Песня ночи

Каролина усмехнулась:

— Дон Рамон — мой старый знакомый.

Дон Диего смотрел на нее во все глаза.

— Знаете ли, мы встречались до того, как я сюда попала, — продолжала Каролина. — Мы с ним вместе ужинали.

— Он ужинал с вами и вашим флибустьером? — изумился дон Диего.

— Нет, только со мной. Келлз был в отъезде. Подыскивал плантацию в верховьях Кобры.

Каролина напряженно вглядывалась в лицо мужчины, сидевшего с ней за столом. А вдруг он вспомнит?..

— Так, значит, вы возобновили дружбу, начавшуюся в Порт-Рояле, — медленно проговорил дон Диего. — Кажется, я начинаю понимать.

— Нет, вы не понимаете! — выкрикнула Каролина. — Дон Рамон обращался со мной как с леди! Если хотите знать, он единственный во всей Гаване относится ко мне как к настоящей леди!

— Разве я не…

— Вы повалили меня на кровать, едва увидели!

— Стоит ли напомнить вам о том, что вы были совсем не против?

— Но вы же знали, что я ошиблась! Вам должно быть стыдно!

Дон Диего словно ощупал ее взглядом.

— Полагаю, нет ничего постыдного в наслаждении столь прекрасным телом, — медленно проговорил он.

Так вот, значит, что она для него: просто женская плоть! Он смотрит на нее лишь как на источник плотских утех, и ему нет дела до женщины по имени Каролина Лайтфут, до женщины, которая любит его — или его двойника, что одно и то же! Любит так, что готова за него жизнь отдать! Любит в нем все: его голос, его дыхание, его жесты… Каролина чувствовала себя так, будто ее ударили по лицу.

Пошатываясь, она встала и повернулась к дону Диего спиной. И тотчас же услышала его голос:

— Вы останетесь за столом и поужинаете со мной, госпожа Лайтфут. Я не хочу ужинать в одиночестве.

Каролина с угрюмым видом села за стол и уставилась в свою тарелку.

Дон Диего снова заговорил. Причем так непринужденно, будто знал Каролину уже много лет. Он рассказывал о том, где был и чем занимался, о том, как общался с губернатором, как ему показали форт Ла-Фуэрса, которым его назначали командовать до получения дальнейших указаний из метрополии. Дон Диего был до мозга костей испанский гранд, и Каролина понимала, что он говорит с ней по-английски лишь из вежливости.

«Все верно, — говорила она себе. — Этот человек — действительно дон Диего из Кастилии». Сердце молодой женщины словно истекало кровью, она отказывалась принять очевидное.

— Вы не будете скучать по Испании? — в задумчивости проговорила она. — Не будете ли вы чувствовать себя здесь… точно в изгнании?

— Странно, что вы меня об этом спрашиваете. Я ведь оказался здесь по воле судьбы, которая неисповедимыми путями ведет меня к цели, хотя, клянусь жизнью, я еще не знаю, что это за цель.

— Вы говорите загадками.

— Да, наверное, именно так это звучит. Я родился лишь вчера, сеньорита Лайтфут. Хотя я действительно Диего Вивар, — поспешил он добавить.

— И что это значит?

— Это значит, что на «Санто-Доминго» я был с секретной миссией нашего короля. Галион, на котором я плыл, захватили пираты. Во время боя я был ранен, серьезно ранен в голову.

Он прикоснулся к шраму. Узкий розоватый рубец, почти скрытый волосами, едва виднелся у него на лбу. Каролина лишь сейчас увидела этот шрам.

— Ранение в голову? — переспросила она, глядя на дона Диего с напряженным вниманием.

— Да. И из-за ранения что-то случилось с моей памятью.

— Вы не можете припомнить некоторые события?

Дон Диего вздохнул.

— Все, что касается настоящего, я помню прекрасно, но из прошлого — ничего. Похоже, я всю жизнь прожил в Гаване, потому что не помню, как попал сюда и что было до этого. Но, конечно, — добавил он, пожав плечами, — обо мне многое известно другим. Губернатор получил письмо, где обо мне сообщают. И те, кто доставил меня сюда, вполне признают во мне дона Вивара.

Каролина смотрела на собеседника, затаив дыхание.

— Итак, — медленно проговорила она, — теперь я знаю то, чего вы до сих пор мне не говорили. По вашим же словам, вы родились лишь вчера. Вы знаете о себе лишь то, что вам сказали другие, и вы ни малейшего представления не имеете о том, кто вы на самом деле.

Глава 22

Дворец губернатора

Гавана, Куба

Благодаря своей осанке и непринужденным манерам Пенни уже на следующий день добилась права называться домоправительницей. Теперь под ее началом находились слуги, и лишь незнание испанского мешало ей немедленно приступить к выполнению своих обязанностей. Губернатор был очарован рыжеволосой красоткой и в первый же вечер предложил ей поужинать с семьей. Марика, однако, разозлилась и отправилась спать голодной. Губернатор, бегло говоривший по-английски, оказался прекрасным собеседником. Таковой же ему показалась и Пенни, поразившая его своими смелыми взглядами на жизнь. В конце концов губернатор во время ужина объявил, что отныне она будет вести хозяйство в доме и сидеть за столом вместе с ним и его дочерью. Интересно, думала Пенни, как это понравится Марине?

После ухода губернатора Пенни принялась за разрешение труднейшей задачи: она должна была отдать распоряжения слугам, не зная языка. И при этом надо было не потерять лицо. Слугам, которые вначале восприняли ее как одну из служанок, теперь надлежало понять: она хозяйка. Стук в дверь застал Пенни в тот момент, когда она пыталась объясниться с молодой служанкой.

Пенни открыла. Перед ней стоял молодой коренастый офицер со смуглой, с сероватым отливом кожей. Он удивленно заморгал при виде рыжеволосой статной красотки, но быстро оправился от потрясения и по-английски воскликнул:

— Ах, вы одна из английских дам!

Обрадовавшись, что испанец говорит по-английски, Пенни одарила его улыбкой и объявила:

— Кем бы вы ни были, прошу, заходите. Я как раз пытаюсь объяснить слугам, что они должны делать, а вы будете моим переводчиком!

Несколько озадаченный ее напором, офицер тем не менее остался на высоте.

— Капитан Хуарес к вашим услугам! — сообщил он и поклонился.

Польщенная такой галантностью, Пенни снова улыбнулась. После чего схватила испанца за руку и потащила в патио, где принялась, с его, разумеется, помощью, отдавать распоряжения слугам, которых в доме губернатора было около дюжины. Капитан переводил четко и внятно.

Покончив с делами, Пенни сказала:

— А теперь велите вот этой девушке, Зите, принести нам вина. У губернатора очень неплохая малага.

Офицер едва заметно улыбнулся. Он прекрасно знал, какое вино у губернатора. Деликатно откашлявшись, он спросил, дома ли хозяин.

— О нет, он недавно ушел. Я думаю, он в форте Ла-Фуэрса.

Пенни повела гостя в галерею, к одной из каменных скамеек возле колонны. Стояла такая жара, что даже в патио, в тени пальмы, сидеть было неприятно.