Песнь льда и огня. Книги 1-9

— И Тормунд согласился на это? — недоверчиво спросил Норри.

«Либо так, либо его люди перемрут все до единого».

— Он сказал, что цена непомерная, но готов ее уплатить.

— Не такая уж непомерная. — Флинт стукнул по льду своей палкой. — Винтерфелл тоже брал наших мальчишек в воспитанники, то есть в заложники, и ничего худого с ними не сделалось.

— Ну, это положим, — сказал Норри. — Те, чьи отцы вызывали гнев Королей Зимы, становились короче на голову. Скажи-ка, парень: если кто-то из твоих одичалых друзей изменит, хватит ли у тебя духу сделать, что должно?

«Спроси об этом Яноса Слинта».

— Не думаю, что Тормунду захочется узнать это на собственном опыте. Для вас я зеленый юнец, лорд Норри, но моим отцом был, как-никак, Эддард Старк.

Лорда-стюарда, однако, и это не убедило.

— Вы говорите, что они будут служить оруженосцами, лорд-командующий. Стало быть, и оружие им в руки дадут?

— Нет! — вспылил Джон. — Посадим их кружева пришивать к панталончикам! Разумеется, они будут учиться владеть оружием. А также сбивать масло, рубить дрова, чистить конюшни, выносить ночные горшки и быть у нас на посылках.

Мурш побагровел еще пуще.

— Простите мою прямоту, лорд-командующий, но финтить я не стану. Ваш замысел — не что иное, как государственная измена. Восемь тысячелетий люди Ночного Дозора обороняли Стену от одичалых, а вы намерены пропустить их сюда, дать им приют в наших замках, кормить их, одевать и учить боевым ремеслам. Должен ли я напомнить вам слова нашей присяги, лорд Сноу?

— Нет нужды — могу повторить хоть сейчас. «Я меч во тьме, я дозорный на стене, я свет, приносящий зарю, я рог, пробуждающий спящих, я щит, охраняющий царство людей». Вы произносили те же слова, давая присягу?

— Как хорошо известно лорду-командующему.

— Уверены, что я ничего не забыл? Не говорилось ли там о королевских законах и не клялись ли мы защищать каждую пядь королевской земли и цепляться за каждый разрушенный замок? — Ответа Джон не дождался. — «Щит, охраняющий царство людей». Вы не считаете одичалых людьми, милорд?

Мурш, у которого теперь покраснела и шея, открыл рот и снова закрыл.

День угасал. Трещины на Стене из огненных жилок преобразились в струйки черного льда. Леди Мелисандра внизу должна уже зажечь свой костер и просить Владыку Света защитить своих верных, ибо ночь темна и полна ужасов.

— Зима близко, — сказал Джон, прервав затянувшееся молчание, — а с ней придут Белые Ходоки. Стена построена для того, чтобы сдерживать их, но без людей она никого не сдержит. Диспут окончен: нам перед тем, как открыть ворота, предстоит сделать многое. Люди Тормунда нуждаются в одежде, еде и приюте, а кое-кто и в лечении. Этим займешься ты, Клидас — спаси всех, кого сможешь.

Клидас моргнул розовыми глазами.

— Приложу все старания, Джон… милорд.

— Все повозки, которые у нас есть, понадобятся для перевозки вольных людей в их новые жилища. Позаботьтесь об этом, Отелл.

— Слушаюсь, лорд-командующий, — с гримасой ответил Ярвик.

— Вам, лорд Боуэн, поручается сбор ценностей: золота, серебра, янтаря, браслетов, ожерелий и прочего. Разберите все это, сосчитайте и отправьте в Восточный Дозор.

— Будет исполнено, лорд Сноу.

«Лед, — думал Джон. — Кинжалы во тьме. Застывшая на морозе кровь и нагая сталь». Пальцы его правой руки согнулись и разогнулись. Ветер крепчал.

