Песня огня

Уолтер с готовностью кивнул головой, не озаботившись поинтересоваться, зачем Грэлэму понадобился фермер в Вулфтоне. Он только пожалел, что не может проехать дальше, к твердыне Дайнуолда де Фортенбеори.

Грэлэм мудро рассудил, что не стоит ставить Нэн в известность об уготованной ей свадьбе, пока не наступит завтра. У него не было уверенности, что Кассия выполнит условия сделки. У него не было никаких чувств к Нэн, и его не особенно заботило то, что она носит его ребенка. Конечно, он был готов помочь ей деньгами и собирался заплатить фермеру за то, что тот возьмет ее в жены. Это был уже второй его бастард. Первый — девочка — не прожил и года. Его отец хвастался количеством своих побед и их последствиями и утверждал, что у него более дюжины незаконных отпрысков. Однако Грэлэм не находил сходства с собой ни в одном из окрестных крестьян, живших поблизости от Вулфтона. Он подумал о том, как будет расти животик Кассии, и эта мысль была ему приятна. «Я повредился в уме», — сказал он себе и яростно зарычал на одного из солдат, сломавшего свое копье.

— Твои волосы быстро отрастают, детка, — сказала Итта, расчесывая блестящие локоны Кассии. — Мне кажется, они гуще, чем были до болезни. И все же пока тебе не надо носить ни плата, ни сетки для волос.

Кассия погляделась в полированное серебряное зеркало. Ее каштановые волосы падали мягкими завитками почти до плеч.

— Вижу, — ответила она голосом, в котором чувствовалось напряжение. — Я начинаю снова выглядеть как женщина.

«А всего через несколько минут буду вынуждена притворяться, что мне не нравится быть женщиной!» Как ни странно, память ее сохранила воспоминания о том, что ей были приятны поцелуи и прикосновения мужа, пока он не причинил ей боли, пока не показал, как презирает ее. Как он мог сделать так, что теперь все стало по-иному?

— Твой супруг хорошо разделался с этой маленькой потаскушкой Нэн, — продолжала Итта, не забывая прибирать комнату, — тебе больше не придется мириться с ее капризами.

— Не придется, — согласилась Кассия.

— Я слышала также, что новый рыцарь, поступивший на службу вместо сэра Гая, сэр Уолтер не пользуется особой любовью.

— С чего ты это взяла? — резко спросила Кассия.

Итта пожала плечами:

— Кажется, так сказал один из солдат, точно не помню. Это рыцарь сухой, холодный и скрытный, к тому же он хам.

— Интересно было бы узнать, что думает о нем Грэлэм, — сказала Кассия скорее самой себе, чем своей старой няньке.

— Твой лорд — умный человек. Если этот сэр Уолтер не тот, за кого себя выдает, он быстро выведет его на чистую воду.

— Думаю, ты права, Итта.

— В чем права? — спросил Грэлэм, входя в комнату. Итта ответила с готовностью:

— Мы говорили о сэре Уолтере, милорд.

— Возможно, — отважно вступила в разговор Кассия, — он не тот, кем хочет казаться.

Брови Грэлэма сошлись над переносицей. Он нахмурился.

— Он тебя побеспокоил?

Кассия вопросительно посмотрела на мужа, потом ответила:

— Нет, милорд. Просто дело в том, что я ему не доверяю. Он мне чем-то напоминает Жоффрея.

— Понимаю, — сказал Грэлэм. Он отпустил Итту и теперь спокойно наблюдал, как его жена снует по комнате, то и дело теребя пояс своего платья.

— Вы не изменили решения, миледи?-спросил он спокойно.

Она судорожно глотнула и кивнула, стараясь не смотреть ему в глаза.

— Однажды я обещал вам, что больше никогда не буду принуждать вас. Вы все еще верите, что вам придется терпеть боль и притворяться, будто получаете наслаждение?

— Я никогда не знала ничего другого, — ответила леди Кассия, внимательно разглядывая свои босые ноги, утопавшие в мягком ворсе ковра.

— Сегодня будет иначе.

— Я… я попытаюсь, милорд.

Послышался тихий стук в дверь, и Грэлэм отворил ее. Эвиан подал ему поднос, на котором стояли вино и два кубка.

