Пешки

– Хорошо у вас здесь. «Цены на продукты хорошие, и бомбы не летают», – сказала грузная, запыхавшаяся женщина, стоявшая в очереди с тележкой, загруженной до краев.

Кате не хотелось с ней разговаривать, она ничего не ответила.

Зато ее услышали другие женщины в очереди.

– Что же хорошего, денег-то на продукты где брать?

– Ой, вы знаете, я позавчера с семьей к вам переехала. Из Донецка мы! – найдя собеседника, радостно начала женщина. – Там цены в пять раз больше ваших, город обстреливают, страшно из дома выходить, каждый день по несколько человек убивают.

Про пособия и пенсии я уж молчу совсем. Если бы не гуманитарная помощь из России, мы бы уже давно с голоду подохли все.

«– Вам хоть гуманитарную помощь давали, а у нас здесь и этого нет», – сказала местная жительница. – Вы просто здесь мало еще живете. Поживите с недельку, все сами поймете.

– Эх, люди! Не дай вам Бог, чтобы здесь начали разрываться снаряды. «По сравнению с этим ужасом все остальное ерунда», – сказала беженка.

– Здесь и без снарядов дерьма хватает, – зло ответил мужчина, стоящий в очереди.

Сергей, не спеша вел автомобиль по центральной улице города.

– У тебя-то как дела?

– Да все плохо, Сережа. Я, наверное, не выдержу.

– Что, снова приходят?

Девушка стыдливо кивнула головой.

– Суки! И ведь управы на них нет, они теперь сами власть.

А что Максим?

– А что он может? Вмешается – убьют, да и на работе он целыми днями.

Катя не стала говорить брату об ужасном отношении Максима к ней. – Со мной в очереди стояла беженка из Донецка. Говорит, что город постоянно обстреливают. Как ты думаешь, Сергей, ополченцы могут нас обстреливать?

– Нет! Хотели бы, давно уже обстреляли – у них техники сейчас хватает. Не стреляют, потому что есть мы, мирные жители, а «укры», суки, этим пользуются, как живым щитом. Я с Пашкой общаюсь, мы с ним в институте учились. Он донецкий сам, много что рассказывает. Представляешь, через месяц на свадьбу пригласил! Я ему говорю: ты в своем уме, какая свадьба? Война же, стреляют. Он сказал, что насрать, мы, говорит, уже устали бояться – город живет обычной жизнью, даже кинотеатры работают. Представляешь, ходить в кинотеатр под обстрелами, это кошмар какой-то! А что, надоело, говорит, в подвалах жить. Прячутся только при массированных обстрелах, а так живут, работают. Денег ни хрена нет, живут за счет «гуманитарки» из России.

– А ты слышал, что ополченцы блокируют дороги и не пропускают транспорт с продуктами в нашу сторону?

– Да это полная брехня, Катя! Не ополченцы, а сами «укры» так делают. Ну подумай сама, блокирована только донецкая сторона, всё остальное контролируют АТО. Какой предприниматель будет что-то сюда привозить, если их обирают на постах? Пропадают грузовики вместе с водителями. Вспомни случай с машинами Макса.

Они подъехали к дому Кати.

– Спасибо, Сергей! Удачи тебе!

– Давай, Катюха, ты тоже держись, звони, если что.

ЗАХАР

– Ну что там? – спросил Захар вошедшего в здание бойца.

– Пока тихо, командир. Но, думаю, ночью снова попытаются прорвать оборону.

– Попытаются – встретим! Не впервой, – ответил Захар.

Раздался телефонный звонок, номер был скрыт.

– Да, кто это?

– Здорово, Захар! Как поживаешь? – в незнакомом голосе слышалась усмешка.

– Кто это? – сердито переспросил ополченец.

– Не кипятись, Захар. Армейку помнишь? Михаил я.

– Охренеть! Здорово, Миха! Не ожидал тебя услышать. Как ты? Ты где вообще? – Захар был рад услышать старого знакомого.

– Я где? Напротив, тебя, братишка! Ты меня пытаешься убить, а я – тебя. Жизнь, сука, непредсказуема.

– А, вон что! Ясно. «Что звонишь-то тогда?» —разочарованно спросил Захар.

– Слушай, встретиться нужно. Мне тут твои цифры дали, сказали, что ты батальоном командуешь. Если честно, братан, твои парни – большая заноза в заднице!

– Ты думаешь, сейчас подходящее время нам с тобой встречаться, Миха? Лично у меня нет желания видеть тебя.

