Песенник
Шрифт:
«Волга, Волга, мать родная,
Волга — русская река,
Не видала ты подарка
От донского казака!
Чтобы не было раздора
Между вольными людьми,
Волга, Волга, мать родная,
На, красавицу прими!»
Мощным взмахом поднимает
Он красавицу княжну
В набежавшую волну.
«Что ж вы, братцы, приуныли?
Эй ты, Филька, черт, пляши!
Грянем песню удалую
На помин её души!..»
Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны
Выплывают расписные
Острогрудые челны.
Цыганские народные песни
Автор неизвестен
Бродяга
Ой расскажи, расскажи бродяга,
Чей ты родом, откуда ты?
Ах, да я не помню, ах, да я не знаю,
Ромалэ.
Ах, меня солнушко пригрело,
Я уснул глубоким сном.
Ах, да я не помню, ах, да я не знаю,
Ромалэ.
Ой, дак расскажи, расскажи бродяга,
Чей ты родом, откуда ты?
Ах, да я не помню, ах, да я не знаю,
Ромалэ.
Мато
Ай, мэ мато, мато, мато ли мэ,
Ай, мэ сарэндыр, ромалэ, матыдыр,
Ай, мэ сарэндыр, ромалэ, матыдыр, нэ,
Пиём бравинта сарэндыр бутыдыр![1]
Да не такие шали рвали,
Ай, рвали полушалочки,
Да не таких мужей бросали,
Да это ноль без палочки!
А у нас так не делают,
Да окна бить не бегают.
Ай, потихоньку, ромалэ, подойдут,
Да рамы выставят — пойдут.
Ох, да ты, червонный туз,
Да кудри вьются, ромалэ, на картуз,
Да кудри вьются, ромалэ, в три кольца,
У молодого молодца.
Ай, мэ мато, мато, мато ли мэ,
Ай, мэ сарэндыр, ромалэ, матыдыр,
Ай, мэ сарэндыр, ромалэ, матыдыр, нэ,
Пиём бравинта сарэндыр бутыдыр.
Ручеек
Ай, ручеечек ручеек,
Ай, брал я воду на чаек.
Ромалэ, лэ ли та чавалэ лэй.
Ай, брал я воду на чаек,
А сам смотрелся в ручеек.
Ромалэ, лэ ли та чавалэ лэй.
Ай, вода замутилася,
Ай, с милой разлучился я.
Ромалэ, лэ ли та чавалэ лэй.
Ай, через речку быструю
А я мосточек выстрою.
Ромалэ, лэ ли та чавалэ лэй.
Ай, по мосточку я пройду,
Ай, свою милую найду.
Ромалэ, лэ ли та чавалэ лэй.
Ай, ручеечек ручеек,
Ай, брал я воду на чаек.
Ромалэ, лэ ли та чавалэ лэй.
Песни бардов
Е. Агранович
Я в весеннем лесу…
Я в весеннем лесу пил березовый сок,
С ненаглядной певуньей в стогу ночевал…
Что имел — потерял, что любил — не сберег.
Был я смел и удачлив, а счастья не знал.
И носило меня, как осенний листок.
Я менял города и менял имена.
Надышался я пылью заморских дорог,
Где не пахли цветы, не блестела луна.
И окурки я за борт бросал в океан.
Проклинал красоту островов и морей,
И бразильских болот малярийный туман,
И вино кабаков, и тоску лагерей.
Зачеркнуть бы всю жизнь и сначала начать,
Прилететь к ненаглядной певунье моей…
Да вот только узнает ли Родина-мать
Одного из пропавших своих сыновей?
Я в весеннем лесу пил березовый сок,
С ненаглядной певуньей в стогу ночевал…
Что имел — потерял, что любил — не сберег.
Был я смел и удачлив, а счастья не знал.
1956
Ю. Аделунг
Мы с тобой давно уже не те
Мы с тобой давно уже не те,
Мы не живем делами грешными:
Спим в тепле, не верим темноте,
А шпаги на стену повешены.
В нашей шхуне сделали кафе,
На тумбу пушку исковеркали,