Пещера невольницы-колдуньи

Она убежала дальше, чем собиралась, — уже за следующим подъемом лежал оазис, где часто останавливались торговые караваны. Оценив расстояние, Эриния раздумывала, что лучше — вернуться домой или бежать дальше, к оазису, где она найдет прохладу и свежую воду. Пустыня с ее изменчивыми движущимися песками — опасное место. Даже тот, кто думает, будто хорошо ее знает, может затеряться в песках и безнадежно бродить по ней, пока смерть не настигнет его.

С вершины следующей дюны оазис был виден еще лучше. Широкие листья финиковых пальм колыхались на ветру, маня ее желанной тенью. Эринии пришлось перепрыгнуть через скопление камней, по-видимому, выточенных из гранита и казавшихся неуместными в этом пустынном месте. Когда она достигла оазиса, то остановилась и довольно долго медленно и глубоко дышала, потому что хорошо знала — было бы безумием напиться воды, пока не остынешь. Опустившись на колени, она поплескала водой себе в лицо, потом набрала живительной влаги в ладони и начала пить маленькими глоточками, пока не утолила жажду. Со вздохом она прислонилась к шершавому стволу пальмы, наблюдая, как ящерица прокапывает себе путь под обжигающим песком.

Эриния взглянула вверх на сокола, который давно кружил над ней, и увидела, как хищная птица, поймав воздушный поток, грациозно планирует вниз. С улыбкой она протянула к нему руку, и сокол опустился на согнутые пальцы. Эриния погладила мягкие перышки на шее птицы и поцеловала темную головку.

— Что ты за негодное создание, Тиль! Когда ты перестанешь пожирать злополучную добычу прямо перед тем, как догнать меня?

Сокол поднял свою благородную голову и сверкнул на девушку янтарным глазом, словно понял смысл ее слов. Эриния посмотрела вверх на густую листву, подобно балдахину защищавшую ее от палящих лучей солнца. Было всего лишь позднее утро, но когда солнце достигнет зенита, жара станет просто невыносимой. Взгляд ее коснулся песчаных холмов, поднимавшихся и опускавшихся, словно волны в океане. Оазис располагался на большом караванном пути. Эриния попыталась вообразить, какие чудеса можно встретить в отдаленных краях, откуда берет свое начало этот путь или куда стремится.

По пряному запаху, все еще витавшему в воздухе, и по глубоким следам, оставленным в грязи копытами верблюдов, Эриния поняла, что караван прошел здесь совсем недавно. Лучи солнечного света пробились сквозь раскачивающиеся ветви пальм, и девушка встала, потягиваясь и расправляя мышцы. Поднявшись на цыпочки, она сорвала большой финик, и хотя он еще не вполне созрел, положила его в рот. Эриния знала, что будет скучать по пустыне, и поэтому медлила, прощаясь с ней. Тиль пронзительно вскрикнули захлопал крыльями, взмывая в воздух. Эриния почувствовала приближение дикого животного — девушка не пыталась понять, как она это чувствует, ей вполне было достаточно простого осознания этого. Вот из-за низкой дюны на западе появилась черная тень — грациозная кошка шла по ее следу.

Девушка повернула голову по ветру и наблюдала, как зверь грациозно приближается к ней. Эриния приготовилась, напрягая все силы, и тут сервал прыгнул на нее, всем своим весом увлекая на землю.

— Нюкта, — воскликнула Эриния, почесывая кошку за ухом, — скорее слезай с меня, ты слишком тяжелая!

Любимица когтями могла бы разорвать ее на куски, но с Эринией вела себя очень осторожно. Кошка принялась вылизывать ей лицо, и девушке приходилось уворачиваться от шершавого языка.

— Я велела тебе слезть с меня! — сказала она, стараясь спихнуть с себя зверя.

Однако кошка продолжала прижиматься к ней, и Эриния зарылась пальцами в густой мех, почесывая шкуру. Нюкта довольно замурлыкала. Черные сервалы встречаются крайне редко. Куда чаще можно встретить светло-песочную шкуру с темными пятнами и характерными полосами на морде. Эриния еще раз оттолкнула мускулистую шею, и грозный зверь неохотно отошел, повернувшись спиной, явно обидевшись.

