Песня снегов

– Точно, - кивнул его собеседник.

Арнульф потянул немолодого асира за рукав, многозначительно скосив глаза на Синфьотли.

– Отойдем подальше, Ордегаст. Не годится нам мешать своей болтовней безутешному горю.

Ордегаст, которому было хорошо известно, что Сверчок ничего не делает просто так, пожал плечами и подчинился. Они отступили шагов на двадцать и оказались неподалеку от связанного Конана. На пленника оба асира не обращали никакого внимания - он был для них не более чем вещью. А между тем ни одно слово из их приглушенного разговора не ускользнуло от чуткого слуха варвара.

– Ну, и зачем ты отвел меня в сторону?
– сердито спросил Ордегаст. Вечно у тебя какие-то секреты, Арнульф. Точно у женщины-сплетницы.

– Я думал, ты понимаешь, - удивился Сверчок.
– Ведь ты сам сказал, что уж кого-кого, а Сигмунда необходимо было похоронить по всем правилам с кровавыми игрищами, тризной и высоким курганом.

– Ну так и что с того? Любой смелый воин заслуживает этого, а Сигмунд был не только отважен и свиреп, как подобает асиру, он еще и знатного рода. Что же странного в том, что Синфьотли хотел почтить его погребальным обрядом?

– Не в том дело, - досадливо отмахнулся Сверчок.
– Много лет минуло с того дня, как ты появился на белом свете, Ордегаст, покинув лоно своей матери, но ума, как я погляжу, так и не набрался. Подумай сам. Высокородная Сунильд родила их в один час - Сигмунда и Синфьотли?

– Это известно в Халога всем и каждому, - фыркнул Ордегаст.
– Говори прямо, к чему ты клонишь, Сверчок?

– А к тому я клоню, дружище Ордегаст, что двойня никогда не появляется на свет просто так. Как от одного отца могут быть зачаты одновременно два сына?

– Эй, эй, Арнульф, осторожнее. Высокородная Сунильд - одна из самых строгих и чистых женщин в городе. И хоть она мне не родня, я готов вступиться за ее честь.
– С этими словами коренастый воин тронул рукоять своего меча. Лицо его приняло свирепое выражение.

– Да нет же, ты не так понял, - Арнульф заговорил торопливо, видимо испугавшись угрожающего тона своего собеседника.
– У меня и в мыслях не было бросить тень на чистое имя Сунильд. Она и прекрасна, и добродетельна. Но ведь именно таких женщин и избирают себе в подруги Младшие Боги...

Тут испугался уже Ордегаст. Младшие Боги, беспутные сыновья старого Игга, не достигшие еще зрелости и не носящие взрослых имен, любили вмешиваться в людские дела, и даже упоминать о них было небезопасно. Повисло молчание, в котором слышалось только, как оба асира переводят дыхание. Наконец Ордегаст снова заговорил, стараясь, чтобы голос его звучал приглушенно:

– Так ты думаешь, что один из двух братьев был зачат от Младшего Бога?

Арнульф кивнул.

– Я знаю, тебе мои слова кажутся кощунством. Но сам подумай, Ордегаст. Помнишь как погиб муж высокородной Сунильд? В лесу на охоте его запорол клыками огромный вепрь, который скрылся из глаз охотников, точно провалился в преисподнюю...

– Да, - прошептал Ордегаст.
– Я был на той охоте. Зверь выскочил из чащи совершенно неожиданно. Мы все растерялись. Не то что я - я был тогда почти мальчиком, но даже опытные, бывалые воины не ожидали его появления. Ведь даже кусты не трещали, хотя он продирался сквозь чащобу... После я часто думал: уж не из ада ли он выскочил?..

– Вот видишь, - подхватил Арнульф.
– А через девять месяцев родились два брата, схожие между собой, как человек со своим отражением. Нет, неспроста все это. Один из них - дитя, зачатое мужчиной, но второй - плод от семени божества. Я в этом не сомневаюсь ни мгновения.