Серсея

Каждая ночь казалась ей холоднее предыдущей. В камере не было ни очага, ни жаровни, а высоко расположенное окошко — ни выглянуть, ни протиснуться — холод пропускало как нельзя лучше. Первую тюремную рубаху Серсея порвала и потребовала, чтобы ей вернули собственную одежду, но ее так и оставили голой. Вторую рубаху она натянула мигом и сквозь зубы выговорила: «Спасибо».

Окно пропускало также и звуки. Только по ним королева и догадывалась, что происходит в городе: септы, приносившие ей еду, молчали как рыбы.

Чтоб им пусто было! Джейме непременно придет за ней, но как она узнает, что он приехал? Лишь бы у него хватило ума не опережать свою армию: ему понадобится много мечей, чтобы разогнать орду Честных Бедняков, взявших в кольцо Великую Септу. Она то и дело спрашивала о брате и о сире Лорасе, но тюремщицы как воды в рот набрали. Рыцарь Цветов, согласно полученным еще до ареста сведениям, умирал от ран на Драконьем Камне — пусть бы издох поскорее. С его смертью освободится место в Королевской Гвардии, и это может ее спасти.

После единственного посещения лорда Квиберна весь ее мир составляли три благочестивые септы: мужеподобная Юнелла с мозолистыми ручищами, Моэлла с вечно подозрительными глазками на остром как топорик лице и коренастая, оливково-смуглая Сколерия с тяжелой грудью и неотступным душком прокисшего молока. Они приносили ей воду, еду, выносили судно и время от времени забирали стирать рубаху, предоставляя узнице кутаться в одеяло. Иногда Сколерия читала ей Семиконечную Звезду или молитвенник — лишь в таких случаях Серсея и слышала человеческий голос.

Этих женщин она ненавидела почти так же, как мужчин, изменивших ей.

Ложные друзья, неверные слуги, любовники с лживыми клятвами на устах, даже собственные родичи — все покинули ее в час нужды. Осни Кеттлблэк, не выдержав кнута, разболтал его воробейству то, что должен был унести в могилу. Его братья, взятые королевой с улицы, палец о палец не ударили ради нее. Аурин Уотерс, ее адмирал, увел в море военный флот, построенный ею для него. Ортон Мерривезер сбежал к себе в Длинный Стол вместе с женой Таэной, единственным другом Серсеи в эти страшные времена. Харис Свифт и великий мейстер Пицель предлагают ее королевство тем самым людям, которые умышляли отнять его у Серсеи. Меррин Трант и Борос Блаунт, поклявшиеся ее защищать, непонятно куда подевались. Кузен Лансель, клявшийся ей в любви, примкнул к ее обвинителям; дядя еще раньше отказался занять пост десницы, а Джейме…

Нет. Нет. В него она верит. Он явится сразу, как только узнает, что она попала в беду. «Приезжай немедля, — писала она ему. — Спаси меня. Ты нужен мне, как никогда прежде. Я люблю тебя. Люблю. Люблю. Приезжай». Квиберн клятвенно обещал отправить письмо в речные земли, куда ее брат ушел с войском, — обещал и больше к ней не пришел. Может быть, он убит, и голова его насажена на пику над Замковыми воротами. Или засел в подземельях Красного Замка, так и не отправив письмо. Королева сто раз о нем спрашивала, и ни слова в ответ. О Джейме тоже ни слуху ни духу.

«Ничего, — сказала она себе. — Скоро он будет здесь, и его воробейство со своими суками запоет по-другому».

Мерзко, однако, чувствовать себя столь беспомощной.

Она не раз угрожала им, но они и ухом не повели. Приказывала — что об стенку горох. Взывала как женщина к женщинам, но септы, как видно, отрекаются от своей женственности, когда приносят обет. Пробовала слушаться их и говорить с ними ласково — все напрасно. Обещала им золото, почести, места при дворе, но посулы, как и угрозы, пропали втуне.