Песнь сирены

– Он держал его в тюрьме. Но не убивал и не покушался на его жизнь, – мягко сказал Ричард.

– Пока Груффид был в руках Дэвида, тому и не нужно было этого, – сказал Вильям. – Но почему ничего не предпринимали те, кто боготворил Груффида, когда тот был в руках Дэвида? Все стало иным, как только его захватил Генрих. Дэвиду было выгоднее видеть Груффида свободным, чем вставшим на сторону вашего брата.

– Действительно, очень любопытно и примечательно, Груффиду суждено было умереть как раз тогда, когда Дэвид искал способ освободиться от ярма короля Генриха, – добавил Раймонд, пытаясь исправить ситуацию, виновником которой стал сам. – Если бы он не умер, король нашел бы нового правителя для Уэльса. Это третье объяснение и, как мне кажется, наиболее вероятное. Я согласен с сэром Вильямом», был и более легкий путь, пожелай кто-нибудь, чтобы Груффид покинул Тауэр живым. Никто бы не выиграл от смерти Груффида, кроме Дэвида и его сторонников.

Ричард вздохнул и кивнул головой. Для него было большим облегчением узнать мнение беспрестрастного человека, который смог путем логических умозаключений отвести подозрения от брата. Элис не приняла ничьей стороны, но глаза ее с восхищением задерживались на Раймонде. Никакой другой молодой человек не говорил еще так свободно с отцом и Ричардом Корнуолльским, причем так разумно, что они слушали его с глубоким интересом.

– Значит, быть войне, – сказал Вильям, слегка улыбаясь. – Когда мне быть готовым?

Раймонд услышал вздох Элис и посмотрел в конец стола, где та сидела. Но лицо ее было спокойным, а глаза устремлены на блюдо с остатками еды. Оруженосцы Ричарда ходили вокруг стола, с выдрессированной сноровкой наполняя бокалы вином. Граф посмотрел на сидевшую рядом с ним девушку и похлопал ее по руке. И все-таки, даже когда он утешал Элис, его внимание было сосредоточено на Вильяме.

– Ты не дослушал до конца, – сказал он недовольно. – Я говорил тебе, это длинная история. Король Шотландии, подзуживаемый своим чертовым тестем, послал моему брату отречение от повиновения. Заявив, что в Шотландии более нет земель Генриха, и в подтверждение этих слов передвинул свою границу к югу, присоединив земли, понравившиеся ему в прошлый приезд.

– Вы полагаете, это было согласовано между Дэвидом и Александром?

– Бог его знает, но трудно поверить, будто такое совпадение – простая случайность.

Вильям что-то проворчал сердито и пожал плечами.

– Какая разница, спланировано это или нет. Оба вызова должны быть приняты. Разделившись, мы станем слабее, но вместе мы достаточно сильны для них обоих. Теперь скажите мне, с которым из них нам придется драться.

– Ты пойдешь в Уэльс, – сказал Ричард. Выражение недовольства появилось на его лице.

– Я пойду в Уэльс? – отозвался Вильям, тоже нахмурившись, – разумеется, пойду, если вы прикажете, но, сказать по правде, Ричард, я предпочел бы идти с вами.

– Я тоже, – сказал Ричард, – но у меня нет выбора. Уэльскую войну придется вести де Боуну и Клэру.

– Клэру? – изумился Вильям. – Но ведь граф Глостерский не намного старше Раймонда, а де Боун…

– Да, – прервал его Ричард, – поэтому я и сказал, выбора нет. Ты должен идти, и если эти горячие головы попробуют совершить какую-нибудь глупость…

– Но какое дело де Боуну или Клэру будет до меня? – улыбаясь, спросил Вильям.

– Никакого, но если ты не побоишься открыть рот, что очень важно, мои воины и те, кто знает, как дорог ты мне, окажут тебе поддержку, стоит только попросить; действовать же сами по себе они не решатся.

