Песок, оазис, два верблюда

Поскольку Ева торопилась, чтобы бабуля не успела перехватить её и устроить допрос с пристрастием, раз уж доставать Матвеева ей запретили, девушка не глядя, схватила первую попавшуюся верхнюю одежду и теперь притопывала во дворе в папиных ботинках на босу ногу, маминой пуховой шали и какой-то меховой хламиде неясного происхождения и принадлежности. Как назло, счастливое семейство задерживалось, видимо, попав в вечную пробку на мосту, и Агеева уже начала ругать себя, что не захватила сигареты, хоть здесь бы душу отвела. То, что пора бросать вредную привычку, она поняла ещё несколько лет назад, но для неё, курильщика с более чем десятилетним стажем это было ой, как нелегко. В конце концов, Ева дала себе ещё полтора года никотинового блаженства, решив, что бросит, когда ей исполниться тридцать.

"Надо же, как время бежит", - ужаснулась он про себя. Ещё совсем немного и она уже будет не хорошенькой девушкой, а симпатичной женщиной средних лет. А потом - ничего себе так, старушкой. Клетчатый плед, фиалки на подоконнике, сериалы по вечерам, трубка и десяток кошек...

"Тьфу, дурь какая в голову приходит", - мысленно скривилась Ева, но эти думы не давали ей покоя. У многих её одноклассниц уже дети в школу пошли, а у неё...

Девушка снова невольно вернулась к тому кошмару, в которое превратилось её замужество. Она до сих пор не понимала - за что? Почему Димка так ней поступил? Ведь Ева старалась во всем угодить мужу, никаких гулянок с одногруппниками и посиделок в кафе с подругами. Хотя, в двадцать лет ей этого очень хотелось. Сейчас она уже понимала, что не в её досуге дело, просто они ошиблись, когда женились, но все равно так и не простила бывшего мужа. За то, что предал, за то, что внушил отвращение к браку. А ещё за то, что легко отказался от их ребенка. Никто этого не знал, но она сказала Агееву, что беременна. В ответ на что Димка сказал, что, раз уж она с ним развелась, этот ублюдок ему не нужен. Сейчас Ева поступила бы совсем по-другому, а тогда... Перепуганная девчонка выбрала наиболее легкий вариант. Она не часто вспоминала о том своем поступке, но каждый раз чувствовала глухую тянущую боль где-то в области сердца.

Ева посмотрела в низкое темное небо, не обращая внимания на ледяной ветер, обжигающий лицо и примораживающий слезы. Голые ветки раскачивающейся яблони скребли по крыше сарая, вызывая инстинктивный страх.

Девушка отрешенно рассматривала фасад дома, балкон, по которому летом вились любимые мамины клематисы, и думала, что, возможно, так и останется одна. Она никогда не вела монашеский образ жизни, встречалась с мужчинами, но ни один не смог довести её до страшного женского "Хочу!!!". Да, приятно, удобно и ни к чему не обязывает. Но, сталкиваясь с её достаточно непростым и сильным характером, мужчины предпочитали отступать.

– Значит, не судьба, - вслух закончила Ева сеанс психоанализа, поняв, что ещё минут пятнадцать наедине с собой, и у неё появится первая мыслишка о суициде.

Ветер совсем разгулялся, а Матвеевых все не было. Не иначе, как Стас все-таки начал водить нормально, а не носиться, как угорелый. Когда желание курить стало почти нестерпимым, и Ева уже пошоркала папиными ботинками в сторону входной двери, из-за забора донеслось негромкое урчание мотора и хлопок двери.

Девушка дождалась, когда Стас загонит внедорожник во двор и только после этого коршуном налетела на ничего не подозревающих жертв.

– Конспираторы хреновы, папенька ещё с лета знает, что вы женаты, - предупредила Ева, кутаясь в необъятный платок на манер боярыни Морозовой.
– Что вы на это скажете?

– Что мне повезло с тестем, - невозмутимо пожал плечами Матвеев, выковыривая жену с пассажирского сиденья.

