Песенник

Виновата ли я, что люблю,

Виновата ли я, что мой голос дрожал,

Когда пела я песню ему.

Виновата сама, виновата во всем,

Ещё хочешь себя оправдать,

Так зачем же, зачем в эту лунную ночь

Позволяла себя целовать.

Целовал, миловал, целовал, миловал,

Говорил, что я буду его,

А я верила всё и как роза цвела,

Потому что любила его.

Ой, ты, мама моя, ой, ты, мама моя,

Отпусти ты меня погулять,

Ночью звёзды горят, ночью ласки дарят,

Ночью все о любви говорят.

Виновата ли я, виновата ли я,

Виновата ли я, что люблю,

Виновата ли я, что мой голос дрожал,

Когда пела я песню ему.

Вот кто-то с горочки спустился

Вот кто-то с горочки спустился.

Наверно, милый мой идет.

На нем защитна гимнастерка,

Она с ума меня сведет.

На нем погоны золотые

И яркий орден на груди.

Зачем, зачем я повстречала

Его на жизненном пути!

Зачем, когда проходит мимо,

С улыбкой машет мне рукой,

Зачем он в наш колхоз приехал,

Зачем встревожил мой покой!

Его увижу — сердце сразу

В моей волнуется груди…

Зачем, зачем я повстречала

Его на жизненном пути!

Вот кто-то с горочки спустился.

Наверно, милый мой идет.

На нем защитна гимнастерка,

Она с ума меня сведет.

Вот мчится тройка почтовая

Вот мчится тройка почтовая

По Волге-матушке зимой,

Ямщик, уныло напевая,

Качает буйной головой.

«О чем задумался, детина? —

Седок приветливо спросил. —

Какая на сердце кручина,

Скажи, тебя кто огорчил?»

«Ах, барин, барин, добрый барин,

Уж скоро год, как я люблю,

А нехристь-староста, татарин,

Меня журит, а я терплю.

Ах, барин, барин, скоро святки,

А ей не быть уже моей,

Богатый выбрал, да постылый —

Ей не видать отрадных дней…»

Ямщик умолк и кнут ременный

С досадой за пояс заткнул.

«Родные, стой! Неугомонны! —

Сказал, сам горестно вздохнул. —

По мне лошадушки взгрустнутся,

Расставшись, борзые, со мной,

А мне уж больше не промчаться

По Волге-матушке зимой!»

Вот мчится тройка удалая

Вот мчится тройка удалая

Вдоль по дороге столбовой,

И колокольчик, дар Валдая,

Гудит уныло под дугой.

Ямщик лихой — он встал с полночи,

Ему взгрустнулося в тиши —

И он запел про ясны очи,

Про очи девицы-души:

«Ах, очи, очи голубые!

Вы сокрушили молодца;

Зачем, о люди, люди злые,

Вы их разрознили сердца?

Теперь я бедный сиротина!..»

И вдруг махнул по всем по трем —

И тройкой тешился детина,

И заливался соловьем.

Живет моя отрада

Живет моя отрада

В высоком терему,

А в терем тот высокий

Нет хода никому.

Я знаю: у красотки

Есть сторож у крыльца,

Но он не загородит

Дороги молодца.

Войду я к милой в терем

И брошусь в ноги к ней!

Была бы только ночка

Сегодня потемней.

Была бы только ночка,

Да ночка потемней,

Была бы только тройка,

Да тройка порезвей!

Калина красная

Калина красная, калина вызрела…

Я у залеточки характер вызнала.

Характер вызнала, характер, ой, какой!

Я не уважила, а он пошел с другой.

А он пошел с другой, а я не спорила —

Так, значит, он хорош, а я не стоила!

А я пошла с другим, ему не верится: