Песнь Шаннары

“Я пришел”.

И тогда дух поднял костлявые руки. Хотя эти руки к нему даже не притронулись, Алланон всем своим существом ощутил леденящее объятие. Будто прикосновение смерти. Исполненный боли, голос отца прорвался к нему:

— ВЕК КОНЧАЕТСЯ. КРУГ ЗАМКНУЛСЯ.

Холод добрался до самого сердца, и оно заледенело. Поток слов захлестнул Алланона. Слов, сплетенных между собой и затянутых как узлы на веревках. И все-таки он разобрал их все, каждое — четко, до боли. В безмолвном отчаянии он слушал, испытывая невыразимый ужас, потому что теперь до конца осознал: случится то, чему суждено случиться.

И в черных суровых глазах стояли слезы.

В пугающе странном молчании Брин Омсворд и Рон Ли стояли там, где оставил их друид, и наблюдали, как из вод Хейдисхорна поднимается дух Бремана. Не какой-то блуждающий ветер принес этот холод. Нет, ветра не было. Но все застыло с приходом призрака. Они видели, как дух встал перед Алланоном и раскинул руки, словно хотел обнять его и унести с собой в черные воды. Они не слышали слов — вопли, рвущиеся из озера, заглушали все. Под ногами дрожали камни. Если бы было возможно, Брин и Рон бежали бы отсюда без оглядки. Им обоим казалось, что сама смерть выбралась на поверхность земли и подступает к ним.

Но внезапно все кончилось. Дух Бремана медленно опустился обратно — в темные воды. В последнем отчаянном всплеске рванулись крики и рассеялись в тишине. Озеро вспенилось в последний раз, и все стало тихо, как прежде, — только мелкая рябь бежала по воде.

На востоке краешек солнца уже показался над острым кряжем Зубов Дракона; серебряно-серый свет просочился сквозь бледнеющую тень ночи.

Брин и Рон резко выдохнули; рука девушки нашла руку горца и крепко сжала. У Хейдисхорна, у самой воды, Алланон упал на колени и склонил голову.

— Рон! — хрипло шепнула Брин и рванулась вперед. Но горец ее удержал, ведь друид велел им оставаться на месте. Брин раздраженно вырвала руку. Рону ничего не оставалось, как бежать вслед за ней.

Вдвоем они склонились над Алланоном. Глаза его были закрыты, лицо пугало мертвенной бледностью. Брин коснулась его руки — рука была холодна как лед. Казалось, друид пребывает в глубоком оцепенении. Девушка неуверенно поглядела на Рона. Тот только пожал плечами. Брин не заметила этого жеста, она уже обхватила руками плечи друида и легонько трясла его.

— Алланон.

Он открыл потемневшие глаза. Взгляды их встретились. Неизбывная боль стояла в его глазах, ужасная, всепоглощающая. А еще там был страх. Испугавшись, девушка резко отпрянула. И тут же все это пропало, как и не было. Теперь глаза Алланона горели гневом.

— Я же сказал вам: не двигайтесь с места. — Он рывком поднялся на ноги.

Но его ярость не испугала Брин.

— Что произошло, Алланон? Что ты увидел?

Мгновение он молчал, рассеянно глядя на тускло-зеленую воду. Потом медленно покачал головой и прошептал:

— Отец.

Брин взглянула на Рона. Тот нахмурился.

Девушка робко потянула друида за рукав:

— Что он тебе сказал?

Бездонные черные глаза встретили ее взгляд.

— Что у нас мало времени, девочка. Что за нами уже идет охота и так будет до самого конца. Что конец предрешен. Но отец не открыл мне, каким он будет. Он только сказал, что конец настанет и что ты его увидишь. А еще он сказал, что ты — та, кто спасает и разрушает.

Брин удивленно взглянула на него:

— А как это понимать, Алланон? Он покачал головой:

— Я не знаю.

— Хороша помощь. — Рон насупился и, отвернувшись, уставился на вершины гор.

Брин не сводила с друида глаз. Это не все.

— А что он еще говорил, Алланон? И снова друид покачал головой:

— Ничего. Это все.

Но он солгал! Брин поняла это сразу. Она чувствовала, что между ними, Алланоном и Бреманом, произошло что-то такое темное и ужасное, о чем друид никогда не расскажет. Эта мысль испугала ее. Значит, и она тоже, как папа и прадедушка, должна стать слепым орудием в достижении цели, ей неизвестной и непонятной.

И вдруг вернулась еще одна мысль: “Та, кто спасает и разрушает”. Она. Брин. Так сказал дух. Но как такое может быть?

— Он сказал мне еще одно, — внезапно заговорил друид, но Брин знала: это не то. То, что друид хочет скрыть, будет скрыто. — Паранор в руках Мордов. Они сломали запоры и прорвались сквозь магическую защиту, которая охраняла проходы. Две ночи назад Паранор пал. И теперь Морды рыщут по залам Башни, разыскивая летописи друидов, хранящие тайны древних. У Мордов уже есть немалая сила, но, если они найдут наши книги… их могущество возрастет. — Он пристально всмотрелся в лица притихших Рона и Брин. — А они найдут, если сейчас их не остановить. Этого не должно случиться.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что остановим их мы? — вдруг спросил Рон.

Глаза Алланона превратились в щелки.

— Больше некому.

— И сколько их там? — разъярился горец.

— Дюжина Мордов и отряд гномов.

— И мы должны им помешать? — Рон подумал, что он ослышался. — Ты, я и Брин? Втроем? И как, ты думаешь, мы это осуществим?

В глазах Алланона вспыхнул внезапный гнев. Рон Ли почувствовал, что зашел слишком далеко. Но теперь уже ничего не поделаешь, придется держаться. Друид почти вплотную подступил к горцу.

— Принц Ли, ты с самого начала сомневался во мне, — произнес Алланон. — Я старался не обращать внимания, потому что ты пошел с Брин как ее защитник. Но теперь все. Хватит! Мне надоели твое постоянное недовольство и сомнения по поводу моих целей и средств. Да что говорить. Ты ведь заранее настроен против, что бы я ни сказал!

Рон старался произносить слова как можно тверже:

— Я не настроен против тебя. Но я — за Брин. И если что, я всегда на ее стороне, друид.

— Да будет так! — едва ли не прорычал Алланон и вдруг выхватил меч Ли из потертых ножен, которые горец по традиции носил за спиной. Рон побелел, уверенный, что сейчас его убьют; Брин с криком рванулась вперед, но друид удержал ее свободной рукой. — Отойди, девочка. Это наше с ним дело. — Тяжелый, пронзительный взгляд впился в лицо принца Ли. — Защитишь ли ты ее, горец, как мог бы я сам? Принял бы ты в себя силу, будь это возможно, равную моей?

Лицо Рона горело решимостью, которая стерла страх.

— Да.

Алланон кивнул:

— Тогда я дам тебе эту силу.

Он положил ладонь на плечо горца и подвел его к самому краю Хейдисхорна. Там он отдал ему меч и указал на зеленые мутные воды.

— Опусти клинок в воду, принц Ли, — повелел друид. — Но смотри, чтобы ни капли не попало на руку и рукоять. Вода не должна коснуться тебя. Для живой плоти это смерть.

Рон Ли неуверенно смотрел на него.

— Делай, как я сказал! — выдохнул Алланон.