Пьесы о далеком и близком

Мумумон. Да, давайте скроемся.

Мелифлор. Так что если во дворце приключилось что–нибудь дурное, нас оно не коснется.

(Мумумон и Мелифлор уходят.)

Хаз. Давайте скроемся.

(Уходят все, кроме Зуна и Умаза. Зун все время сидел со склоненной головой у стола. Он остается в том же положении, не шевелясь.)

Зун (с горечью). Они последуют за Королевой.

Умаз. О могущественный повелитель…

Зун (про себя). Они вернутся назад, хвастаясь, что дерзнули последовать за Королевой.

Умаз. Могущественный повелитель.

Зун. Да, мой добрый Умаз.

Умаз. В давние времена некие принцы последовали за королевой и вернулись с похвальбой. Повелитель, труженики были разъярены. Будьте осторожны, Повелитель, ибо вы и я некогда отправлялись вместе за болота. Будьте осторожны. Они очень злы, Повелитель.

Зун. Я не думаю о рабочих.

Умаз. Повелитель, будьте осторожны. Это было очень давно; говорят, они были очень злы.

Зун. Я не думаю об этом, Умаз. Я не вернусь с похвальбой на устах с тех холмов, что лежат у подножия Этерской горы. Я не стану хвалиться, пока не поведаю Королеве о своей любви. Я хочу отправиться под венец с той единственной, которая уступает только Судьбе, если вообще уступает кому–то. Я не таков, как они, Умаз. Тот, кто поведет под венец Королеву — больше, чем слуга Судьбы.

Умаз. Повелитель…

(Он с мольбой простирает руки к Зуну).

Зун. Что, Умаз?

Умаз. Повелитель… На Королеве лежит проклятие.

Зун. Какое проклятие, Умаз?

Умаз. Мы не знаем, Повелитель. Мы простые люди, мы не знаем этого. Но старики поведали нам, что на ней лежит проклятие. Вот и все, что нам известно, Повелитель; нам об этом поведали старики.

Зун. Да, на Королеву может быть наложено проклятие.

Умаз. Не ходи за ней, Повелитель, когда она отправится к Этерской горе. На ней точно лежит проклятие. Оно сбылось для ее матери на той самой вершине.

Зун. Да, Умаз, проклятие сбудется.

Умаз. Не сомневайся, Повелитель; проклятие существует.

Зун. Умаз, я не сомневаюсь. Ибо в Королеве есть нечто чудесное, превосходящее все земные чудеса. Нечто, подобное грому за облаками или граду, летящему с небес; над ней в самом деле может тяготеть ужасное проклятие.

Умаз. Повелитель, я предупредил тебя во имя тех дней, которые мы провели вместе в далеком походе — там, за болотами.

Зун (пожимая ему руку). Спасибо тебе, добрый Умаз.

(Он уходит следом за остальными).

Умаз. Но куда же вы пойдете, Повелитель?

Зун. Я буду ждать, чтобы последовать за Королевой к Этерской горе.

(Уходит. Умаз тихо плачет над сокровищем Королевы).

Занавес

Сцена II

Дворец Зурма, зал Королевы Зумзумармы.

Время действия — то же, что и в сцене 1.

Королева. И никто не достоин поцеловать мою руку, Узизи? Никто?

Узизи. Никто, о госпожа моя. (Королева вздыхает). Вам не следует вздыхать, великая госпожа.

Королева. Почему мне не следует вздыхать, Узизи?

Узизи. Великая госпожа, такие вещи, как вздохи, предназначены только для любви.

Королева. Любовь — это радость, Узизи; любовь — это свет. Любовь заставляет их так легко танцевать в лучах солнечного света. Она сотворена из солнечного света и красоты. Она подобна цветам в сумерках. Как они могут вздыхать?

Узизи. Госпожа! Великая госпожа! Не говорите так о любви!

Королева. Не говорить так, Узизи? Разве это не правда?

Узизи. Правда? Да, великая, госпожа, это правда. Но любовь — это забава бедных, любовь — это нечто обыденное, недостойное, любовь — это… Великая госпожа, если бы кто–нибудь подслушал эти ваши слова, он мог бы подумать, мог бы безумно возмечтать…

Королева. Возмечтать о чем, Узизи?

Узизи. О немыслимых вещах.

Королева (задумчиво). Я не должна любить, Узизи.

Узизи. Госпожа! Любят лишь обычные люди. (Она указывает на дверь). Госпожа, зеленые поля, простирающиеся отсюда до самого горизонта, и те, что за горизонтом, и реки, которые их пересекают, и леса, в тени которых прячутся реки — все принадлежит вам. Госпожа, миллионы лимонных деревьев растут в ваших краях. Вам принадлежат золотые сокровища. Вам принадлежат пустыри и заросли ирисов. Вам принадлежат дороги, ведущие на край света. Обыденные радости любви пусть останутся вашим солдатам. Госпожа, вы не можете любить.

(Королева вздыхает. Узизи возвращается к своему вязанию).

Королева. Моя мать полюбила, Узизи.

Узизи. Госпожа, на один день. Всего на один день, могущественная госпожа. Как ребенок может нагнуться в праздный час за сломанной игрушкой, поднять ее и снова отбросить, так и она полюбила — на один день. Но чтобы полюбить больше, чем на один день (Королева оживляется), придется прикрыть вашу несравненную славу вульгарными развлечениями. Только вы одна можете восседать в золотом дворце и править зелеными полями; но любить могут все.