Песня ветра. Ветер перемен

Наверное, такое состояние бывало у каждого человека хотя бы раз в жизни. Когда ты долго-долго терпел, уступал, ужимался, запихивая свои интересы поглубже, чтобы услужить другим. Вот только это никогда не работало, и Рада знала это с самого начала, с того самого первого раза, как только Ленар заикнулся о ее возвращении в столицу, уже знала, что все пойдет наперекосяк. Потому что внутри сидел крохотный червячок, едкий и колючий, который глодал и глодал истерзанное сердце, шептал на ухо, что она идет не в ту сторону, что делает вовсе не то, чего бы ей хотелось. Мне всегда говорили, что помимо желаний есть еще и долг. Ярость раскаленным комком тыкалась в горло, едва не срываясь с губ рычанием. Так вот это и было настоящее вранье! Потому что это как раз то, чего все очень хотят: чтобы появился один дурак, на которого можно будет повесить все, а тот только услужливо покивает, мол, вешайте, господа, вешайте! Шея-то у меня не переломится! Нет уж! На этот раз пусть этим дураком будет кто-нибудь другой, а не я!

В конце кварталов знати располагался широкий перекресток. Здесь южный проспект пересекался с Золотой Объездной - круговой дорогой, которой пользовались, в основном, дворяне. Не снижая скорости, Гардан дернул чалого за поводья и резко направил туда, едва не врезавшись в лакированную коляску, запряженную шестеркой лошадей, кучер которой разразился в ответ отборной бранью, грозя ему кнутом. Рада тоже заложила вираж, но не такой крутой: Злыдень, когда у него было настроение, слушался поводьев гораздо чутче других лошадей и почти что предугадывал ее следующее движение. Они помчались по круговой дороге мимо фигурных решеток дворянских усадеб, мимо всадников и карет, на север, где располагалось имение Лорда-Протектора.

Все-таки статус второго человека в стране предполагал, что жить он будет если и не так хорошо, как король, то не намного хуже. Потому к востоку от королевского дворца Мелонии, за Золотой Объездной располагалось большое живописное имение, называемое Лебяжьим Прудом. Территория его была огромной, да и пруд там был, и даже не один, и на этих водоемах действительно обитали изрядно откормленные жирные лебеди, разрезающие своими белыми телами черную гладь воды, поросшую зеленой ряской. Вокруг прудов был разбит парк, почти что лес, полный старых деревьев, тенистый и тихий, однако ухоженный. Имелся там и большой Разгуляй-Луг, на котором проходили всевозможные праздники, ярмарки и народные гуляния. Во время особо значимых событий Лорд-Протектор открывал нараспашку кованые ворота своего поместья, выкатывал на Луг бочки с вином и бренди, выставлял столы с закусками и приглашал скоморохов, менестрелей, ярмарочных музыкантов и тьму прочих попрошаек, что были не в состоянии заработать на жизнь собственными руками. Народ был доволен вкусной едой и зрелищами, а авторитет Лорда-Протектора в городе неизменно поддерживался на высоком уровне, порой выше, чем королевский.

Сейчас ворота в парадной решетке парка, поднимающейся на высоту трехэтажного дома, были заперты, и лишь отяжелевшие кроны старых дубов склонялись над ними, роняя вниз сухие листья. Сквозь крепкие железные прутья забора просматривались ровные, усыпанные гравием дорожки, на которых не было ни души, а дальше, за темными деревьями – просвет, тот самый Разгуляй-Луг, выходящий прямо на берег одного из озер.

Всадники, не сговариваясь, пролетели мимо въездных ворот, отчаянно понукая коней. Вороной уже начал уставать: Рада чувствовала, как раздуваются у него от натуги бока, видела клочья пены, что срывались с морды. Впрочем, ехать им было недалеко: усадьба Лорда-Протектора располагалась в северо-западной части парка, в тенистом тихом уголке, со всех сторон окруженном вековыми деревьями, где он мог работать в тишине даже в веселые дни народных гуляний.

Еще несколько сот метров, и забор усадьбы Лорда-Протектора закончился. Золотая Объездная бежала дальше, в отдалении виднелось следующее поместье какого-то лорда (за столько лет Рада уже и не помнила, кто там живет), а прочь от дороги через пустырь вдоль забора поместья бежала протоптанная в траве тропинка. Лес уже давным-давно перебрался через забор и знатно разросся вокруг имения Лорда-Протектора, а потому оглядевшись и убедившись, что за ними с Гарданом никто не следит, Рада быстро съехала с дороги и пустила Злыдня рысью.