– Да ладно, прекращай. Уверяю тебя, эта встреча не будет похожа на встречу старых друзей-сослуживцев. Разговор есть касаемо всех нас и города в целом.

– Хм, ну давай встретимся. Где?

– Подъезжай сюда. Слово даю: тебя пальцем никто не тронет. Давай часикам к семи. Ты на какой машине будешь? Я предупрежу, чтобы машину не трогали.

– Хорошо, жди, – коротко ответил Захар и отключился.

Может быть, его согласие вызвало у многих удивление, но ему было наплевать на мнение многих. Встретиться с врагом, который хотел что-то предложить, он посчитал правильным. Зная Миху, он понимал: тот просто так не позовет, и раз дал слово, то ничего с ним не случится. Он встретился с Иванычем и рассказал о предстоящей встрече.

– Что, думаешь, он тебе предложит? Перейти на их сторону? – Иваныч устало встал из кресла и стал прохаживаться по кабинету. Последние дни спать удавалось редко: украинская армия окружила город и регулярно обстреливала его из всех видов вооружения.

–Не знаю, возможно. Миха – парень жесткий. Помнится, он еще в армейке мечтал о красивой жизни с миллионами в карманах. В любом случае мне нужно с ним встретиться, узнать, что он хочет.

– Ты прав, Захар. Я спокоен. «Знаю, ты обязательно вернешься», – сказал Иваныч.

Сев в машину, Захар закурил. Время до встречи еще было, он устало откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Тишина… Стояла на редкость мертвая тишина: никто не стрелял, нигде не бомбили, в последние месяцы от спокойствия отвыкли. С Михой они были друзьями в армии: вместе проходили полосу препятствий, вместе участвовали в учениях. А сейчас он враг. Захар понимал это и не собирался менять свое мнение о бывшем друге.

«И когда это закончится? Что за странная война? Против кого воюем, и кто нас убивает? Мы сами, народ Украины, убиваем друг друга». Захар устал. Постоянное напряжение и должность командира не давали ему возможности отдыхать: он спал по три часа в сутки, все остальное время он воевал. Батальон Захара, состоящий из местных жителей, был у всех на слуху. Его бойцы первыми вступали в бой и никогда не отступали. Батальону везло: меньшее количество погибших и раненых, в других подразделениях потери были намного больше.

Виктор Иванович после отъезда Захара прилег на диван, стоящий здесь же, в кабинете, и, закрыв глаза, стал думать. Он догадывался, что Захару могут предложить. Наверняка информация об уходе из города сил ополчения дошла до «укров». Город придется сдать, и не только Славянск. Большую часть Донбасса придется отдать противнику, иначе никак. Территория региона огромна, а сил удерживать такую площадь попросту нет. «Удивительно, что мы до сих пор удерживаем Славянск, – в очередной раз подумал Виктор. – Тысяча с небольшим бойцов, большая часть из которых – мало обученные, не имеющие опыта мужчины, воюющие благодаря своему патриотизму и желанию быть независимыми. Тысяча против армии страны, у которой множество различного вооружения против нашей одной самоходки и нескольких артиллерийских орудий. Украинская армия непрофессиональная и не подготовлена к реальным боевым действиям – это факт. Именно поэтому мы еще живы. Но каждый день, каждая атака, каждая смерть украинского солдата делает эту армию более агрессивной. Если в начале АТО военные не хотели воевать против народа Донбасса, то уже сейчас они не чураются обстреливать городские районы, где живут мирные жители. Мы сами их учим: убивая врагов, мы заставляем их сослуживцев обозлиться против нас. Они начинают понимать закон войны: либо ты убьешь, либо тебя. У нас все наоборот: каждый погибший ополченец отпугивает желающих вступить в наши ряды. Добровольцы со всего мира ежедневно подъезжают в город, но остаются лишь единицы. Услышав автоматные выстрелы, разрыв артиллерийского снаряда, эти горе-добровольцы без объяснений уезжают в спешном порядке. Некоторые хитрят: говорят, что поедут защищать тот или иной город, деревню, поселок. Но там не ведутся боевые действия. Зачем вы там нужны? Здесь война, вы нужны именно здесь, а не в другом месте. Город придется сдать в ближайшее время, территория боевых действий растянулась, и ополчению необходимо сгруппироваться, собраться в единое целое, чтобы была возможность дать отпор „украм“». Иваныч резко встал с дивана и подошел к карте, висевшей на стене.