— Непослушная кошка, ты опять вырвалась из своей клетки? — рассердилась Эриния.

Нюкта изогнулась и, повернув голову, лениво посмотрела на хозяйку, вызвав у нее смех. Только в прошлом году жители соседней деревни представили ее отцу петицию с требованием, чтобы хищника не отпускали свободно бегать и держали взаперти. Но хотя теперь сервала сажали в клетку, оказалось, что уже слишком поздно пытаться изменить повадки огромной кошки. Нюкта отказывалась менять свои привычки, а она привыкла свободно бродить там, где пожелает.

Эриния постучала пальцем по черной голове, и зеленые глаза встретили ее взгляд.

— Ты знаешь, что поступила плохо!

Грациозная красавица спустилась к водопою и принялась лакать, а Эриния поспешно огляделась, чтобы убедиться, что вокруг нет никого, кто мог бы заявить, что зверь на свободе.

— Теперь нам нужно идти! — сказала она властным голосом, означавшим, что следует подчиниться. — Кому я сказала, сейчас же!

Нюкта едва слышно заворчала, пытаясь выразить свое возмущение, но только рассмешила Эринию. Когда кошка подошла и потерлась о ее ногу, а затем облизала ей пальцы, Эриния поняла, что прощена.

Приготовившись бежать к дому, Эриния взглянула вверх — в высоте грациозно парил Тиль. Сокол всегда ревновал ее к кошке, и сегодня он выражал свое недовольство тем, что камнем падал вниз, к Нюкте, а затем взмывал вверх, планировал в воздушных потоках и снова бросался на сервала. Как ни странно, Нюкта пугалась Тиля и отскакивала всякий раз, когда птица кидалась на нее.

Добежав до фруктового сада у полуденной стены поместья, Эриния наконец замедлила шаг, придерживая сервала за усыпанный шипами ошейник, чтобы Нюкта оставалась рядом. Когда они достигли виноградника, сборщики винограда побросали работу, в страхе уставившись на дикую кошку, поэтому Эриния задержалась лишь на миг, чтобы сорвать спелую гроздь и отправить ее в рот. В отдалении виднелось хлебное поле, колосья покачивались на ветру, и Тиль, сложив крылья, устремился туда в поисках мелкой дичи.

Это был ее мир, и Эриния понимала, что видит его в последний раз. С тяжелым сердцем она вместе с Нюктой пробежала по аллее высоких стройных кипарисов, распугав гнездившихся там птиц. По хорошо утоптанной тропинке они направились к просторному кирпичному выбеленному известкой дому. Нюкта постепенно приноровилась к ее шагу и спокойно двигалась рядом, когда они вошли в огород, наполненный ароматами шалфея и мяты. Эриния увидела, как Тиль слетел вниз и изящно скользнул в окно ее опочивальни, где для него была устроена специальная жердочка.

В отличие от работавших в поле, рабы, трудившиеся на кухне, не обратили никакого внимания на Нюкту, часто бродившую по дому. Большинство из них видели, как она выросла из беспомощного детеныша до черной красавицы. По узкому коридору Эриния вместе с Нюктой прошла к себе.

— В клетку! — сказала она командным тоном. — Нет, нет! Нечего так смотреть на меня. В клетку!

Животное медлило.

— На место!

Раздраженно помахивая хвостом, Нюкта наконец подчинилась. Склонившись, Эриния осмотрела деревянную задвижку — та оказалась вся изгрызена.

— Теперь понятно, как тебе удалось сбежать! Придется подыскать что-нибудь покрепче, чтобы удерживать тебя в клетке. Особенно теперь, когда мы отправляемся в путешествие, — вздохнула девушка.

И снова черный хвост недовольно задергался. Эриния рассмеялась и взъерошила шелковистый мех.

— Не беспокойся! Скоро я тебя выпущу, и сегодня ночью ты будешь спать у меня в ногах.

Подняв скамейку, Эриния подперла ею дверь клетки, прекрасно понимая, что, если Нюкта захочет убежать, такая слабая преграда ее не остановит.