Пешка для наследника

В ответ Оболонский лишь сощурился и усмехнулся, но ничего не ответил.

– Вы Жене хоть привет от меня передавайте.

– Нельзя, чтобы она знала, что Вы приезжали. Возникнут вопросы. Ненужные вопросы.

– Да… да, конечно. Глеб, ты береги её. Женечка… она же… только хочет казаться сильной и неунывающей, а на самом деле она слабенькая девочка. Ей опора в этой жизни нужна. И я считаю, что ты – именно тот человек, который ей сейчас необходим. Береги её.

– Не переживайте, Петр Степанович, все будет хорошо. Скоро все закончится.

Осипов кивнул, и они направились к выходу. В библиотеке уже никого не было. На лице Глеба заиграла довольная улыбка. Он был абсолютно уверен, что это отец всех разогнал, иначе они бы ни за что не ушли, не узнав все в подробностях.

Теперь он разобрался с дедом и можно ехать к Жене. Перед глазами возник силуэт этой прелестной девушки с изумрудными глазами. Как же ему хотелось поскорее очутиться рядом с ней и крепко сжать это хрупкое создание в своих объятиях.

Глеб стоял на крыльце дома и провожал взглядом удаляющийся автомобиль, везущий Осипова в аэропорт. Да, разговор у них вышел не из легких. Конечно, он и не ожидал, что старик беспрекословно поверит всему, что он скажет, но Петр Степанович в действительности был не так прост, как казалось на первый взгляд. Он был вдумчив и требователен к подробностям, которые Глебу пришлось подправить. Но, кажется, тот поверил, раз оставил свою внучку ему на попечение. Даже на брак благословил, пусть даже и фиктивный. Пусть думает так. Так проще. Как говорится, меньше знаешь – крепче спишь!

Глеб вернулся обратно в дом и направился на поиски Марго, желая вправить той мозги относительно её сегодняшнего рычания в трубку, однако нарвался на взъерошенного Алексея. Младший брат вырос перед ним из ниоткуда и, схватив Глеба за ворот рубашки, яростно прошипел:

– Где она?! Что ты с ней сделал?! Если ты её хоть пальцем коснулся, я тебя…

Глеб спокойно убрал руки Алексея от себя и злорадно усмехнулся прямо ему в лицо:

– Коснулся, Лешенька, коснулся. И, должен тебе сказать, ей очень понравилось…

– Мерзавец! Да ты…

– Что «я»?!
– Глеб повысил голос.
– Знаешь, дорогой братец, не смей лезть в наши отношения с Женей!Теперь касаться её буду только я! И попробуй близко к ней подойди, когда мы вернемся, я тебя живьем зарою на заднем дворе… - его глаза злорадно блеснули.
– Шутка… Но, как говорится, в каждой шутке…

– … есть доля правды… Банальщина, Глеб. Мог бы что-то поэкстравагантнее придумать!
– голос Марго раздался прямо за его спиной.
– И не трогай ты уже Лешу. Посмотри на него. Он уже бежать от тебя со всех ног собрался.

Алексей смерил разгневанным взглядом сестру, но та лишь невинно улыбнулась, а затем обратился к Глебу:

– Я предупредил тебя. Если ты что-то с ней сделаешь – пожалеешь.

– Боже, что я слышу из уст нашего братика!
– вновь запела девушка.
– Угрозы?! Я не ослышалась?! Или мне просто показалось?!

– Закрой рот!
– это было сказано одновременно Глебом и Алексеем.

Марго, нисколько не смутившись, изобразила рот на замок и, оперевшись о стену, принялась наблюдать за дальнейшим развитием событий. Их, впрочем, было немного. Глеб просто улыбнулся и спокойно проговорил:

– Не пожалею.

Затем, грубо схватив Маргариту выше локтя, потащил за собой, на возмущенные вопли сестры ответив:

– Мы не договорили с тобой сегодня утром.

