Песнь койота. Дилогия

Куратор рассудил, что разговаривать с человеком, держа его за шкирку, неудобно, врезал ему для профилактики и отпустил.

Мужчина с грохотом повалился на пол.

— Я слушаю. — Яр присел на корточки и склонил голову.

— Да он сам напросился. Артачиться начал, когда я рекрута привёл. Последнее посвящение. Парень во! Я упрашивать должен? Чего возиться с этим дерьмом? — Космос выдал это скороговоркой, опасливо косясь на коллегу.

Похоже, отношения между кураторами были куда более сложные, чем Мирта себе представляла. Здоровяк неспроста расклеился с одного удара.

— Про Кренс в курсе? — сурово спросил Яр.

— Ну, — неохотно признался тот.

— Дык чего же ты творишь?

Мирта подумала, что не зря не ссорилась с куратором, ибо тот был страшен в гневе.

— Это вредительство чистой воды. Забыл, как мучились, пока не нашли её?

— Она того, — неуверенно сказал Космос, — глотку за волчару готова перегрызть… Давай, между нами, а?

— Никаких между нами! — вмешалась Мирта. — Эта была последняя капля. Я извещаю руководство о всех твоих косяках.

Яр посмотрел на девушку, но ничего не сказал.

— Я тоже сообщу, как ты с оборотнем сюсюкаешься…

— Это моя работа, и она приносит плоды, — гордо заявила Мирта.

— Я тоже не ради удовольствия ему бока намял. Рекрут…

— Один грёбаный рекрут ничто по сравнению с тысячами кренских, — перебил его Яр.

Космос молчал. Сегодня ему явно не везло с аргументами.

— Извини, — наконец выдавил мужчина, — больше не повторится.

— Ок, — коротко ответил Яр и вышел, больше не сказав ни слова.

Мирта поплелась следом.

— Обойдёмся без рапортов, — сказал наставник, когда они оказались в коридоре.

— Это ещё почему?

— Ни почему. Я сказал, — отрезал тот.

«Фиг с ним, с рапортом, — подумала Мирта, — главное, что этот гад получил по заслугам».

***

Яр спустился в подвал без четверти шесть. Он нервничал. Ощущение, что с поездкой что-то не так, не оставляло куратора с момента пробуждения. Дежурного как назло не оказалось на посту. Пришлось возвращаться в кабинет за ключом.

Оборотень спал.

— Рота, подъём! — рявкнул Яр, проведя ключом по прутьям решётки.

Инго завозился в постели, высунул голову из-под одеяла и насупился.

— Чего в такую рань-то? Мне сказали выезд в восемь, — зевая, пробурчал он.

— Встал резко! — не терпящим возражений тоном гаркнул Яр, — инструктаж проводить будем.

Пленнику не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться.

С вечера Мирта принесла вещи, купленные для поездки. Джинсы, куртка, чёрная футболка и кроссовки лежали на стуле возле кровати.

Оборотень провёл рукой по новой одежде. Давненько он не надевал ничего кроме рванья и обносков. В груди что-то болезненно заныло. Новые вещи напомнили ему о свободной жизни.

Яр швырнул ему шарф-арафатку, которую до сих пор теребил в руках.

— Зачем? — удивился Инго.

Порывшись в сумке, куратор извлёк оттуда серебристое ожерелье, похожее на шоковый ошейник. Металлические контакты зловеще поблескивали острыми штырьками-зацепками, наподобие рыболовных крючков. В комплекте шёл такого же цвета браслет со множеством кнопок.

— Я это не надену! — слабо запротестовал оборотень.

— Ещё как наденешь! — ухмыльнулся куратор, — смотри сюда. Это типа контроллер с электромагнитной подтяжкой, — он протянул Инго ошейник. Тот с интересом повертел девайс в руках и вернул владельцу, — а это пульт конвоира, — Яр надел браслет на запястье, — друг попросил потестить новое изобретение.

— М-да, — Инго провёл пальцем по крючкам и поморщился.

— Я выставляю расстояние на 5 метров. Отойдёшь дальше — сработает электромагнитная подтяжка. Есть опция коррекции поведения. Мощность от слабого покалывания до уровня шокера. Короче, рыпаться не советую. Сам видел, как грязнокровки корчились и орали.

— А без этого никак не обойтись? — со слабой надеждой спросил пленник. Ему не хотелось чувствовать себя псом на дрессировочной площадке.

— Надел и запомнил: вопросы здесь задаю я! — Яр выхватил из внутреннего кармана куртки пистолет и направил на оборотня.

— Окей-окей! — торопливо поправился Инго.

— И ещё, — продолжил куратор, держа его на прицеле, — предупреждаю, обойдёмся без фокусов. Выкинешь что-нибудь, пристрелю как собаку. Понял?

Инго кивнул.

Яр зловеще улыбнулся и спрятал оружие в кобуру. Инго не хотелось даже думать, что творится на мозгах у этого человека. Никто в здравом уме не согласился бы на такую работу.

— Пошли! — скомандовал Яр, — прогуляемся по штабу. Прикинешь, насколько можно отходить.

Яр коснулся браслета, и в шею обортня впились тонкие металлические шипы.

— Ай! — взвизгнул от неожиданности Инго.

Ошейник замигал и приветственно пискнул.

— Шарфик надень, — довольно оскалился Яр.

Инго давно не покидал подвал. Когда за ним захлопнулась железная дверь, он с удовольствием вдохнул воздух без запаха плесени и затхлости. Оборотень поймал себя на том, что уже забыл, насколько приятны могут быть такие простые вещи, как чистый воздух и возможность пройтись и размять ноги. А если бы ему позволили пробежаться в облике волка пол лесу…

Инго было непривычно идти по коридору без наручников и толкающих в спину конвоиров.

Ошейник плотно сдавливал горло. Кожа вокруг мест, куда вонзились шипы, горела и чесалась. Старые добрые наручники всё-таки лучше, от них хотя бы не ждёшь электрических разрядов.

— Давай по лестнице, — скомандовал Яр.

Инго поднялся на пролёт и замер возле окна. Тусклый утренний свет ударил в глаза, но парень смотрел, не отрываясь. На предрассветном небе толпились серые перинки облаков. На горизонте красовалась розоватая дымка. Посреди двора ярким пятном выделялся раскидистый клён. Казалось, дерево вот-вот вспыхнет, настолько пылающей была оранжево-алая листва.

Инго невольно залюбовался.

— Че встал-то? — куратор пихнул его в спину, — вперёд!

Они поднялись на второй этаж.

— Я в толчок, — сказал Яр, когда они проходили мимо двери с табличкой WC, — подожди тут.

— Ага, — кивнул пленник.

Как только конвоир скрылся за дверью, на лестнице послышались шаги, а вскоре появился лысый парень в спортивном костюме. Он прошёл мимо бодрым шагом, но потом резко развернулся, отчего кроссовки противно скрипнули.

— Опа-опа! — вместо приветствия сказал рекрут с интонацией, не предвещающей ничего хорошего, — давно не виделись, грязнокровка!