Песня огня

Кассия проспала весь день и только ненадолго проснулась вечером. Она чувствовала себя как-то странно — сонной и отупевшей.

— Это из-за отвара, который дала Итта, — предположил Грэлэм. — Боюсь, тебе предстоит пролежать в постели несколько дней, прежде чем ты сможешь снова взять в руки лук и стрелы.

— И ты не будешь возражать?

— Нет, — ответил Грэлэм улыбаясь. — Я даже предоставлю тебе возможность поучаствовать в более интересных состязаниях, чем эти. Ну куда годится увалень Бран? Парень так волнуется, что у него ничего не выходит. Но сперва ты должна поправиться и успокоиться.

— Да, я так и сделаю, — пообещала Кассия.

Она снова уснула и спала спокойно, потому что его слова наполнили ее надеждой.

Кассия проснулась в темноте, почувствовав, что горло у нее пересохло и горит. Она соскользнула с постели и направилась к графину с водой, постоянно стоявшему на столе. Потянувшись к нему, она вдруг замерла, тело ее пронзила острая боль. Коснувшись рукой живота, Кассия ощутила липкую влагу… Она пыталась разглядеть, что с ней происходит, но тут ее тело снова перегнулось пополам от нового приступа острой боли. Она вскрикнула.

Грэлэм услышал крик жены и вскочил с постели. Он тотчас зажег свечу и бросился к ней.

— Кассия, в чем дело?

— Помоги мне! Кровь!

У нее перехватило дыхание от нового приступа боли. Грэлэм заметил красные полосы на белой ночной рубашке. По ногам Кассии стекали струйки крови. Должно быть, месячные, подумал он. Нет, дело было не в этом. Грэлэм вдруг испугался так, что внутри у него все свело судорогой.

Он привлек Кассию к себе. Она беспомощно цеплялась за него руками, потом вдруг замерла — тело ее вновь пронзила боль.

— Помоги же, — шептала Кассия. — Что со мной?

Грэлэм уже знал, что это выкидыш. С удивлением он услышал собственный спокойный и ровный голос:.

— Все будет хорошо, Кассия. Позволь мне помочь тебе лечь в постель. Я позову Итту.

Де Моретон бережно поднял жену и уложил в постель. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, полными ужаса.

— Все будет хорошо, — повторил он, скорее чтобы успокоить себя, чем ее, — не шевелись.

Грэлэм направился к двери, потом рывком открыл ее, и за этим последовал громоподобный рев — он звал Итту.

Итта даже не обратила внимания на наготу своего лорда. Она задыхалась от испуга и быстрой ходьбы, кое-как натягивая платье.

— Кровь, — тихо сказал ей Грэлэм. — Боюсь, она потеряет младенца. Она ведь беременна?

Итта почувствовала, как вся холодеет.

— Да, — подтвердила она шепотом.

Старая нянька некоторое время стояла как в столбняке и смотрела на Кассию, лежащую в луже крови, потом, испустив отчаянный крик: «Моя крошка!» — Итта подбежала к постели и схватила Кассию за руку.

— Что мне делать? — глухо спросил Грэлэм из-за ее спины.

Итта попыталась взять себя в руки.

— Нам нужны чистые тряпки, милорд, и горячая вода. Мы должны сделать все, чтобы она не истекла кровью и не умерла к утру.

Грэлэм тотчас же повернулся и остановился, только услышав крик Итты:

— Милорд, ваша ночная рубашка!

Глава 31

— Ты знала, что она ждет ребенка?

Доброе лицо Итты искривилось как от боли.

— Знала, милорд, и собиралась сказать об этом ей, когда бы она сама не поняла этого.

— Жаль, что ты не сказала ей раньше, до того, как она вздумала играть в мужские игры.

— А разве вы не знали, милорд?

Грэлэм сделал жест рукой, не оставлявший сомнения в его значении. Он очень хотел прикрикнуть на старуху, объяснить ей, что он мужчина и не его дело обращать внимание на женские недомогания. Но он сдержался. На самом деле его уже давно беспокоило, что у нее не было обычных кровей. А разве он не заметил, что ее груди округлились, стали полнее?

— И какой срок у нее был? — спросил Грэлэм.

— Небольшой, — ответила Итта, — месяца два, не более.

Он смотрел на жену, спавшую после новой порции отвара, приготовленного ей нянькой. Она была так бледна, будто в теле ее совсем не оставалось крови. Ее ночная рубашка, запачканная красным, лежала на полу, завернутая в тряпки. Грэлэм судорожно сглотнул:

— С ней будет все в порядке?

— Да, кровотечение прекратилось. — Итта беспомощно терла свои узловатые руки одна о другую. — Надо было ей сказать. Но я подумала, что, раз теперь она замужняя леди, а вы опытный мужчина, она поймет, что…

Грэлэм только отмахнулся от ее объяснения. Он чувствовал себя беспомощным и раздраженным.

— Я женился на девочке, — сказал он резко. — Как можно было ожидать, что она все знает о том, как живет и действует женский организм?

— В последнее время, милорд, ее занимало другое, — Итта посмотрела ему прямо в лицо.

— Да, она училась ездить на лошади по-мужски и пыталась овладеть мужскими воинскими искусствами.

— В том не было ее вины, — возразила старуха твердо

— Так она тебе в конце концов призналась, что солгала мне? Обо всем, что случилось прежде?

— Моя госпожа не лжет, милорд.

Грэлэм фыркнул.

— Ты плохо ее знаешь. Но теперь это не важно. Иди спать. Я позову тебя, если она проснется.

Итта задержалась, осуждающе глядя на хозяина, у нее было огромное искушение сказать ему, какой он глупец, но она заметила страдание в его темных глазах и придержала язык. Этот грубый рыцарь неравнодушен к Кассии, подумала она, но насколько сильно его чувство?

Шаркая, старая нянька вышла из комнаты, кости ее скрипели от усталости.

Проснувшись, Кассия недоуменно замигала от яркого солнечного света, струившегося в окно спальни. К ней вернулись воспоминания, и она замерла, ожидая страшной боли. Но боли не было. Она чувствовала себя усталой; ей казалось, что все ее тело избито. Она криво улыбнулась, припомнив, какому испытанию подверглась накануне.

Но кровь! Что же с ней случилось?

— Вот, выпей это.

Кассия медленно повернула голову на голос мужа. Потом почувствовала, как его рука скользнула ей под голову, приподняла ее с подушек, и ей пришлось пить какой-то сладкий отвар.