Песня воина

— Ладно, — повторила она.

Откинув волосы назад, она спустила с правого плеча платье и наклонила голову.

— Тогда иди и возьми меня.

Вишер издал низкий, раскатистый рев, наполненный похотью. Ядовитый запах страха все еще исходил от ее кожи, но Джанел не убегала. Она не плакала и не умоляла.

Она пыталась сразиться с ним. Его усмешка от воспоминания стала шире. Ничто не могло прорваться сквозь безумие, которое он испытывал из-за того, что ее напугал. Ничто, кроме его маленькой, беззащитной пары, бросающей ему вызов со сломанной веткой.

Когда она забралась на воина Крелла, каждая его часть жаждала крови. Да, он бы, не задумываясь, убил самца, независимо от того был он виноват или нет. Затем он услышал, как его пара шипит от боли, и потребность заботиться о ней затмила ярость.

Он не знал, что заставило ее изменить решение, но когда увидел ее, испугавшуюся, и при этом предлагающую себя ему, тонкая нить его самоконтроля порвалась. Сделав два длинных шага, он обнял Джанел, прижав мягкое тело к груди и сильно укусил, введя клыки в бархатистую кожу горла.

Джанел дернулась, мягкий крик сорвался с ее губ, а затем затих со вздохом. Когда ее мягкая, крошечная рука поднялась, чтобы погладить его лицо, он немного дернулся, загоняя клыки глубже в ее плоть. К сожалению, внезапное движение заставило его голову сдвинуться всего на долю дюйма, но этого было достаточно, чтобы кончик его левого клыка задел яремную вену.

Она бы этого не почувствовала, и не истекла бы кровью, но это создало еще одно осложнение. Он укусил ее, чтобы предъявить на нее права и вызвать горячку спаривания. Обычно горячка начиналась через несколько минут после укуса, но его промах означал, что он ввел свой маркер запаха прямо в ее кровоток. Он догадывался, что пройдет меньше минуты, прежде чем все начнется.

— Моя сладкая, прекрасная пара, — прошептал он, чувствуя, что его тело возвращается к своей обычной форме.

Он прижался к брачной метке на ее шее, а затем провел носом вдоль изгиба ее челюсти.

— Я хочу тебя поцеловать.

Джанел ошеломленно посмотрела на Вишера и кивнула. Взяв ее лицо в ладони, он соединил их губы, углубляясь между ее розовыми губами. Он застонал от ее вкуса, его член пульсировал в такт сердцебиению, но у него не было даже минуты, чтобы продлить этот момент.

— Мы должны идти.

— Вау, — вздохнула Джанел. — Я не знала, что будет так.

Ее брови нахмурились, и она покачала головой.

— Горячка начнется сейчас, не так ли?

— Да, и скоро, поэтому мы не можем больше медлить. Идем.

Она взяла его за руку, следуя за ним к кромке воды без препирательств, но не успели они отойти, как Джанел вскрикнула и сложилась пополам от боли. Горячка, прошедшая через нее пульсирующими волнами, заставила каждого мужчину, стоящего поблизости, застонать, что привело Вишера в ярость.

Предупреждающе зарычав на своих воинов, он попытался поднять свою половинку на руки, но ее тело сжалось, а прекрасные глаза затуманились от агонии. На лбу выступил пот, а кожа вспыхнула заманчивым розовым цветом. Джанел сжала его плечи, ее ногти впились в его кожу.

— Пожалуйста, — задыхалась Джанел, падая на песок, когда дрожь сотрясла ее маленькое тело. — Пожалуйста, Вишер. Помоги мне. Сделай что-нибудь, останови это.

Джанел свернулась в комочек на песке, когда огонь прошел сквозь ее тело. В ее глазах сверкали звезды. В венах кипела кровь. Голова разрывалась. Каждая мышца сжалась, скрутилась, прострелила спазмом.

Джанел слышала истории от связанных людей в Королевском Замке, но ничто не подготовило ее к всепоглощающей горячке. Удивительно, но укус Вишера не был болезненным. Был мимолетный укол, затем чувство превратилось в тихий, осторожный трепет предвкушения. Нежное тянущее чувство на шее, когда он всосал ее кровь, ощущалось странно… правильным.

Черт, она действительно теряла рассудок. Ничего в этом не было правильного. Черт, это даже близко не было правильным.

Еще одна волна прошла через нее, вырвав измученный стон из глубины души. Что-то не так. Все было совсем не так, как описывали другие женщины: глубокая, ноющая бьющая пульсация между бедер, грудь покалывало, а соски сжались. Все так, но никто не упомянул, что их скручивало в позу эмбриона, пока они словно сгорали заживо.

— Ладно, — пробормотал Вишер, опустившись на колени рядом с ней. — Все нормально. Я собираюсь убрать боль. Я собираюсь сделать все лучше, но ты должна впустить меня, рикка.

Из-за загрузки языка в ее мозг она узнала ласковое слово, но не нашла перевода. На языке Воа оно означало нечто вроде «возлюбленной», но это было не просто слово. Оно больше похоже на… молитву.

В последний раз, когда Джанел была центром чьего-то мира, она истекала кровью на дне бассейна. Несмотря на то, что только недавно встретила Вишера и что отчаянно пыталась бороться, она не боялась его. Она доверяла ему, гораздо больше, чем диктовала логика. Когда Джанел была в его объятьях, а его клыки вонзились в ее шею, она чувствовала себя в безопасности, защищенной.

— Пожалуйста, — вскрикнула она, выгнув спину и потираясь об него, когда он подвинулся, чтобы накрыть ее своим огромным телом. — Больно.

Где-то на задворках разума она помнила, что они все еще на берегу, прямо под открытым небом у всех на виду, но больше не заботилась о приличиях. Охранники стояли в нескольких ярдах от них, окружая их неплотным кругом. Каждый из них повернулся спиной, предоставляя ей и Вишеру иллюзию интимности, но все же готовые защищать своего вождя, пока он был уязвим.

Она отметила это так, словно просмотрела отчет о погоде. Затем через нее прокатилась очередная волна горячки, и Джанел забыла обо всем, кроме мужчины, нависшего над ней.

— Пожалуйста.

Она хотела связаться с ним, прикоснуться к нему, но ее мускулы сжались, не позволяя телу двигаться.

— Расслабься, — промурлыкал Вишер.

Господи Иисусе, этот звук. Ее тело мгновенно повиновалось его воле, ноги раздвинулись, прежде чем осознал мозг. О, да, мурлыканье действительно помогло, и она хотела услышать его снова.

Затем был отчетливый шелест ткани, сильные теплые руки скользнули по бедрам, толкая ее платье вверх. Огромные черные крылья Вишера развернулись за спиной, оборачиваясь вокруг них, чтобы загородить их от солнечного света и сохранить ей хоть капельку скромности.

Даже в разгар безумной похоти Джанел была тронута жестом. Его глаза снова стали красными, а черные полосы на коже, казалось, расширялись и сокращались. Она могла только представить, как крепко Вишер держался за свою текущую форму, и она инстинктивно поняла, что он делал это, потому что не хотел ее пугать.