Песня для Корби

– И тот, который подбирался к тебе, тоже, – добавил Ник.

– Та. Это была девушка. Она успела перелезть стойку и остановилась совсем близко от меня. Пуля Корби порвала маску у нее на лице.

– Значит, убийцы в черных масках, – усмехнулся старик. – Как в этих ваших американских фильмах. Хватит шутки-то шутить. Это небось какие-нибудь ваши знакомые, а вы их покрываете. Вот и придумали про маски.

– Есть запись, – сказал Ник.

– Ладно, дальше.

– Первый из них опять что-то говорил, – вспомнил Ара, – а девушка оторвала трубку у телефона.

– А потом Корби выстрелил, – сказал Ник.

– Как?

– В низ живота тому, который стоял вот здесь.

Дед повернулся к Корби. Тот бледно улыбнулся ему.

– Если проще, то я отстрелил ему яйца. Он схватился за них рукой и упал на колени. На полу его кровь. Потом девушка стала душить Ару. Я хотел снести ей башку, но только оцарапал лицо.

– Она наклонилась вот так и прижала горло Ары коленом к углу стойки, – показал Ник, – а Корби стрелял отсюда, почти в упор.

– Дальше.

– Я увидел, что Корби открыт сзади для того, которого Ара называет первым, и попытался прикрыть Корби. Первый – огромный мужик. Он одним ударом разбил мне лицо, и я отлетел на пол, вон туда.

– Дальше.

– Я лежал и приходил в себя, – сообщил Ара, – из-за стойки вообще ничего не видел.

– Корби, заканчивай, – предложил Ник.

– Я отпустил того парня, который ударил Ника, – заторможенно ответил Корби, – он забрал раненого, и они ушли в ту сторону.

– Понятно, – сказал старик. Корби различил тень презрительной улыбки. Такую же он видел много лет назад, когда заблудился в окрестностях их дачи и получил выговор, что настоящий разведчик так себя не ведет. Так взрослые свысока смотрят на ребенка, совершающего первую попытку сделать то, в чем они преуспели, упиваются короткими мгновениями своего превосходства, наблюдая, как он отбивает себе пальцы молотком, как тухнет под ветром его первый костер, как мяч попадает ему в лоб, как он кашляет от первой затяжки, морщится от вкуса спиртного и получает в шахматах детский мат.

Небо за окнами стало темно-фиолетовым.

– В общем, – подвел Ник, – потом мы спорили, вышли обратно через тот вход, дошли до того места, где ждали Вас, и все.

– Мне звонила девушка, – добавил Ара.

– Ты ей разболтал?

– Нет. Мы просто поговорили.

– Хорошо. – Минуту дед думал, потом повернулся к Корби. – Дай свой сотовый.

Корби подчинился. Дед не стал звонить на горячую линию, а сразу набрал номер местного отделения.

– Алло, дежурный. Произошло убийство. В районной школе… – Ара громко сглотнул. – Рябин Виталий Сергеевич. Со мной три свидетеля… подростки. – Ник переступал с ноги на ногу. – Трое преступников... в масках... Нет… Да… Скрылись с места преступления… Убежали…

– На машине, – громким шепотом подсказал Ник. – Было слышно.

– Возможно, на машине… Нет, только слышал. Они убежали от меня, когда я пытался их задержать. Потом я слышал, как уехала машина. Одна из них – девушка… Нет, мой внук – один из свидетелей. Он позвонил мне уже после убийства. Я пришел и застал преступников… Тридцать седьмого года рождения. Служил в органах… Он испугался, позвонил мне, а я не поверил на слово, поэтому не стал звонить вам, а сам прибежал к школе. Глупо. Неправильно. Но что уж взять со старика… Его столкнули с крыши школы. Коля, как звали погибшего?

– Андрей Токомин, – ответил за Корби Ник.

