – Все! У тебя, Левушка, как-то враз отказали все органы. Ты потерял зрение, нюх, память и… и разум. Вероятно, птичий грипп.
Мышкин повращал глазами, подергал носом – все работало нормально.
– А откуда у тебя такая информация? – недоумевал он. – Я совершенно замечательно вижу. И нюх, мам, я ж не собака, чтобы терять нюх! Да и с разумом…
– Мне рассказала Танюша, что ты привел к себе ужасную женщину, Лева! – перебила его мать. – И про какой разум может идти речь?
Мышкин горько усмехнулся.
– Вот оно в чем дело… И что же сделает твой профессор?
– Он… Он возьмет у тебя анализы! – с жалостью проговорила мать. – Вдруг тебя чем-нибудь опоили? Всыпали яд, снотворное, приворотное зелье…
Мышкин взял мать за руку и с улыбкой произнес:
– И пусть, мама. Пусть мне всыпали этот яд, влили это зелье… Ты понимаешь, я вдруг понял, что могу быть счастлив!
– А со мной, что же, ты не был счастлив? – растерялась женщина. – Разве мы не любим тебя всей нашей семьей? И я, и папа, и Танюшка, и даже Юра с его Валентиной? Чего тебе еще надо?
– Вы меня любите. Но у тебя есть муж, у Танюшки тоже, папе вон… где-то сокровище откопала, Юрка с Валентиной счастлив, а я… я тоже нашел своего человека. Любимого…
Мать резко поднялась и поправила на шее платок.
– Я непременно должна посмотреть на этого твоего… любимого человека! Я еще посмотрю, достойна ли она твоей любви! Приведи ее, я посмотрю, что она из себя представляет, эта…
– Э-э, нет, мама, так не пойдет, – улыбнулся Мышкин. – Ты ж так и напугать можешь.
– Валентина же не напугалась!
– А Милочка, она очень нежная натура. Она такая…
– Хм… А Танюшка сказала, что там обыкновенная тетка, в возрасте. И ничего особенного.
– Так вот и веди Танюшку к своему профессору! – обиделся вдруг Мышкин. – Это у нее пропало зрение, отказали нюх и разум!
Он резко встал, повернулся и ушел работать.
Мать только долго с недоумением смотрела ему вслед.
– Как же быстро взрослеют детки… Вот и Левушка подрос… Да, у него сейчас очень трудный переходный возраст…Утром на прогулке они встретили Зинаиду с Ричем.
– Здрассьте, – сразу же направилась к ним Зинаида. – А я уже жду вас, жду… Я фотографии сделала. Вот… Только не получилось его поймать, где он над животными зверствует.
– И не надо! – вытаращилась Людмила. – Хватит уже зверств-то! Вы что?! Мы сами… мы что-нибудь придумаем.
– Если надо, я могу и дальше фотать, – охотно предложила хозяйка Рича. – Он ничего, не ругается.
И все же договорились, что больше съемок не нужно.
Людмила забрала фото и решила дома рассмотреть их в деталях. Да и Мышкину хотелось показать трофей. А пока ей надо было еще успеть в магазин и в кулинарию. Все же она обещала пирог.
В магазине работала одна касса, а потому очередь была длиннющая. Людмила набрала полную корзину и сейчас стояла и морщила лоб – все ли она взяла, ничего ли не забыла. Вот ведь, вроде бы и хотела взять чего-то к чаю, а получилось…
Неожиданно она почувствовала на себе пристальный взгляд. Обернулась. На нее смотрел мальчишка, который измывался над Мишкой. Как его звать-то? Лев же говорил… нет, забыла…
Людмила фыркнула, одарила мальчишку гневным взглядом и отвернулась.
– Здрассьть… – услышала она рядом с собой тихий шелест.
Он стоял уже возле нее, комкал в руках какую-то пачку с сухариками, и было
видно, что сильно волновался.– И тебе не хворать, – буркнула Людмила и отвернулась.
– А… а как там Груша? – снова едва слышно спросил парень.
– Груша? – вздернула брови Людмила. – Ну-у… я не знаю, какую вы конкретно имеете в виду, но думаю, что в этом году груши расцветут рано. Весна чудесная.
– Нет, я не про грушу, я про собаку…
– А-а, ты про собаку… Так он не Груша тебе, он Мишка. Какой же он Груша? Его никто не бьет, не пинает, собак на него не травит. Спит себе на постельке, со мной. Ест, гуляет, игрушки ему покупают, друзья у него появились… а не только враги. Мишка только сейчас жить начал.
– Вы… вы передайте ему, пожалуйста… – протянул мальчишка пачку с сухариками. – Он их любил. Скажите, что… ничего не говорите… просто передайте.
Людмила пристально посмотрела на мальчишку. У того дрожал подбородок, и глаза он уводил куда-то в сторону. Правда, что ли, переживает? Или так – притворяется?