Затащив сестру в первую попавшуюся комнату, Оболонский запер дверь и заорал:

– Что ты себе позволяешь, Марго?!

– Не поняла, - она и, правда, не могла понять, почему её братец такой злой на неё.
– Что ты имеешь в виду?!

– Да то, дорогая сестрица, что позволяешь себе лишнее.

– А-а-а… - догадалась Марго и расплылась в улыбке.
– Я не вовремя позвонила, да? Окучивал Женечку, и тут я с новостями нарисовалась?

Глеб молча сверлил сестру злым взглядом.

– Глеб, хочу сказать тебе, что ты тормозишь развитие событий. Сколько вы уже в Корнуолле? Неделю?! И почему же я не вижу кольца на твоем пальце?
– Она схватила его руку и трясла до тех пор, пока он не вырвал её, и не сжал в кулак.
– Давай уже, Глебушка, пора. Время не ждет. Мало ли, что может случится…

– А что может случится?

– Смотри, вот Леша – влюбленный дурак – уже рычит на тебя. Ты только вдумайся: АЛЕКСЕЙ угрожает ТЕБЕ! Куда мир катится!
– Маргарита в ужасе раскрыла глаза и обхватила лицо руками, качая головой.

– Он ничего не сделает. Его угрозы – пустая болтовня. Брат прекрасно отдает себе отчет в том, что против меня он никогда ничего сделать не сможет.
– Глеб был полностью в себе уверен.

– Хорошо, раз Лешку ты в расчет не ставишь, то… а как же Даниил?
– улыбка Марго стала ехидной.

– А что «Даниил»?
– брови Глеба медленно поползли вверх.

– Сегодня утром он умчался из Лондона в неизвестном направлении, - деловым тоном сообщила Маргарита, опустив при этом то, что тот поехал уж точно не на поиски Жени. Но Глебу об этом знать не нужно. Пусть хоть немного попереживает, а то Марго начала раздражать эта самоуверенная мина на лице старшего братца.

Оболонский скрипнул зубами и прошипел:

– Ты ему что-то рассказала?

– Только то, что ты и Женя ОБЯЗАТЕЛЬНО поженитесь! Он, бедняжка, так переживал!

– Ты сказала ему, где мы?!

– Я же сама не имею понятия!
– воскликнула Маргарита.
– Знаешь, побережье Англии довольно большое! И графство Сомерсет – не маленькое, так что… Вот если бы ты мне сказал, где именно вы там находитесь, я бы…

– То на следующий же день вся наша семейка в полном составе перекочевала б туда, - Глеб смерил сестру ироничным взглядом и направился к выходу.

– Так когда ждать домой новую чету Оболонских?
– вдогонку бросила Маргарита.

Глеб, не оборачиваясь, произнес:

– Через неделю.

И не дожидаясь ответной реакции от сестры, повернул ключ и вышел за дверь. Оставшись в одиночестве, девушка довольно улыбнулась и потерла руки.

«Неделя. Семь дней. Замечательно! Наслаждайся, Глебушка, обществом нашей наследницы, пока есть такая возможность».

* * *

Глеб подъехал к дому в половине десятого. Уже темнело, однако ни в одном окне не горел свет, что его тут же насторожило. Где Женя? Неужели уехала? Не поверила ему… Это было первое, что пронеслось в его мыслях, однако Глеб уверенно отогнал их и направился внутрь.

Нет, Женя ему полностью доверят. Он был уверен в этом. Эта девушка уже принадлежала ему и сердцем, и душой, и она не сможет просто так взять и уйти от него. Это говорил его разум. А сердце бешено колотилось от волнения, что её не окажется дома.

Глеб пулей вбежал по лестнице и вошел в свою комнату, где утром оставил Осипову. Включил свет. Покрывало было сдернуто, подушки измяты, но в спальне никого не было. Оболонский заметил распахнутое окно, через которое в комнату проникал соленый морской ветер и поежился. Он прошел к нему и плотно закрыл, зашторив занавесками.