Старые темные клены и дубы склонялись над самой решеткой забора, березки и ясени прорастали сквозь нее, перебрались на другую сторону, встав почти непроходимой стеной. Узкая тропинка, которую здесь протоптали, была слишком извилистой и испещренной ямами для того, чтобы ехать по ней быстро, потому Раде пришлось сначала придержать коня, а потом и вовсе остановить его. Как только заросли надежно укрыли их с Гарданом от взглядов с Золотой Объездной, она спрыгнула на землю и примотала поводья Злыдня к толстому стволу клена, надеясь, что тварь ничего не выкинет в ее отсутствие. Впрочем, вороной выглядел усталым после бешеной скачки, он низко опустил голову и шумно дышал, роняя на землю хлопья пены. Рядом спешился Гардан, его чалый был не в лучшем состоянии, чем Радин.

– Пошли, - сосредоточенно бросил наемник, и они вдвоем направились к решетке.

Перекладин у нее не было: лишь вертикальные прутья, между которыми не протиснулся бы и ребенок. Но Рада за свою жизнь уже перемахнула столько заборов, что хватило бы и на десятерых домушников, потому этот большой проблемы для нее не составил. Спрыгнув вниз на мягкий шуршащий ковер из листьев, она отряхнула руки и обернулась на Гардана, замешкавшегося на верхней перекладине.

– Стареем, батенька? – хмыкнула она, складывая руки на груди и глядя на то, как наемник, морщась, перебрасывает через забор ногу и пытается утвердиться на тонкой перекладине, балансируя на самом дорогом. – Али мешает что-то?

– Не у всех же эльфийская кровь, чтобы бабочкой порхать над навозными кучами!
– огрызнулся наемник, пыхтя и кое-как перехватываясь руками, чтобы кубарем не скатиться вниз.

– Смотри не прищеми, - дружески посоветовала ему Рада. – А то все шлюхи Латра и Северного Побережья в слезах утонут.

– Не завидуй!

Перебросив-таки вторую ногу, Гардан извернулся, повис на руках и легко спрыгнул вниз. Дождавшись его, Рада трусцой побежала сквозь заросший парк в сторону имения.

Уже совсем скоро среди деревьев показался светлый угол фасада дома, и они с Гарданом сбавили шаг, внимательно осматриваясь по сторонам. На виду никого не было, лишь откуда-то с другой стороны здания долетали людские голоса и скрежещущий звук, с которым мелкими граблями садовники обычно разравнивали щебень.

Особняк Лорда-Протектора был раза в два больше дома Тан’Элиан. Построенный несколько столетий тому назад и несколько раз после этого перестраивавшийся, он сохранил кое-что от своего первоначального облика: крупные каменные глыбы фундамента, виднеющиеся над ровным гравием дорожки вокруг всего строения, тяжеловесный стиль архитектуры, даже одну высокую сторожевую башню, значительно перестроенную и потерявшую свою первоначальную функцию защиты. Теперь она торчала над крышей здания, скорее, из декоративных целей: бойницы пропали, и на их месте виднелись окна в человеческий рост, на самом верху башни находилось круглое помещение обсерватории с прозрачной купольной крышей и большими окнами.

Что касается самого особняка, то строение имело три этажа и было выкрашено в желтый цвет, а выдающиеся декоративные колонны на фасаде – в белый. Раде было хорошо видно небольшую полуоткрытую дверь буквально в двадцати метрах от них с Гарданом. Там должны были располагаться помещения слуг, а это означало, что оттуда можно пройти в жилые помещения наверху по узкой лесенке, и даже был шанс остаться незамеченными.

Замерев в невысоких кустах возле дорожки вокруг дома, они с Гарданом внимательно осмотрелись, следя за тем, не появятся ли в округе слуги.

– Ты знаешь, где его покои? – приглушенно спросил наемник.

– Не слишком хорошо помню, - призналась Рада. В гостях у Лорда-Протектора она была всего два раза вместе с мужем, и было это еще до ее отъезда на север, лет десять тому назад. Однако, покопавшись в памяти, Рада все-таки припомнила: - Кажется, на третьем этаже, в северной части здания. Рядом с ними – его рабочий кабинет.

– Хорошо. Значит, войдем здесь, - он махнул рукой на полуоткрытую дверь. – И будем надеяться на то, что он еще жив.