– Нет уж… – отказалась она. – Не буду я ему эти сухари передавать. И тебе их есть не советую. Там только соль и перец. Зачем же собаке желудок портить? Он у нас мясо ест, с овощами, с рисом… Кефир любит. Витаминки ему даю, собачьи. Не надо ему это. Да и сам тоже не ешь.
Мальчишка послушно сунул пачку обратно на полку. Потом остановился, хотел еще что-то сказать, да так и не решился, быстро вышел из магазина.
– Вот что за отец урод! – с горечью выдохнула Людмила. – И собак мучает, и сына своего не жалеет…Глава 7. Секретная операция
Мышкин пришел ровно в семь. И опять с сумкой.
– Ничего, что я опять с Рыжиком? – осторожно спросил он в прихожей. – А то кот как увидел, что я собираюсь, так сам в сумку прыгнул… Ну не оставлять же его там на весь вечер.
– Это очень здорово! – радостно улыбнулась Людмила. – А то вы бы пришли, а Мишка бы искать начал – где Рыжик, где… ой, вы его выпустите, он скребется.
Скребся не Рыжик, это Мишка уже потерял всякое терпение и старался отпустить дружбана на волю. Мышкин расстегнул сумку, и оттуда осторожно показалась рыжая голова. Мишка радостно завилял хвостом и от нетерпения тявкнул. Голова тут же спряталась.
– Ты посмотри, какой он у вас кокетливый, – усмехнулась Людмила.
Но Мишка не стал ждать, когда гость накокетничается, он запрыгнул в сумку, и кот оттуда вылетел кометой. Мишка сиганул за ним.
– Вот и славно, – выдохнула хозяйка. – А то прямо как чужие.
– И не говорите, Милочка…
Вот что только имя не делает с человеком. Как только Мышкин называл ее Милочкой, Людмиле сразу хотелось стать мягкой, доброй, покладистой и милой. И она старалась изо всех сил. Даже прихихикивала глуповато. Но, похоже, Льву это очень нравилось. Он начинал острить и смелее строил глазки.
– А давайте сразу к пирогу перейдем, – игриво улыбнулась Людмила.
– Да! И даже не пойдем в гостиную! Прямо здесь, на кухне, и перейдем! – предложил Лев Венедиктович. – А я еще вина нам принес. Только оно слабенькое-слабенькое, чтобы не спиться.
Вот это Людмила уже не приветствовала. Чего это каждый день вино? А не алкоголик ли он? Еще не хватало.
– А что – без вина мы совсем не обойдемся? – насторожилась она.
Мышкин смущенно почесал нос, потом поднялся и молча вылил всю бутылку в раковину.
– Это чтобы… ну вдруг вы подумаете, что я алкоголик, – пояснил он.
– С чего это я вот так возьму и подумаю? – пожала плечами Людмила. – И потом… может быть, вы придете домой и выпьете еще одну бутыль, я ж не знаю.
– Нет! – испуганно вытаращился Мышкин. – Я не выпью. Мне мама не разрешает пить. Она… В общем, я сам решил – не пью, и все тут.
Людмила поверила. Не похож был Мышкин на алкоголика. Да и брюки у него второй день наглажены.
– У вас, я смотрю, брючки так наглажены, – сделала она ему комплимент.
– А! Это да, – закивал Мышкин. – Наглажены. Я вчера утюг купил. А то он у меня как сломался в каком-то году, так и… Да он мне и не нужен был, а уж раз вы… То я…
Людмила заалела. Вот ведь как приятно осознавать, что ты на кого-то благостно влияешь.
– Я вам сейчас фото Курищева покажу! – вдруг вспомнила она.
Теперь они сидели друг напротив друга и рассматривали фотографии.
– Какой неприятный овал лица, – аккуратно заметил Мышкин. – Расплывчатый такой, откормленный… И голова… волос совсем почти не осталось, обратили внимание? Заметили?
Людмила кивала. Она уже давно заметила, что и у самого Мышкина не райские кущи.
– И толстый еще. Вот не старик же, а толстый, – продолжал перечислять свои же «достоинства» Мышкин. – Очень неприятный типаж. Прямо очень! Особенно вот здесь.
На этом фото Курищев держал за шею Гурона и хищно улыбался. Гурон тоже скалился во всю пасть.
– Мне эту фотографию просто необходимо! – вдруг заявил Мышкин. – Только… А у вас есть фотоаппарат? Ах да! Вы ж нас вчера фотографировали! Милочка, щелкните, пожалуйста, Мишку. Но только чтобы он выглядел несчастным. Бе-едненьким таким. Мне очень надо.
Людмила достала фотоаппарат, а потом поискала глазами Мишку. Тот пытался достать лапой до кота, который восседал на подоконнике в гостиной. Там же, на подоконнике, стояли любимые цветы Людмилы – королевские герани. Но животные относились к растениям без трепета. Например, Рыжик, спокойно понаблюдав, как скачет Мишка, просто взял и лапой смахнул горшок с геранью псу на голову. Мишка отскочил, а горшок грохнулся на пол и развалился.
– Я вам куплю новый, – немедленно кинулся Мышкин подбирать осколки.