– А откуда знает-то?
– вклинилась в их беседу сестра, запахивая пальто поверх джинсового комбинезона. Ева в который раз призналась себе, что в таком наряде Линке не хватает только пуговицы на животе для полного сходства с Карлсоном.

– Ты ему свой диплом показывала?

– Ну, да, - Лина оглянулась на Стаса.
– А что?

Матвеев хмыкнул, сразу поняв, к чему ведет Ева.

– Ничего, любимая, просто он на мою фамилию выписан.

– Вот, - Линка уперлась ногами посреди двора так, что сдвинуть её можно было только при помощи тяжелой техники, и возмущенно посмотрела на Стаса, - я тебе говорила, давай останусь Сотниковой, а ты что сказал?!

– Только через мой труп, - все также спокойно ответил он, осторожно подталкивая её в сторону двери.
– Жена должна носить фамилию мужа.

– Глупость и пережиток прошлого! Хоть ты ему скажи, - она повернулась за поддержкой к Еве, наблюдавшей за их спором.

Девушка, оказавшись под их взглядами, покачала головой и уже хотела принять сторону сестры, как вспомнила святую истину, что "Муж и жена - одна сатана", и просто махнула рукой, прося оставить её в покое. А чтобы совсем отвлечь их от этого вопроса, напомнила:

– Там вас ждут. Можно сказать, просто жаждут увидеть. А бабуля так просто трясется в нетерпении...

Линка сразу забыла, о чем до этого спорила с мужем и, слегка подпрыгнув, чмокнула его в щеку, напомнив:

– Дорогой, прояви христианское терпение и смирение.

– Угу.

И они втроем, с видом приговоренных к смертной казни, вошли в дом.

– Ну и?
– грозно поинтересовалась Ольга Петровна, когда все со всеми поздоровались и отпустили затисканную до полусмерти будущую мать.

– Кхм-кхм, - ненавязчиво прокашлялся папа, чем заставил бабулю грустно вздохнуть и распахнуть в сторону Стаса объятия.

– Иди сюда внучек, я тебя хоть обниму!

– Мама, не нужно прямо так сразу пугать, - хихикнула Наталья Павловна, успев выдернуть из-под попы садящейся Линки клубок с торчащими из него спицами.

– Конечно, иду, - отозвался Стас.
– Бабушка, - добавил он, отчего Ольга Петровна скривилась, словно куснув лимон.

– Нет, так меня называть не нужно, я ещё слишком молода, чтобы иметь такого взрослого внука, - припечатала она, заставив Еву, которой двадцать девять должно было стукнуть в апреле, подавиться яблоком. Ольга Петровна сжала Стаса в довольно-таки крепких объятиях и, так, чтобы никто не услышал, шепнула на ухо.
– Молодцы, правильно сделали, хватит жить во грехе. Только, если ты Евангелину обидишь, я сделаю так, что этот ребеночек будет у тебя последним, - и подмигнула, мягко говоря, удивленному мужчине.
– Пойдемте к столу, а то Линке рожать через месяц, а она тощая, как селедка.

– Спасибо, бабуль, ты всегда умела сказать приятное, - хмыкнула младшая внучка.
– Только мне почти ничего нельзя - диета.

– Глупости. Можно все!
– отрезала грандмамА, покидая гостиную.

– Лучше бы она тебя пилила, - в сердцах фыркнула Линка мужу, послушно следуя за бабушкой.

– Скажи спасибо, что прабабушка уже спит, - подала голос мама.
– Она меня, когда я ходила, беременная тобой, заставляла сливочное масло ложкой есть, якобы, очень полезно. А мама тебя только пирожками накормит и все. Так что, радуйся!

– У тебя что-то случилось?
– Ева слышала, что кто-то подходит сзади, потому не вздрогнула, когда услышала голос Стаса, хотя сигарету предусмотрительно спрятала.

– Да так, рабочие моменты, - отмахнулась она.
– Как к врачу съездили?

– Все как всегда. Низкий гемоглобин, недостаток веса, - невесело усмехнулся он в ответ.
– А ещё сказали, что, скорее всего, придется кесарево делать - ребенок крупный, а у неё узкий таз.