Пески времени

Феликс Карпио морщился от боли.

Хайме Миро сочувственно смотрел на него.

– Мы скоро приедем, мой друг, – тихо сказал он.

Он никак не мог забыть жуткие сцены на улицах Памплоны.

Через полчаса они добрались до маленькой деревушки Торре и, обогнув ее, подъехали к дому, одиноко стоявшему в горах, возвышавшихся за деревней. Хайме помог двум своим товарищам выбраться из кузова грузовика.

– За вами приедут в полночь, – сказал шофер.

– Пусть привезут врача, – ответил Хайме. – Грузовик этот где-нибудь брось.

Втроем они вошли в дом. Это был простой и уютный фермерский домик с камином в гостиной и потолком из бруса. На столе лежала записка. Хайме Миро прочел и улыбнулся ее гостеприимному содержанию: «Мой дом – твой дом». В баре стояли бутылки с вином. Хайме наполнил стаканы.

– Не знаю, как благодарить тебя, мой друг. За тебя! – сказал Рикардо Мельядо.

– За свободу! – ответил Хайме, поднимая стакан.

В клетке вдруг защебетала канарейка. Подойдя к ней, Хайме какое-то время наблюдал, как она отчаянно махала крылышками. Затем, открыв клетку, он осторожно взял птичку и поднес ее к открытому окну.

– Лети, птичка, – нежно сказал он. – Все живые создания должны быть свободными.

Глава 2

Мадрид

Премьер-министр Леопольдо Мартинес был в ярости. Это был человек маленького роста, в очках, и когда он говорил, то весь трясся.

– Нужно покончить с этим Хайме Миро, – кричал он высоким визгливым голосом. – Вам ясно? – Он гневно смотрел на полдюжины человек, собравшихся в кабинете. – Целая армия солдат и полицейских не может поймать одного террориста!

Собрание проходило во дворце Монклоа, где премьер-министр жил и работал. Дворец находился в пяти километрах от центра Мадрида на карретера де Галисия – шоссе, не обозначенном на карте. Само здание было из зеленого кирпича с коваными железными балконами, зелеными шторами на окнах и сторожевыми башнями по углам.

День был жарким и сухим, и сквозь окна, насколько хватало глаз, было видно, как от земли поднимались жаркие волны воздуха, похожие на призрачных солдат.

– Вчера Миро превратил Памплону в поле битвы. – Мартинес ударил кулаком по столу. – Убив двух тюремных охранников, он освободил из тюрьмы двух своих дружков-террористов. Он выпустил быков, из-за которых погибло множество невинных людей.

На некоторое время в комнате воцарилось молчание.

Вступив в должность, премьер-министр самоуверенно заявил: «Перво-наперво я покончу с этими сепаратистскими группировками. Мадрид станет великим центром, который объединит страну и превратит андалузцев, басков, каталонцев и галисийцев в испанцев».

Он был опрометчиво оптимистичен. У неистово сражавшихся за свою независимость басков были другие планы, и волны терроризма – взрывы бомб, ограбления банков, демонстрации, организованные ЭТА – Эускадита Аскатасуна, – не стихали.

– Я найду его, – тихо сказал человек, сидевший справа от Мартинеса.

Слова эти принадлежали полковнику Рамону Акоке, возглавлявшему ГОЕ – группу специального назначения, созданную для борьбы с баскскими террористами. Полковнику было за пятьдесят. Он был огромного роста, со шрамом на лице и холодными бесцветными глазами. Во время гражданской войны, будучи молодым офицером, он служил у Франсиско Франко и до сих пор оставался фанатичным приверженцем его философии: «Мы несем ответственность только перед Богом и историей».

Акока был отличным офицером и одним из помощников Франко, пользовавшихся у него наибольшим доверием. Полковник тосковал по железной дисциплине, он был сторонником незамедлительного наказания тех, кто нарушал закон. Он пережил неразбериху гражданской войны, когда националисты, объединившись с монархистами, мятежными генералами, землевладельцами, высшими церковными иерархами и фашистскими фалангистами, воевали с отрядами республиканского правительства, включавшими социалистов, коммунистов, либералов, баскских и каталонских сепаратистов. Это было страшное время разрушений и убийств, безумие, вовлекшее в войну людей и военную технику из дюжины стран и стоившее страшных человеческих потерь. И вот баски вновь воюют и убивают.

Полковник Акока возглавлял группу по борьбе с терроризмом, действовавшую безжалостно и целеустремленно.

Его сотрудники работали без огласки, пользуясь маскировкой, никогда не фотографировались, и имевшаяся на них информация не предавалась огласке во избежание мести террористов.

«Если кто-то и сможет остановить Хайме Миро, то это полковник Акока», – думал премьер-министр. Загвоздка была только в одном: кто сможет остановить полковника Акоку?

Идея поручить руководство операцией полковнику Акоке принадлежала не премьер-министру. Как-то ночью ему позвонили по личному телефону. Он тут же узнал голос.

– Мы очень обеспокоены действиями Хайме Миро и его террористов. Предлагаем вам поставить полковника Акоку во главе ГОЕ. Вам понятно?

– Да. Я немедленно позабочусь об этом.

Связь прервалась.

Голос принадлежал одному из членов «Опус мундо» – организации, являвшейся тайным советом, в состав которого входили банкиры, адвокаты, главы крупнейших корпораций и министры правительства. По слухам, организация располагала огромными денежными средствами, но информация об источниках их поступлений и о том, как и на что они расходовались, была тайной. Задавать слишком много вопросов по этому поводу считалось неразумным.

Премьер-министр поставил полковника Акоку во главе группы особого назначения, выполнив данную ему инструкцию. Но этот громила оказался ярым фанатиком. Его ГОЕ установила царство террора. Премьер-министр вспомнил о баскских мятежниках, схваченных людьми Акоки в окрестностях Памплоны. Их осудили и приговорили к повешению. Но именно Акока настоял на том, чтобы их казнили с помощью варварской гарроты – железного обруча со штырем, который, постепенно стягиваясь, ломал жертве позвоночник и разрывал спинной мозг.

Схватить Хайме Миро стало навязчивой идеей полковника Акоки.

– Мне нужна его голова, – сказал Акока. – Как только я отрублю ему голову, баскское движение умрет.

«Это – преувеличение», – подумал премьер-министр, хотя не мог не признать, что в этом была немалая доля правды. Хайме Миро был от Бога наделен даром увлекать за собой людей, он был фанатично предан своему делу и потому опасен.

«Однако, – думал премьер-министр, – полковник Акока по-своему не менее опасен».

– Ваше превосходительство, трудно было предположить, что в Памплоне случится такое. – Это был Примо Касадо, генеральный директор службы национальной безопасности. – Хайме Миро, он...