– Андрей Токомин. Они все одноклассники… Нет, кто люди в масках, я не знаю. А погибший и свидетели были одноклассниками. Да, благодарю. Нас легко найти. Мы будем стоять у стены школы. Нет, не во внутреннем дворе. Снаружи. Еще раз спасибо.

Старик повесил трубку.

– Быстро за мной. И слушайте, как все было…

Они торопливо пошли обратно к выходу.

_____

– Да, и запомните: все случилось, когда солнце еще не село. В школе было светло. А позвонили не сразу, потому что приводили в порядок придушенного. И… – дед оглянулся на Ника, – твое разбитое лицо. – Он защемил его нос между своих пальцев и крутанул. Ник вскрикнул. – Ну что, идет?

Ник молчал, закрыв лицо руками. По его подбородку сбегали темные дорожки.

– Хорошо, свежая будет. Мою версию будете рассказывать не только полиции, но и родителям, и друзьям, и вообще всем, кто вас спросит.

– Это понятно, – сказал Ара. Ник чуть запрокинул голову и ждал, когда остановится кровь.

– Ладно, осталось подновить покойничка. – Дед подошел к Андрею, попытался опуститься на корточки, но не смог: подвели больные суставы. Пришлось вставать на колени.

– Что Вы делаете? – спросил Ара.

– Не трогайте, – гнусаво потребовал Ник, – я не позволю.

– Остынь, ничего ему не будет. – Достав из кармана баночку и пипетку, дед склонился над лицом Андрея и осторожно закапал жидкость в глаза и в ноздри, потом провел мокрым кончиком пипетки по мертвым губам. – Ну вот, готово. Коля, помоги мне встать.

Корби не двинулся с места.

– Ну что же вы, – рассердился старик. Его пожалел только Ара, подошедший и протянувший руку. Дед даже не посмотрел на него – он сверлил глазами внука.

– Я тебе это попомню, – обещал он. Корби не ответил. Наступили сумерки. Издалека, со стороны ручья, донеслась трель какой-то ночной птицы. Скоро ее перекрыл вой приближающейся сирены.

Часть вторая ДЕПРЕССИЯ

Наступает ночь, и нас слишком мало. Джим Моррисон

Глава 8 СВИДЕТЕЛИ

Корби снился странный и страшный сон. Была осень. Лил дождь. На круглом плацу лежали тела нескольких десятков людей – сожженные, застреленные, пронзенные, с вырванными глазами и перерезанным горлом. Некоторые из погибших еще цеплялись друга за друга, словно умерли в безжалостной схватке, одержимые холодной ненавистью. Дождь затекал в их пустые глазницы, оскаленные рты.

Вокруг плаца возвышались каменные террасы. Там горели факелы. Их принесли странные создания. Они выглядели как люди, но имели огромные красивые крылья с лазурно-золотым оперением. Корби мог бы подумать, что они ангелы или демоны, но в их лицах было что-то дикое и суровое, свойственное скорее людям древности, чем мифическим существам. Они ходили в одних набедренных повязках, спины вздувались желваками мышц, не существующих у обычного человека. Тяжесть крыльев заставляла их наклоняться вперед и припадать к земле, и сидели они на корточках, опустив руки перед собой – в этом положении в них проявлялось что-то даже звериное. Иногда кто-то из них срывался и улетал, спиралями поднимаясь вверх, в непроглядность дождливого неба; тогда другой опускался вниз, чтобы, шумя крыльями, сесть на свободное место.

Внизу, между изувеченными телами, пробирались два человека: мужчина и подросток. Мужчина, похожий на старого грифа, курил, кутался в длинное осеннее пальто и все всматривался в лица погибших. Казалось, он очень устал. Корби узнал в пожилом человеке своего отца, но его лицо было изменившимся и каким-то безвременным, словно он просуществовал долгие годы не живой и не мертвый. Рядом с ним шел юноша с лицом Андрея. Он казался чуть старше, чем при жизни. Взгляд его был спокойным и печальным. Он убрал руки в карманы куртки и тоже смотрел на мертвецов.