Песчаный блюз

Первым делом я повалился на койку и некоторое время лежал, прикрыв глаза, слушая, как постепенно успокаиваются мои сердца. Да, я — Алви Сид, вот мое настоящее имя. Я брат управителя Херсон-Града, Марка Сида, который виноват в смерти моего отца, из-за которого мы с матерью покинули родной город и жили в племени мутантов, кочующих по Донной пустыни у подножия Крыма… и которого я после убил своим руками. Убил — и покинул гору Крым, чтобы стать обычным доставщиком.

Вот только почему человек в левитаторе был так похож на меня? Или, если хотите, я оказался так похож на него?

Поднявшись, я прошелся по камере и остановился возле стены с трещиной. Она тянулась наискось, от пола почти до свода и примерно на высоте груди становилась шире. Счистив ладонью мелкие камешки, протиснул в нее голову, оцарапав щеку, повернул и огляделся. Вылезти этим путем было невозможно — каменный склон уходил к земле с обратным уклоном, то есть если даже я как-то протиснусь (что в принципе тоже невозможно), то почти сразу сорвусь и полечу вниз, все сильнее удаляясь от Улья.

Далеко-далеко блестели звезды в озере под висячей горой, а сверху нависала темная громада, по краю расцвеченная огнями прожекторов. Некоторое время я смотрел туда — показалось, будто нечто движется примерно на середине между обрывом и этой трещиной. Мигнул луч света. Погас, загорелся вновь. Заскользил по каменному откосу, исчез, зажегся опять и снова пропал. Начал опускаться, затем двинулся в обратном направлении, удаляясь от меня.

Упершись в камень руками, я с трудом высвободил голову, потер уши и позвал:

— Голос!

Ничего. В камере было тихо, только из огромной пещеры лился очень приглушенный гул.

— Голос! — Я хлопнул ладонью по затылку.

Дрожь, вспышка темноты… Меня будто выключили на миг, как лампочку, и тут же снова включили — к тому моменту я уже сползал по стене.

— Разъешь тебя некроз!

Я кое-как распрямил ноги, проковылял к койке и улегся на нее. Закрыл глаза. Хотя Эви и сказала, что я вовсю храпел в авиетке, выспаться мне там толком не удалось, надо теперь наверстать упущенное. А девчонка предала меня… хотя чего от нее было ждать? Она — небоход, пилот Гильдии и хранит верность клану. С чего вдруг ей помогать случайно попавшемуся доставщику? Оружие таинственных хозяев платформ — это же просто поразительная новость! Чтобы завладеть им, любой клан пойдет на все что угодно. Открыв глаза, я поднял левую руку и медленно провел правой ладонью по утолщению от локтя до запястья. Собрался было снова позвать «Голос», но передумал — надоели эти вспышки темноты в голове, дрожь и слабость, наступающая после них.

Я положил руку на грудь и снова закрыл глаза.

* * *

Разбудил меня шум. Не гул огромной мастерской, который едва проникал в камеру, другой звук — тихий, но раздававшийся неподалеку. Я резко сел на лежанке, сбросил с нее ноги. Донесся тихий стук, шуршание, словно струйка каменного крошева просыпалась на пол.

Луч света проник в камеру сквозь трещину в стене, скользнул по двери, по краю лежанки, зацепив мои ноги, двинулся дальше — и рывком вернулся обратно.

— Ну наконец-то! — произнес знакомый голос снаружи. — Задолбалась я тут качаться, как паук на ниточке!

Вскочив, я бросился к трещине. Выглянул в нее и сказал:

— Пауки не качаются на ниточках.

Снаружи маячило смуглое лицо, оно то отодвигалось дальше, то почти приникало к дыре. Когда голова в кожаном шлеме снова отодвинулась, в пещеру проник луч карбидного фонаря. Он погас, раздался шорох, и снаружи задрожал яркий трескучий огонек.

— Так, Музыкант, времени тебе все объяснять ну ваще нет. А ну быстро назад, ща оно рванет!

Разглядев динамитную шашку в руках Эви, я бросился прочь. Застучали камешки, когда цыганка вонзила взрывчатку в трещину снаружи.

