Песнь льда и огня. Книги 1-9

Каждое слово было изменой. И все же увидеть его здесь, с пустыми глазницами, было ужасно.

— Это он, ага, — сказал Дунк. — Еще одна веская причина покинуть этот город.

Он коснулся Грома шпорами, и Эгг проехал под аркой ворот Каменной Септы, прислушиваясь к мягким звукам дождя. Сколько глаз у Лорда Кровавого Ворона, — спрашивала загадка. Тысяча глаз и еще один. Некоторые утверждали, что Десница Короля учился темным наукам, умел менять лицо, напускать личину одноглазой собаки, даже обратиться туманом. Стаи поджарых серых волков выслеживали его врагов, говорили люди, а вороны-падальщицы шпионили для него и нашептывали ему чужие секреты. Большая часть этих басен и в самом деле были небылицами, Дунк нисколько не сомневался в этом, но не было сомнений и в том, что у Бладрейвена шпионы были повсюду.

Однажды он видел его собственными глазами. Кожа и волосы Бриндена Риверса были белее кости, а глаз — у него был всего один глаз, второго его лишил сводный брат Злой Клинок на Краснотравном Поле — был красным, как кровь. На щеке и шее у него были родимые пятна винного цвета, отчего он и получил свое прозвище.

Когда город остался далеко позади, Дунк прочистил горло и сказал:

— Нехорошо это, головы септонам рубить. Он только говорил. Слова — это ветер.

— Некоторые слова это ветер, сир. А некоторые — измена.

Эгг был тощим, как палка, весь из ребер и локтей, но язык у него был подвешен как надо.

— Ну вот, ты заговорил, как настоящий принц.

Эгг воспринял эти слова как оскорбление, каковым они и являлись.

— Возможно, он и был септоном, но он проповедовал ложь, сир. Засуха пришла не по вине Лорда Кровавого Ворона, как и Великое Весеннее Поветрие.

— Может и так, да только если мы станем рубить головы всем глупцам и лжецам, половина городов в Семи Королевствах опустеют.

* * *

Шесть дней спустя от дождя остались одни лишь воспоминания.

Дунк стянул тунику, с удовольствием ощущая тепло солнечного света на своей коже. Когда налетел легкий бриз, прохладный, свежий и благоухающий, как девичье дыхание, он вздохнул.

— Вода, — объявил он — Чувствуешь ее запах? Озеро должно быть неподалеку.

— Единственный запах, который я чувствую, это запах Мейстера, сир. Он воняет. — Эгг немилосердно дернул повод мула — Мейстер остановился пощипать травку у обочины дороги, как он время от времени делал.

— На берегу озера есть старая гостиница. — Дунк останавливался там однажды, когда служил оруженосцем старику. — Сир Арлан говорил, что у них варят отличный коричневый эль. Может, нам удастся попробовать его, пока будем ждать паром.

Эгг с надеждой взглянул на него:

— Чтобы запить еду, сир?

— Какую еду?

— Ломтик жаркого? — поинтересовался мальчик. — Кусочек утки, миску тушеного мяса? Что-нибудь, что у них есть, сир.

Последний раз они ели горячую пищу три дня назад. С тех пор они питались паданцами и полосками старой соленой говядины, твердой как дерево. Неплохо было бы подкрепиться настоящей едой, прежде чем отправится на Север. До Стены далеко.

— Мы могли бы и переночевать там, — предложил Эгг.

— Милорд предпочитает спать на пуховой перине?

— Соломенный тюфяк меня вполне устроит, сир, — обиженно ответил Эгг.

— На кровати у нас денег нет.

— У нас есть двадцать два гроша, три звезды, один олень и тот старый колотый гранат, сир.

Дунк поскреб за ухом.

— Я думал, у нас было два серебряных оленя.

— Было, пока вы не купили палатку. Теперь один.

— У нас ни одного не останется, если мы станем ночевать на постоялых дворах. Хочешь разделить кровать с каким-нибудь коробейником и проснуться с блохами? — фыркнул Дунк. — Я — нет. У меня свои блохи, и они не любят чужих. Будем спать под звездами.

— Звезды это хорошо, — согласился Эгг, — но земля твердая, сир, и иногда приятно положить голову на подушку.

— Подушки, они для принцев.

Эгг был таким оруженосцем, о каком любой рыцарь мог только мечтать, но время от времени он вел себя точь-в-точь как принц. У этого парня драконья кровь, никогда не забывай об этом. У самого Дунка была кровь оборванца… по крайней мере так ему говорили на Блошином Конце, а еще, что его ждет виселица.

— Думаю, мы можем позволить себе эль и горячий ужин, но тратить добрую монету на постель я не собираюсь. Нам нужно сберечь наши гроши для паромщика.

Последний раз, когда он пересекал озеро, паромщик брал всего лишь пару медяков, но то было лет шесть назад, или даже семь. С тех пор все подорожало.

— Ну, — сказал Эгг, — мы могли бы воспользоваться моим сапогом для переправы.

— Могли бы, — ответил Дунк. — Но не станем.

Пользоваться сапогом было опасно. Слухи поползут. Слухи всегда ползут. Его оруженосец не случайно был лысым. У Эгга были лиловые глаза старой Валирии, а волосы сияли как кованое золото и нити серебра, сотканные вместе. Он также носил обруч в виде трехглавого дракона, когда волосы отрастали. Опасные времена настали в Вестеросе, и… одним словом, лучше было не рисковать.

— Еще слово о твоем чертовом сапоге и я так тебе двину в ухо, что ты перелетишь через это озеро.

— Уж лучше я переплыву, сир.

Эгг хорошо плавал, а Дунк нет. Мальчик повернулся в седле.

— Сир? Кто-то движется по дороге позади нас. Слышите лошадей?

— Я не глухой. — Дунк еще и видел пыль, которую поднимали лошади. — Большой отряд. Торопятся.

— Думаете, это разбойники, сир? — Эгг поднялся в стременах, скорее от нетерпения, чем от страха. Такой уж он был мальчик.

— Разбойники вели бы себя тише. Только лорды так шумят. — Дунк брякнул по рукояти меча, чтобы чуть ослабить лезвие в ножнах. — Тем не менее, мы съедем с дороги и дадим им проехать. Лорды бывают разные.

Никогда не мешало проявить чуточку осторожности. Дороги уже не были так безопасны, как в те времена, когда Добрый Король Дэйрон сидел на Железном Троне.

Они с Эггом укрылись за кустом, покрытым шипами. Дунк снял щит с плеча и насадил его на руку. Щит был старым, длинным и тяжелым, по форме напоминал воздушного змея, был сделан из сосны и обрамлен полосами железа. Он купил его в Каменной Септе взамен того, что Длинный Дюйм изрубил в щепки, когда они сражались. У Дунка не было времени нарисовать на нем свой вяз и падающую звезду, поэтому на щите был нарисован герб предыдущего владельца: висельник, мрачный и серый, раскачивающийся под деревом-виселицей. Такой знак он сам бы себе не выбрал, но щит достался дешево.

Через считанные мгновения мимо промчались первые всадники; два молодых лорденыша верхом на паре рысаков. Тот, что был на гнедом, носил на голове шлем с открытым лицом из золоченой стали с плюмажем из трех высоких перьев, белого, красного и золотого. Перья тех же цветов украшали латный шарф его коня. Черный жеребец подле него был закован в сине-золотой доспех. Его попона струилась на ветру, когда он прогромыхал мимо них. Улюлюкая и смеясь, всадники бок о бок пронеслись прочь, их длинные плащи развевались за ними.