— Вы не будете заставлять меня пить вино, милорд! Он улыбнулся ей:

— Нет, но, думаю, вам надо слегка расслабиться, миледи. Вот.

Он протянул ей кубок с вином, потом налил себе. Кассия медленно пила мелкими глотками холодное сладкое вино, удивляясь тому, что оно еще просачивается в ее сжатое судорогой горло. Когда ей удалось выпить второй кубок, она почувствовала, что лицо ее горит. Все теперь казалось не так страшно; язык ее развязался, и она заговорила вслух:

— Почему вам… так важно, чтобы я… чтобы мне нравилось быть с вами?

— Мое дитя не должно быть зачато в страхе, — пояснил Грэлэм, сознавая, что не вполне честен с ней.

— А это имеет значение?

— Для меня — да.

Ему не хотелось копаться в себе и разбираться в причинах, почему это было так важно.

— Довольно пить, жена, пора в постель.

Кассия подчинилась, делая отчаянное усилие, чтобы не зарыться тут же в одеяла.

Уголком глаза она следила за Грэлэмом, который торопливо раздевался. И впрямь, думал он, почему для него имеет значение, что чувствует она? Она была всего лишь женщиной… и все же по непонятной ему причине он размышлял о том, что сделать, чтобы заставить ее слушаться. Грэлэм видел, как Кассия побледнела, когда он лег рядом с ней. «Эта пигалица думает, что я накинусь на нее, как дикий зверь», — понял он.

Криво улыбнувшись, рыцарь вытянулся на постели, подложив руки под голову. Через минуту он спросил:

— Нэн выполнила твое распоряжение?

— Да, но неохотно.

Ответ ее был произнесен придушенным шепотом. Наступило время, решил он, узнать, готова ли она выполнить условия их договора.

— Кассия, иди ко мне.

Грэлэм не смотрел на жену, но чувствовал, как завибрировала постель, когда она подвинулась к нему.

— А теперь, — сказал он тихо, — я хочу, чтобы ты поцеловала меня.

На мгновение Кассия нахмурилась, удивленно глядя на мужа. Он не двинулся с места. Она медленно поднялась, опираясь на локоть, склонилась над ним и быстро клюнула его в губы.

— Отлично, — похвалил рыцарь с серьезным видом, — Теперь я хочу, чтобы ты снова меня поцеловала, только на этот раз не сомкнутыми губами и не так быстро.

Грэлэм почувствовал теплое дыхание жены, ее сладкие от вина губы, снова прикоснувшиеся к его губам. Он заглянул в глаза Кассии и улыбнулся.

— Это было не так ужасно, верно?

Она покачала головой.

— Хочу почувствовать твой язык на своих губах. Тебе не будет больно, обещаю.

Когда, полная смущения и недоверия, Кассия сделала так, как он просил, она внезапно ощутила, что тело ее вплотную прижато к его телу. Он такой большой, слабо подумала она и тут же почувствовала, как его язык в первый раз за это время легонько коснулся ее губ и языка. Она сделала попытку отодвинуться, но Грэлэм продолжал лежать, и она позволила их языкам ощутить друг друга. Это от вина, думала Кассия, от вина ей тепло. Она не замечала, что теперь ее рука покоится у него на груди, а пальцы робко ласкают его густые волосы.

Когда она подняла голову, то слегка задыхалась, а в глазах ее было глубокое беспокойство. Грэлэму захотелось одновременно и рассмеяться, и сжать ее в своих объятиях, но он не сделал ни того, ни другого.

— Еще, Кассия, — сказал он тихо. Грэлэм позволил ей действовать, как она захочет, и был в восторге, когда почувствовал, что ее поцелуи становится более глубоким, а рука легла на его плечо. Рыцарь почувствовал прикосновение ее нежных грудей к своему телу и удивился, как ему еще удается сохранять спокойствие. Очень медленно он выпростал одну руку из-под головы и осторожно положил на ее спину. Рука его потянулась к ее мягким волосам и погладила их; он старался не спугнуть ее, несмотря на то что его сжигало яростное желание. Грэлэм почувствовал, как она вздрогнула и попыталась отодвинуться, вновь объятая недоверием.