Песнь личной служанки Повелителя

Стражник поставил меня на ноги только у трона, а следом я очутилась в родных объятиях.

– А мама и Айвирена? – спросила дрожащим голосом.

Душу переполнял страх за жизни родных. Я слышала крики, знала, что там за стенами идёт бой, знала, что там убивают и погибают.

– Они ещё не прибыли.

Двери тронного зала с грохотом распахнулись. Стражники под мой испуганный вскрик бросились на появившегося в дверях гармонта. Враг легко отбивался от атак, орудуя огромным мечом. Мышцы бугрились на его руках, пока он с рычанием обрушивал удар за ударом. Крылья раскрывались за его спиной чёрным плащом.

– Беги! – отец подтолкнул меня к Древу.

Еще полгода назад он показывал нам всем потайную дверь под корнями. Тогда я считала это странной необходимостью.

– Нет!

– Беги я сказал! – отец развернулся ко мне, решимость и отчаяние наполняли родные глаза.

Следующие слова оборвались, когда в его горло ударил кинжал. Уши заложило, я не сразу поняла, что кричу от ужаса и страха. Происходил самый дикий кошмар в моей жизни. Я бросилась на колени возле отца, потянулась к ране на его шее, откуда хлестала кровь. И рыдала, не зная, что предпринять.

– Беги, Лира, – прохрипел отец, и это были его последние слова.

Лазурный взгляд остекленел, его покинула жизнь.

– Отец, нет! – я встряхнула его за плечо, продолжая всхлипывать и стирать окровавленными руками слёзы со щёк.

Это не может быть правдой! Мой отец, мой горячо любимый отец погиб?! Я не верю, не хочу верить.

Мои рыдания прервал гулкий смешок. Обернувшись, я встретилась взглядом с бездонными глазами гармонта. Полные губы растянулись в злорадной усмешке.

– Теперь ты королева, малышка, – он медленно двинулся ко мне.

С огромного меча стекала кровь убитых стражников и тяжёлыми каплями падала на пол, создавая за ним алую дорожку. Я поползла назад, скользя по луже крови. Платье пропиталось ею, облепило ноги, мешая двигаться. Я вскочила, пробежала вперёд и снова упала, но вновь упрямо поднялась на ноги.

– Тебе не сбежать, – злорадно рассмеялся мужчина. – Потайной ход перекрыли заранее. Твой народ пленён.

Слёзы всё лились из глаз, а сердце, казалось, перестало биться в тот момент, когда прервалась жизнь отца. Я почти не видела, куда бегу, и громко ахнула от неожиданности, когда налетела грудью на что-то твердое. Чтобы не упасть, сжала ладони на шершавой поверхности, обдирая кожу. И только тогда поняла, что вцепилась в Древо Мира.

– Спаси! – даже не прокричала, а пропела на высокой ноте.

И белоснежные листья засияли ярче, словно отвечая на мой отчаянный крик. Что-то в глубине души поднималось, росло, крепло, готовое в любой момент воспарить. Я вспомнила строчки стихов, что только утром показывала отцу. И они зажглись на языке торопливым шепотом, обращенным к Древу:

Твоя мелодия во мне звучит,

Через века мне память наполняя

Той мудростью, что предки поверяли

Тебе в посланиях своих молитв.

Древо отозвалось. Сияние усилилось, а в тело от ствола полилась сила. Я чувствовала, как создается моя алетерна, как моя песня наполняется сиянием души. Следующие строки пришли сами, их я уже пропела, плача и всхлипывая, ощущая, как сердце жгут горечь и злость:

О, сколько крови и пожарищ дым,

В ушах звенят мольбы и крики боли.

Скажи, чем это заслужили мы?

И как мне в сердце ярость успокоить?!

– Что ты делаешь, тварь?

Я закричала, когда рука мужчины вцепилась в мои волосы. Он потянул меня к себе, пытаясь отодрать от Древа. От боли темнело в глазах, но припев уже зарождался в глубине души, я ощущала, как кипит во мне сила алетерны, как она меняет моё тело, наполняя безликую внешность цветом и мелодией.

Лети, моя песня, в бездонную высь!

Душа, оживи, расправь свои крылья!

Мне ничего не было нужно для себя, я лишь желала спасти свой народ, защитить их от врагов, не позволить пленить. Именно о спасении я молила, об убежище, наполняя строки алетерны силой своей неокрепшей души. Спаси их, накажи врагов!

Поднялся ветер и странный гул. Крик мужчины оглушил. Хватка на волосах исчезла, и я увидела, как гармонта отбрасывает в сторону корнями. Они обвили его мощную фигуру, приковали к полу, а корни продолжали двигаться, прорастая сквозь мраморные плиты и безжалостно прошивая тело мужчины. Он корчился в агонии, разбрызгивая вокруг себя кровь из ужасных ран, кричал, пока голос совсем не охрип.

– Ариэс! – ворвавшись в тронный зал, к умирающему гармонту бросился второй.

Он вцепился в корни, пытаясь вырвать их из тела собрата. Но те развернулись и впились уже в его руку. Меня же подхватили мощные потоки ветра, закружили, лишая любых ориентиров. Свет Древа ослепил. Секунда, и тронный зал исчез. Тело на пару мгновений объяла невесомость. Алетерна затихла в груди, а меня бросило о землю. Приподнявшись, я обнаружила себя на улице неизвестного города. И долго лежала, ожидая, что Древо перенесет других иллеми. Но никто так и не появился. Я осталась одна.

Надежда есть, пока теплится жизнь,

Быть может, я ещё буду счастливой…

Последние строчки припева ожили на пустынных улицах. Моя песня родилась в смерти врага и в боли потери, в желании спасти и в страхе погибнуть. Так началась моя алетерна. Её я буду петь до конца жизни. Моя песня одиночества.

Глава 1

/Айлирана/

Спустя два года…

– Лира, вставай, опять проспишь, – раздался голос Лили.

Я попыталась ускользнуть от неё под подушку, обняла руками тёплое одеяло. Но его у меня отобрали, а потом забрали и второе прикрытие.

– Лира!

Приоткрыв один глаз, я оценила строгое выражение лица моей подопечной. Иногда кажется, это она меня опекает. Черные волосы были собраны в пучок, в руках она держала платье, штопкой которого занималась. В отличие от меня, она пыталась зарабатывать на жизнь честным путем. Карие глаза смотрели серьезно, но в их глубине я видела смешинки. Через пару месяцев ей должно было исполниться семнадцать, но вела она себя на все двадцать пять.