Песнь кецаля. Уакерос. Врата дракона

– Тескатлипока! – торжествующе заверещал убийца, потрясая в воздухе десницей.

Капли крови разлетаются в разные стороны.

Сладкий запах сырого мяса и свежей крови становится невыносимым…

– Бетси! Бетси!

– А? Что?

Рука помимо воли ложится на грудь. Ловит учащенное биение сердца.

«Господи! Это только сон!»

Но какой реалистичный. Как будто сама участвовала в жертвоприношении. Надо же, как на нее повлияла встреча с Джентри.

– Кто здесь?

– Это я.

Стройная фигурка в короткой ночнушке приблизилась к кровати Элизабет.

– Труди? Ты чего не спишь?

Короткий жалобный всхлип, переходящий в рыдания.

Мисс МакДугал вскочила и, обняв Регентруду, укладывает ее рядом с собой. Гладит по головке, как маленького ребенка.

– Возьми меня… Возьми меня с собой!

– Куда? Зачем?

– В Мексику!

Этого еще не хватало! Оказаться в шкуре воспитательницы и наставницы молодежи! Нет уж. Но надо как-то смягчить отказ.

– Понимаешь, – мягко начала Бетси, – я не привыкла работать в паре. Предпочитаю одиночество. Чтобы отвечать только за себя самое. Это последствия психологической травмы. В юности я увлекалась альпинизмом и однажды вместе с группой сокурсников провела выходные в Швейцарии, пробуя более сложную и пересеченную местность. Однако когда мы возвращалась назад, на базу, нас застигла лавина… Я оказалась единственной, выжившей в тот страшный день. Лишь через неделю добралась до маленькой швейцарской деревушки… Страшный опыт не прошел для меня даром. Странное дело, но путешествие по ледяным склонам показалось мне глотком Настоящей Жизни. Я почувствовала вкус к опасности, к путешествию в одиночку, без спутников. Может быть, это и есть настоящая Свобода – состояние, когда не зависишь ни от кого, кроме самой себя. Так что извини. Я понимаю, что жить рядом с таким человеком, как Германгильда, просто невозможно. Но ничего не могу поделать. Таковая твоя планида.

– А как же насчет того, что человек сам творит свою судьбу? – упрямилась девочка.

– Боюсь, что это не тот случай! – твердо подвела черту под ненужным спором Элизабет. – Отправляйся-ка спать. Я устала…

Как видно, доводы рассудка не подействовали. Юная баронесса таки сбежала от своего неусыпного цербера.

И, судя по всему, не собирается возвращаться в родной фатерланд подобру-поздорову.

Это сразу же поняла мисс МакДугал, как только увидела кузину Регентруду, выходящую из терминала международного аэропорта Бенито-Хуарес мексиканской столицы.

Куда делась ее скованность, угловатость. Гордо расправленные плечи, вызывающе выставленные вперед крепенькие грудки, лениво-развязная походочка «от бедра». Вот, мол, я какая. Кто хочет померяться со мною силами?

– Ну и что прикажешь мне с тобой делать?

– Что хочешь! Но к тетке не поеду ни за какие коврижки!

Упрямый кивок головой. Непослушная челка падает на лучащийся лукавством серый глаз.

– Как у тебя с документами?

– Все о’кей! – строптивица самодовольно машет перед носом кузины пачкой бумаг. – И деньги на карманные расходы тоже имеются!

Из нагрудного кармана гордо извлекается пластиковая карточка «VISA».

– Целых десять тысяч марок!

– Ого! – удивилась Бетси. – Откуда такое богатство?

– Теткины подарки! На Рождество, на дни рождения…

– Вот видишь! Германгильда тебя балует, а ты ей заплатила черной неблагодарностью. Ладно, ладно, молчу! – поспешила закрыть тему англичанка. – Хорошо! Оставляю тебя при себе!..

Девушка взвизгнула и повисла на шее Элизабет, едва не сбив кузину с ног.

– Но только слушаться меня во всем! Беспрекословно! Слышишь? Не дай бог чего, и прощай Мексика, здравствуй, родимый фатерланд! Договорились?

Юная немочка быстро и часто закивала. Само воплощенное послушание.

– Германгильду я предупрежу! А то еще чего доброго весь Интерпол на уши поставит!

Еще одна счастливая визг-сирена.

«Да! Как бы мне не наплакаться из-за этой моей мягкотелости! Пожалела сиротку. А кто пожалеет меня?».

Глава вторая Аналогичное предложение

Адам задумчиво подошёл к панорамному окну гостиничного номера, слегка зашторенному лёгкими лимонными портьерами.

Вечерний Мехико напоминал красочную ёлочную игрушку. Потоки ярких огней машин вливались в центральную магистраль города. Призрачно мерцали далёкие рекламы. Холодным ровным светом выделялись на фоне праздничного великолепия высокие строгие административные здания.

«Это ж надо, – удивлённо подумал Адам. – Всю жизнь увлекаться древней историей этой страны и ни разу здесь не побывать».

– Да, неплохо, – глухо бубнил за его спиной распаковывающий чемоданы Фриц, – отель что надо. Интересно, какой у них здесь ресторан?

Адам обернулся.

Разбирающий багаж Фриц был колоритен. Двухметровый добродушный толстяк пыхтел как паровоз, склонившись над чемоданами. Из-под выбившейся сзади рубашки светилась полоска голой спины.

«Эх», – Адам мысленно вздохнул.

Фриц Думкопф, его верный помощник, хорош был во всём, кроме одного: он постоянно пребывал в некоторой рассеянности, что иногда создавало Адаму маленькие проблемы. Но это, к счастью, был единственный недостаток Фрица.

Снова подойдя к окну, Адам достал из кармана кожаного пиджака тонкую ментоловую сигарету и меланхолично её раскурил.

– А кто такой этот Марко Поло, в честь которого названа наша гостиница? – спросил Фриц, нещадно терзая застёжку большого клетчатого чемодана.

– Знаменитый путешественник, – коротко бросил Адам, желая быстрее отвязаться от любопытного парня.

– Что, типа Колумба?

– Ага, – Адам поморщился, – типа Колумба.

Адам фон Крюгер, известный авантюрист в хорошем смысле слова, и охотник за редкими артефактами, был из той породы людей, которых обычно называют маньяками своей профессии. Да, он был самым настоящим маньяком, когда дело касалось древностей и в особенности древностей, относящихся к истории ацтеков, которой увлекался с младых ногтей.

Сын археолога и врача, Адам родился в Ганновере и считал себя «истинным арийцем», хотя своих соотечественников нацистов всегда ненавидел и презирал.

Возможно, определённую роль здесь сыграл тот факт, что во время фашистских репрессий в лагерях погиб его дедушка Тиль фон Крюгер, богатый промышленник, укрывавший в своём доме беглых евреев.

Именно от дедушки Тиля Адам и получил благородную приставку «фон» к фамилии. Что ни говори, он был из семьи знатного рода, правда о более дальних родственниках, история семьи фон Крюгер умалчивает.