— Ты сдурела! — крикнул я, ныряя под лежанку.

— Наверх меня поднимайте! — прокричала она. — Обратно давайте!

Я забился под стену, вжался в нее, прикрыв голову руками, зажмурившись и разинув рот. Шашка рванула.

Даже сквозь ладони взрывная волна больно ударила по ушам. Жар опалил затылок и кисти, голову на миг будто сдавило тисками. По лежанке застучали камни.

В голове неразборчиво прозвучало:

Перенастройка…

Мигнула и погасла сетка из светящихся линий.

— Голос! — крикнул я.

Сетка больше не возникала, Голос молчал. Зато сквозь царящий в голове гул прорвался крик Эви:

— Музыкант! Сюда давай!

Выбравшись из-под койки, я тряхнул головой, чихнул. Яркий луч пробил пыльный сумрак, резанул по глазам.

— Убери фонарь! — Я заслонился рукой.

Луч ушел в сторону. Трещина в стене стала дырой, за ней на фоне черного неба висела на тросе Эвитта Галекс. К ремню ее была пристегнута карбидная лампа и кобура с револьвером.

— Как ты, доставщик?

Я подошел к дыре и оперся о стену. Гул в голове не стихал, перед глазами плыли круги.

Из-за двери камеры донесся топот ног и голоса.

— Альб, быстрее хватайся за меня!

Хвататься за тебя? Можешь дважды не повторять — сейчас схвачусь! Гул в голове утих, но чувствовал я себя все еще несколько ошарашенным. Вместо кругов перед глазами теперь вспархивали звездочки, левое веко дергалось, непроизвольно вздрагивали плечи. Сцепив зубы, я просунул руку в дыру, ставшую после взрыва раза так в три больше, и схватил Эви за горло. И хрипнул:

— Предательница!

— Прекращай!

Она двинула меня кулаком в живот. Дыхание перехватило. Согнувшись, я чуть не выпал наружу, Эви вцепилась в мои плечи, притянув к себе, зашипела в ухо:

— Я не могла про это оружие своим не рассказать! Ты что, не понимаешь? Небоходы меня спасли когда-то, человеком сделали!

— Так чего здесь появилась, человек? — просипел я, хватая ртом воздух.

— Чего-чего… совесть замучила! И вообще: интендант с городским управителем против Браги пошли, а командор наш… да он лучший человек на свете! Короче, держись и давай сваливать.

На Эви была напялена упряжь из ремней, пропущенных под мышками и через грудь, к поясу карабином пристегнут толстый жгут с кольцами. Вверх из-за головы цыганки уходил трос.

Схватив жгут, я развернулся спиной к ней, подпоясался, продев свободный конец в кольца, и затянул узел на животе.

В дверном замке скрежетнул ключ, лязгнул засов.

— Привязался?

— Давай!

Эви отцепила с пояса лампу, взмахнула ей пару раз, направив луч вверх.

Дверь в камеру распахнулась. Я выхватил револьвер из кобуры на ремне Эви и жахнул по завалившим в камеру людям в синих френчах. Но тут жгут больно впился в живот, я едва не выронил револьвер, и пуля пошла выше.

Мы заскользили вверх вдоль склона, беспомощно вращаясь. Я висел, касаясь затылком живота цыганки. Мимо проплыл деревянный люк, врезанный в камень, рядом были еще два — они напоминали ставни, которыми закрывают окна в домах.

— Кто нас поднимает? — задрав голову, спросил я.

— Там Карабан с Аютой.

— Что еще за Аюта?

— Его племянница. Мы вместе учились в летной академии.

Луч карбидной лампы скользил по склону. Я снова поднял голову, упершись в живот Эви теменем, уставился вверх. Закрывая звезды, высоко над нами темнел большой круг… Ну да, это же та штука, дисколет или как там его — короче говоря, летающая крепость. Значит, мы на восточном склоне Улья. Но трос шел не к дисколету. Гораздо ниже его на склоне был уступ, над ним торчала короткая штанга, на конце которой мерцало пятно тусклого света. Оттуда доносился скрип лебедки, а еще на конце штанги маячили два силуэта.