– Да, но кто? Кто из двоих?
– жадно спросил Ордегаст.

Арнульф посмотрел на него с выражением снисходительного превосходства. Наконец-то проняло этого неповоротливого, туповатого вояку! Не зря он, Сверчок, вынюхивает, высматривает, выслеживает - копит чужие тайны. А как иначе заставить соплеменников слушать себя? Природа обделила Арнульфа силой, не дали ему боги и мудрости, и только один дар достался ему от судьбы - хитрость: видно, богиня выронила его в спешке, а Арнульф не погнушался нагнуться и подобрать. Торговать секретами и новостями, обменивая их на интерес асиров, смешанный с легкой брезгливостью и страхом, - вот что было излюбленным занятием Арнульфа.

– Ты хочешь знать, кто из двоих?
– переспросил Сверчок, нарочно оттягивая ответ, и пожал плечами.
– Откуда мне знать, Ордегаст. При жизни братья не слишком различались - ни в привычках, ни во внешности, да и пристрастия были у них одинаковы. В сражении оба неистовы, на пьяном пиру среди братьев оба не знали удержу, а что до женщин...

– Жена была только у одного Синфьотли, - вспомнил Ордегаст.
– Он взял Изулт совсем девочкой, да и сам был тогда почти ребенком...

– А через год Изулт умерла, - многозначительно произнес Арнульф.
– И Синфьотли больше не помышлял о женитьбе. А Сигмунд так и не выбрал себе невесты.

Снова воцарилось молчание. Ордегаст соображал туго, мысли текли в его голове под шлемом медленно. В конце концов он сдался:

– Говори ты толком, Сверчок, иначе я, клянусь Иггом, размажу твои кишки по этому дубу.
– Он с силой ударил кулаком по толстому дереву, к которому был привязан Конан.

Боясь привлечь к себе внимание и не услышать продолжения столь захватывающей беседы, Конан даже не пошевелился.

– Вот я и говорю, - снисходительно сказал Арнульф.
– Рыжеволосая Изулт считалась женой Синфьотли, но кто поручится за то, что она различала братьев между собой? И от кого она понесла дочь - от Синфьотли или, может быть, от Сигмунда? Почему девочка родилась глухой? Не покарал ли грозный Игг ребенка в напоминание о грехах ее родителей?

– Ну вот что, хватит!
– рассердился наконец Ордегаст.
– Ты заходишь слишком далеко, Сверчок. Сначала ты поливаешь грязью Сунильд, чуть ли не потаскухой называешь высокородную даму...

– Вовсе нет!
– вставил Сверчок.
– Дети Игга, Младшие Боги, сладострастны и очень изобретательны в том, чтобы удовлетворить свою похоть, и коли глянулась им женщина, ей не устоять.

– ...А после замарал гнусной сплетней память бедной Изулт, которая вот уже тринадцать лет, как покоится в могиле, оплаканная не только всей своей родней, но и чужими людьми...
– упрямо продолжал Ордегаст и заключил с угрозой: - Гнусная ты все же тварь, Сверчок.

– Если я такая гнусная тварь, как ты говоришь, тогда почему же ты потратил столько времени на разговоры со мной?
– крикнул Арнульф в спину удаляющемуся Ордегасту, но возмущенный асир не желал больше слушать.

Сверчок исподтишка стал наблюдать, как тот подходит к Синфьотли, смотрит на сына Сунильд долгим, испытующим взглядом. Арнульф усмехнулся: как бы то ни было, а ростки подозрения, которые он, Сверчок, заронил в душе Ордегаста, сразу же дали о себе знать. Сверчок был уверен в том, что теперь Ордегаст места себе не найдет, все будет гадать: кто из братьев сын Младшего Бога? На ком проклятье греха и божественности? Не превратится ли Синфьотли, старый товарищ, в дикого вепря, не распорет ли кому-нибудь живот, как это сделал его божественный отец с отцом брата-близнеца? Ох, долго предстоит маяться Ордегасту, теряясь в догадках. А за ответом он все равно придет к Арнульфу.