Песчаные черви Дюны

Довольный собой, Хрон поднялся на настил пристани и отнял сеть с камнями су у женщин, начавших их сортировать.

— Ваша добыча упала настолько, что многие купцы КООАМ возвращаются от вас с пустыми руками.

Користа склонилась к уху Хрона.

— Я надеюсь нанять охотников, чтобы выследить морских червей и понять, что это такое. Возможно, мы найдем что-то интересное — может быть, что-то более ценное, чем камни су.

Ага, значит, эти женщины что-то заподозрили насчет ультра-пряности!

— Я сильно в этом сомневаюсь, — небрежно обронил Хрон. Он взвалил на плечо сеть с камнями и зашагал к взлетной площадке. Учитывая ставки в этой вселенской игре, он решил направиться в сердце империи мыслящих машин. Надо будет доставить ультра-пряность Омниусу, и пусть всемирный разум продолжает носиться со своей сумасбродной идеей создания собственного Квисац-Хадераха.

В конце концов, это ему не поможет.

Мы верим, что признание вины должно вести к прощению и искуплению. Обычно, однако, оно влечет за собой лишь новые обвинения.

Доктор Веллингтон Юйэ Зашифрованная запись

Аксолотлевый чан отвратительно вонял смертью. Дункан не мог оторвать взгляд от мертвой холодной плоти чана с проступающими на ней пятнами разложения. От гнева и бессилия Дункана буквально трясло. Что за дитя вынашивалось в этом чане? Шиана не сказала об этом даже ему. Эти проклятые ведьмы с их вечными секретами!

— Ничего не трогать, — предупредил Тег. — Дайте мне все записи следящих мониторов. На этот раз вредитель от нас не уйдет.

Одна из сестер бегом бросилась за записями.

Тем временем юный Суфир поставил ограждение вокруг отравленных чана и неродившегося плода. Оправившись после неудачной попытки пробудить его исходную память, едва не закончившейся весьма плачевно, Суфир теперь строго следовал указаниям башара. Едкий яд почти полностью уничтожил плод, а потом проел стенки матки, сохранявшей жизнь будущего ребенка. Чан почему-то упал на пол и лежал среди лужиц зловонной желтоватой жидкости.

Шиана повернулась к одной из сестер.

Немедленно приведите сюда Джессику! Дункан изумленно посмотрел в сторону Шианы.

Зачем? Ты ее подозреваешь?

— Нет, и эта картина причинит ей боль: Наверное, ей не следовало даже говорить об этом.

Тем временем Тег получил цилиндр с голографическими записями наблюдения.

Я просмотрю все записи, отслежу каждую секунду. Я найду доказательства того, что среди нас есть предатель.

В этом нет необходимости. Я убил гхола, — прозвучал юношеский голос. Все обернулись и посмотрели на мрачного Веллингтона Юйэ. — Я должен был это сделать.

Суфир метнулся к Юйэ и скрутил ему руки. Юйэ не сопротивлялся. Он стоял, не опуская головы, ожидая вопросов, которые неминуемо должны были сейчас обрушиться на него.

— Вы можете меня наказать, но я не мог допустить, чтобы вы произвели на свет следующего извращенного ментата, Питер де Фриз снова стал бы причиной кровопролития и чужих мук.

Дункан сразу понял значение признания Юйэ, но Шиана была озадачена.

— Питер? О чем ты говоришь?

Юйэ не пытался вырваться из железной хватки Суфира.

— Я первый из всех столкнулся с его злодейством, и не мог позволить, чтобы он явился снова. Никогда.

В этот момент в отсек, запыхавшись, прибежала Джессика, ведя за собой трехлетнюю Алию. У Алии был сосредоточенный взгляд взрослого человека, казалось, невозможный в ее возрасте. В руках у нее была большая кукла, похожая на барона Харконнена в детстве. У куклы была почти оторвана одна рука. Следом за своей бабушкой вошел Лето II; лицо его выражало любопытство и обеспокоенность.

Шиана все еще ничего не понимала.

— Какое отношение имеет ко всему этому Питер де Фриз? Юйэ скорчил презрительную гримасу.

— Не пытайтесь обмануть меня своей ложью. Я знаю, кем был этот гхола.

— Этот ребенок не был Питером де Фризом. — Шиана говорила все это обычным тоном. — На этот раз должен был родиться герцог Лето Атрейдес.

У Юйэ был такой вид, словно его ударили обухом по голове.

— У меня не было никаких сомнений, я же провел генетический анализ!

Джессика слушала его, стоя в дверях, лицо ее сначала вспыхнуло надеждой, но потом потемнело от печали.

— Мой Лето?

Юйэ попытался опуститься на колени, но Суфир держал его крепко.

— Нет! Этого не может быть!

Стремительным, совсем не детским движением Алия попыталась схватить мать за руку, но Джессика оттолкнула детей и бросилась к врачу Сук.

— Ты убил моего герцога? Снова? Юйэ прижал ладони к вискам.

— Этого не может быть. Я же сам видел результат. Это был Питер де Фриз.

Суфир Хават вздернул подбородок.

По крайней мере мы нашли вредителя.

Я бы ни за что не убил герцога, я так его любил!

— И дважды его убил, — сказала Джессика, поражая этими словами Юйэ, словно ледяными иглами. — Лето, мой Лето…

До сознания Юйэ наконец дошел смысл слов Хавата.

Но это не я убил трех других гхола и не я повредил их чаны! Я не совершал больше никакого вредительства.

Как нам поверить тебе? — сказал Тег. — Это потребует целого расследования. Я проанализирую все доказательства в свете этой новой информации.

Шиана была очень озабочена и расстроена, но ее слова Удивили всех.

— Чутье подсказывает мне, что он говорит правду. Чан и плод лежали на полу, продолжая разлагаться от яда. Черные полоски расползались по тканям, спускались в лужи. Юйэ дернулся, собираясь броситься в ядовитую лужу, чтобы покончить с собой. Суфир удержал его своими стальными руками.

— С этим не надо спешить, предатель.

— Из этого не выйдет ничего хорошего, — произнес старый раввин, стоя в дверях медицинского центра. Никто не слышал, как он подошел.

В отчаянии Юйэ обернулся к нему.

— Я проверил пробы, которые вы мне дали, ребенок — де Фриз!

Старик отпрянул назад, как испуганная птица. Казалось, он негодует от самой мысли о том, что он мог каким-то образом спровоцировать молодого человека на этот поступок.

— Да, я дал тебе пробу, взятую в чане. Но я просто задал вопрос, я не мог допустить даже мысли, что ты совершишь убийство! Убийство! Я человек Бога, а ты врач — врач Сук! Кто бы мог вообразить себе такое?.. — Он горестно покачал головой. Седая борода его казалась еще более всклокоченной, чем обычно. — Этот убитый чан мог быть Ребеккой. Я и предположить не мог, что все так обернется.