– Быть может, вы и правы, Ричард, но оказываете мне слишком много чести. Я сражался в Уэльсе раньше, но только в качестве оруженосца графа Честерского или в вашем тылу. Думаете, я смогу отличить, где безрассудство храбрости, а где смелый расчет?

– Утешением тебе будет то, что лишь немногие будут знать это лучше, – ответил Ричард. – Нет прежних старых лордов. Мы все новички… Дэвид, сын Ллевелина, не лучше нас. И у тебя есть преимущество: люди низшего сословия, давно живущие и сражавшиеся в Уэльсе, будут высказывать свои сомнения тебе, а не Клэру или де Боуну.

Вильям почесал голову и вздохнул.

– Хорошо, Ричард, я сделаю все от меня зависящее. Мне следует звать еще людей и делать запасы?

– Не надо людей, у де Боуна, полагаю, достаточно, денег тоже. Что касается запасов, я пришлю тебе из Уоллингфорда список управляющих, в чьи обязанности входит обеспечение снабжения из моих крепостей и городов.

– Черт возьми, Ричард, не собираетесь ли вы сделать меня интендантом своей армии?

– Да, – ответил Ричард.

Вильям даже застонал.

– Ричард, пожалейте. Я не вел счетов много лет, а когда и вел, то не очень ловко.

Граф громко смеялся и стыдил своего вассала за попытку взвалить тяжесть ведения счетов на юную дочь. Однако, когда Вильям, защищаясь, заявил, что Элис это даже нравится, Ричард поостыл и пообещал прислать человека, который будет заниматься всей работой по регистрации прибывающего и оплаченного имущества. В обязанности Вильяма будет входить только проверка записей и их подлинности. Говорил граф весело, но в глазах читалось предостережение. Вильям не решился спросить, почему бы Ричарду самому не проверить свои счета. Позднее, когда они обнялись, и Ричард собрался уезжать, граф объяснил, что сам он не собирается идти в Уэльс. Он отправляется за наемниками во Фландрию для войны с Шотландией.

– Все должно держаться в секрете, чтобы не вмешивались французы, – сказал он тихо, – поэтому не распространяйся об этом. Я выезжаю завтра, и у меня нет времени на разговоры с тобой. Вильям, ты что-то скрываешь от меня, но я вижу, какая-то тяжесть лежит на твоем сердце. Могу я помочь чем-нибудь?

– Никто не сможет помочь мне.

– Проклятие! – с чувством сказал Ричард. – Если бы я мог остаться, я развеял бы или разделил с тобой то, что гложет твое сердце.

Вильям улыбнулся.

– Только не эту боль. Она пройдет, Ричард. Она проходила раньше и пройдет опять.

Это было неправдой. Вильяма всегда терзало жгучее чувство любви, хотя бывали годы, когда оно было едва ощутимым. Тяжелейший кризис пережил он в первые месяцы после женитьбы, когда, потеряв интерес к жизни, вернулся на службу к Ричарду и посвятил все свое время достижению качеств, необходимых рыцарю и феодалу. Хотя Мэри никуда не годилась в постели, она никогда не отказывала ему, и он находил выход своим физическим потребностям, бывая в Марлоу. Вдали от дома (а бывал он тут в те годы очень редко), в походе или при дворе Ричарда, он забывал, что женат Многие женщины рады были развлечь Вильяма, ради него самого или как любимца графа Корнуольского.

Глава 7

Когда Элизабет вернулась в Хьюэрли, он испытал новый приступ отчаяния. Она была здесь, рядом с ним, он часто встречал ее. Это напоминало больной зуб, к которому нельзя дотронуться и которым невозможно кусать. Вильям в то время старался подольше жить в Марлоу, будучи не в состоянии заглушить в себе «песню сирены» от ощущения, что она здесь, рядом, и от горько-приятных минут разговоров с ней. Впрочем, со временем наступило облегчение, и приятное пересилило горечь.